Однажды он проснулся и понял, что пора… Их техники привели в негодность маяк Эйлин-Мор, и Магнус переселился на него. И начал ждать… Ведь их сивилла** наконец предсказала появление того, кто навсегда закроет ворота между Мирами Мёртвых и Живых, но при этом погибнет сам.

Первоначально таким избранным должен был стать капитан межмирового пространства, лучший кадет Университета Живых, Магнус Бейн. Его тренировали именно для этого: обучали различным видам единоборств, гипнозу, магии, телекинезу, даже чтению мыслей. Он простым жестом мог разрушить и восстановить галактики. Он был магом, богом, судьёй и палачом.

Но, как потом оказалось, тот прорыв в мир Живых оказался непросчитанным, внезапным, многочисленным и предательским (кто-то открыл лаз со стороны мира Живых). Охрана лазов не была усилена, опять же, шла пересменка. И кадеты были захвачены врасплох. Они, как свечи, как сверхновые, как сухие поленья, сгорали в Адском пламени, но сражались до последнего. Тогда Институт понёс страшные потери, но благодаря им лазы удалось закрыть и ликвидировать всех, кто прорвался. Во всяком случае, так хотелось верить оставшимся в живых, и они верили.

Именно в той жуткой бойне Магнус сам был сильно контужен и ранен, а его близкий друг и соратник погиб, закрыв своим телом и гранатой последний лаз.

И вот теперь Магнус смотрел в глаза того, о ком говорила сивилла и видел обыкновенного молодого человека, скромного, застенчивого, спокойного, исполнительного и трудолюбивого. Но… тот не был солдатом, защитником, героем. Просто очень милый, а для Магнуса, красивый паренёк. Может, сивилла опять ошиблась?

Магнус решил понаблюдать за парнем, а для этого (когда Алек представился и рассказал о цели своего приезда) смотритель решил предложить ему пожить на острове месяц, чтобы вжиться, узнать и понять профессию изнутри.

Алек подумал и согласился. Он позвонил в аэропорт и попросил, чтобы вертолёт прилетел за ним не через неделю, а через месяц. Затем он поочерёдно позвонил Кевину и Иззи. Первый ответил согласием, но настаивал на развёрнутом большом интервью и красочных детальных фотографиях, а сестра посоветовала быть осторожным, беречь себя и пообещала звонить через день.

Магнус показал парню его комнату в домике, расположенном практически вплотную к маяку, ознакомил его со своим расписанием работы, накормил ужином, в котором все блюда состояли из рыбы варёной, жареной и копчёной, потом напоил горячим грогом, *** так как вечера на острове стояли промозглые и сырые, и отправил спать, ибо утром обещал поднять парня очень рано.

Алек абсолютно не возражал. Его восхищало и притягивало всё вокруг: и остров, и пейзаж, и океан, и маяк, и комната, и еда, и… сам хозяин. Но парня не отпускала мысль, что всё вокруг снаружи и внутри — простая бутафория, и у каждой вещи и у каждого сказанного слова есть второй истинный, но пока не доступный для него, смысл.

*Е. Киянка « Служитель Маяка»

В античной культуре пророчицы и прорицательницы, экстатически предрекавшие будущее, зачастую бедствия.

***В современных версиях напитка в воду добавляются разнообразные пряности (корица, гвоздика, имбирь и т. п.), в ряде случаев также лимон или лайм. Смесь доводится до кипения, затем снимается с огня, после чего в неё вливается ром (в качестве алкогольной базы возможен также коньяк или виски). По желанию добавляется сахар.

====== Луч 3 ======

Море было пустынно,

На море тишь и гладь…

Может быть, это стыдно —

Так безнадежно ждать?

Напрасный огонь лучится,

виден издалека…

Я не смогу отлучиться

С забытого маяка.

Я не могу отлучиться

Ни на единый час —

Вдруг что-нибудь случится

с тобой…

А огонь погас! *

POV Александр

“Моя дорогая сестрёнка!

Я не могу, да и не хочу рассказывать тебе по телефону всё, что мне кажется, меня беспокоит, и о чём я думаю. Поэтому я решил вести дневниковые записи, убив тем самым двух зайцев, чтобы по приезду показать их тебе и одновременно использовать самому в репортаже.

Моё самое первое утро на острове неожиданно началось в шесть утра. Магнус бесцеремонно ввалился ко мне в комнату и сказал, что любой смотритель должен быть физически крепким человеком, поэтому если я хочу узнать всё про быт и работу смотрителей, то должен жить и вести себя, как они. А посему я должен встать, одеться по- спортивному и присоединиться к хозяину для утренней пробежки.

«Ну, этим меня не удивить и не испугать.» — наивно подумал я. Быстро вскочил с постели, натянул толстовку, спортивные штаны и кроссовки и выбежал из домика вслед за Магнусом.

Одно дело, Иззи, бегать по ровным дорожкам в парке около моего дома, и совсем другое — бежать по камням острова, когда рассвет ещё только-только просыпается, и дорогу (или только её направление) видно плохо. По моим прикидкам, мы пробежали километров пять-шесть. Потом Магнус заставил меня отжиматься на плоском камне, под которым шумел океан, и с которого меня пытался сдуть ветер. А затем этот странный смотритель скинул с себя всю одежду и прямо с этого камня нырнул в бушующие волны.

Я не рискнул последовать за ним, а просто собрал его одежду и по узкой, практически ответной, тропинке спустился на крохотный пляж и ждал, пока он накупается и выйдет на берег. Магнус вышел, ничуть не стесняясь своей наготы, натянул на мокрое тело одежду, посмотрел на меня с осуждением и сказал: — Я хочу, чтобы ты тоже нашёл в себе силы и мужество каждое утро купаться в океане.

И мы побежали назад.

Вернувшись, я принял душ, переоделся в повседневную одежду и вышел в столовую (в домике три комнаты: Магнуса, моя и столовая, объединённая с кухней). На столе дымились тарелки с овсянкой!, а также я увидел тосты, джем, сливочное масло, варёные яйца и целый кофейник кофе.

Только тут я ощутил, что страшно проголодался, и Магнусу не пришлось меня уговаривать плотно поесть. Сам хозяин ел мало и просто наблюдал за мной.

Потом он позвал меня на маяк и долго и обстоятельно рассказывал о своей работе.

Оказывается, потребовались годы и многие человеческие жизни, чтобы наконец были разработаны чёткие инструкции для смотрителей маяков. Первый её параграф в категорической форме требовал: «Маячный смотритель обязан зажигать лампы каждый вечер при заходе солнца, наблюдать, чтоб они постоянно горели, чисто и ярко, до восхода солнца». За неисполнение этого требования грозила тюрьма и даже каторга, если по вине смотрителя в районе ответственности произошла катастрофа и погибли люди. Не менее строго подходила инструкция и к содержанию осветительных приборов, принадлежностей к ним, механизмов и оборудования.

Вся деятельность служителей маяков была, есть и будет направлена на выполнение единственной и на первый взгляд очень простой задачи: следить за тем, чтобы маяк светил кораблям в ночи от заката до рассвета. Сейчас за началом и окончанием работы маяка с точностью до минуты наблюдает электроника, а электрические или светодиодные светильники не требуют практически никакого ухода в течение многих месяцев, но прежде этот монотонный, утомительный и ответственный труд отнюдь не был настолько лёгок.**

Я слушал Магнуса, открыв рот, развесив уши и включив диктофон. Он позволил мне облазить этот старый маяк снизу доверху и потрогать всё оборудование (хоть пока и не работающее). Он говорил и объяснял всё точно, по делу, без всяких лирических отступлений, но мне казалось, что он просто изучает меня, мою реакцию и мои действия на свои слова.

Когда я спросил, мол, а почему он выбрал именно эту профессию, мужчина сначала замолчал, а потом отшутился, сказав, что это — наследственное. Больше я не смог вытянуть из него ни слова.

Обеда, как такового, не было. Мы быстро попили кофе и съели по паре бутербродов в вахтенной комнате, а затем Магнус попросил меня помочь навести чистоту на маяке. И до вечера я протирал пыль, мыл полы и чистил все стеклянные поверхности в башне.