В комнате, кроме голограммовизора новой модели и очень модной на сегодняшний день модели «W.D.C.-Prometeyi-3»,стоял столик с мини планшетом. По сути ничего такого, если не считать того, что постоялец комнаты лежал мёртвым на полу и портил весь изысканный интерьер.
Трельяж встречал посетителей отражением в зеркалах, стены выложены мрамором и плиткой, между зеркалами неоновые лампы, задачей которых было освещать бассейн посреди комнаты, мозайка украшала пол как во времена великой Римской империи. Собравшиеся эксперты, фотографы, полицейские искренне и от души злорадствовали. Есть, чем обмолвится на работе с коллегами. Богатые тоже плачут, как назло, лучше не придумаешь! Новость номер один для воронья! Изысканность внутреннего убранства впечатляла, ремонт сделан в неоклассицизме, мебель исключалась, строгий минимализм: туалет и ванна представляли собой одну большую комнату и по размерам напоминали библиотеку, бассейн в зале с галограммовизором, рядом стоял резной комод с пятью ящиками, выполненный в Викторианском стиле, громоздкий объект находился тут по какой-то ошибке.
Мраморная столешница, фасад из красного африканского дерева, кованые ручки с львиными головами, из рычащих пастей которых торчали кольца. Передвинуть массивный мебельный танк, времён первой мировой войны, не под силу ни одному человеку, разобрать и собрать так же невозможно, как-никак ручная работа Лучано Пратетти, по личному заказу диктатора Италии. Пришлось потратить гораздо больше усердий, чем при перемещении пианино, по размеру, несомненно, меньшему, чем комод. В коридоре вывешены картины, без полотен, очередная отличительная особенность моды неоклассицизма, фишка в том, что обои являли творения художников разных эпох. Отсутствие материальных средств толкала многих на такую безвкусицу.
Мастера красок и акварелей тоже желают кушать, а искусством, как известно, сыт не будешь. Всё продаётся и покупается за деньги, как сказал император Веспасиан, после получения денег от налога на общественные уборные Рима, обращаясь к своему сыну Титу, который выразил неудовольствие по этому поводу: «Pecunia non olet!»,– тем более, если они в цифровом коде «W.D.C.-RACE Absolut».
Комиссар, опросив Вайолет, подумал, что найти нужные нити будет не так-то просто. Все двадцать убийств не имеют между собой ничего общего, кроме причин смерти. На стене висела гитара, сейчас никто не играет, тем более не держит её у себя дома, разве что подпольный коллекционер, инструмент «Greg Bannet» – настоящий шедевр и стоит уйму денег, ко всему прочему. Акустический, шестиструнный красавец классического красного цвета, по-видимому, достался Ричарду от отца.
– Вайолет!
Девушка не захотела присутствовать после опознания на месте смерти и ушла на кухню, площадью 21 кв. метр, выполненную по проекту дедушки Ричарда Адриано, любившего излишки и жившего на широкую ногу. Мраморные квадраты для этих самых ног на полу, в стенах словно вырезаны углубления и пустоты с полками под различную утварь, отголоски величия прошлых владельцев. Стены толстые, и поэтому есть необходимость повторно и желательно громко произносить имя несчастной вдовы, для того чтобы слова нашли нужного адресата. Она встала с резного стула, оставила чашку с недопитым кофе на круглом сером столе в середине кухни и вошла в зал.
– Ваш муж играл на гитаре?– спросил доктор.
–Да, – печально ответила девушка и продолжила,– это хобби, он никогда не пел запрещённых песен, -эти слова Вайолет выдала быстро и с большим волнением, своим голосом хотела убедить в правдивости этого заявления, но должного эффекта слетевшие с её губ слова не возымели.– Скорее наоборот,– быстро как скороговоркой сказанная фраза убедила собравшихся в обратном. Темноволосый мужчина улыбнулся в ответ, подошёл и, сняв гитару со стены, перекинул ремень через плечо.
–Он называл её Джулия,– закрыв лицо руками, с комом в горле едва не плача, произнесла хозяйка, но когда она увела взгляд в сторону, то тут же горько заплакала.
Гитара держала строй практически идеально в течении нескольких месяцев. Слегка подкрутив колки (как не крути, а каждый настраивает на свой слух) Виардо, закончив с настройкой, запел, под примитивный бой, используя семь пресловутых аккордов. Куплет вышел с надрывом и болью, переходящей в хрип, музыкант, познавший боль и потери, смог перенести нужную атмосферу катастрофы своим слушателям. Те, казалось, опешили, один медик открыл широко не только глаза, но и рот:
Катастрофа режет мир,
Кто остался, а кто сгинул.
Кто иллюзиями жил,
Навсегда свой дом покинул.
Темных масс круговорот,
Завершает своё дело.
Каждый хочет дальше жить,
Несмотря на свою смелость.
На припеве голос обрёл мелодичность, которая звуча, жалила души и умы сильнее. Так вот как гимн борцов против республики звучит на самом деле:
Потеснитесь в своей лодке,
Разве нет места для меня.
Я никого не предал,
И вырос над теми, кто как я.
Не знал о войнах,
И не был баловнем судьбы.
Очень страшно,
Но я такой же, как и вы!
Пожирание себя,
Своих мыслей,
Своих чувств,
Отражение найдёт.
Даст нам новый вид искусств,
И все завертится.
Набирая оборот,
Но наступит тот момент.
Нас всех ждёт один исход.
Голос хрипом заполнил квартиру, на него смотрели как на гуру. Шаман извлекал размашистыми движениями звуки из забытого инструмента. Никто, правда, и не помнил о войне республики с повстанцами, ни о других бедах, текст как сбывшиеся пророчество поведал историю прошлых лет:
Потеснитесь в своей лодке,
Разве нет места для меня.
Я никого не предал,
И вырос над теми, кто как я.
Не знал о войнах,
И не был баловнем судьбы.
Очень страшно,
Но я такой же, как и вы!
Заботы ушли на второй план, все знали слова, но никто не слышал песню революционеров, в этом месте она была наиболее колючая:
Это замкнутая цепь,
Не порвать её звена.
Мне плевать, что было там,
И на всех одна вина.
Созидаем мы одно,
И взрываем мы другое.
Последние две строчки он усилил тембром голоса, сделав их особо угрожающе мрачными:
Это сила и контроль, нависающего строя.
Последний куплет слушатели подхватили хором, двадцать секунд все стали свободными, пели нота в ноту, чувствовали друг друга, атмосферу безысходности унесло далеко отсюда. Пропало различие между ними, они стали одним целым, кто придумал песню из сопротивления, знал, что песня может объединить и сплотить, человеку не то что жить, но и умирать легче с песней:
Потеснитесь в своей лодке,
Разве нет места для меня.
Я никого не предал,
И вырос над теми, кто как я.
Не знал о войнах,
И не был баловнем судьбы.
Очень страшно,
Но я такой же, как и вы!
-Это для тебя, друг мой, реквием…,-сказал тёмноволосый маэстро, вспоминая своего товарища по несчастью.
–Любимая его песня,– тихо сквозь слёзы пропела Вайолет. – Кто иллюзиями жил, навсегда свой дом покинул.
Она была больше не в силах сдерживать чувства, он снял гитару, девушка сразу взяла в руки Джулию, прижала к груди, поглаживая красно-чёрное дерево, так как может гладить лишь женщина своего любимого мужчину: с теплотой и небывалой, накопленной только для него одного нежностью. Таких слёз он не видел со времён детского дома, настоящие слёзы от горя утраты, он точно это знал.
–Спасибо,– рыдая, говорила девушка,– спасибо…
–За что?– машинально задал вопрос Виардо.
–За Ричарда,– всхлипывала девушка,– он мог только мечтать, чтобы ему спели песню,– эмоции мешали говорить,– которую он так любил,– мысли и слова давались с трудом ей, наконец, Вайолет закончила речь,– которую всегда пел мне…
