Такое обращение с расчудесным мною было обидным. Но я напомнил себе, что гордость моя как всегда бухая зависает где-то за Летой и, натянув на лицо дежурную улыбочку, направился в указанном направлении.

Спустя полчаса настал тот самый момент, которого я так боялся. Меня впервые заказали. И вероятно, это было немного стрёмно и нифига не презентабельно, что тот самый «приятный молодой человек», за которого трое девчат вскладчину отдали вполне неплохую сумму, сидит прямо туточки на старой подушке, словно некий бомжик. Но когда я встал, расправил плечи и, облизав губы, направился к ним, они явно выглядели впечатлёнными, что не могло меня не радовать.

Мы сидели за небольшим столиком у окна вчетвером. Я планировал быть дофига манерным, галантным, холодным. Весь такой принц в золотой короне и рваных джинсах. Но что-то пошло не так. Вместо светской беседы я лишь глупо хихикал и отвечал невпопад, а вместо короны мне бы явно больше подошла табличка «Осторожно. Кретин».

Юнги, не выдержав лицезрения и минуты моего позора, сунул в уши наушники и отвернулся, протирая стаканы. Хосок же вообще скрылся на кухне, появляясь лишь тогда, когда нужно было принести заказ.

Девушки, не скрываясь, посмеивались надо мной, но, кажется, в целом были вполне довольны. Похоже, идиоты как раз в их вкусе.

После я развлекал ещё двух школьниц, в общем-то с тем же успехом (который явно оброс приставкой «не»). За это время в бар заскакивали и другие людишки, но, хвала небесам, не по мою несчастную душеньку.

А потом пришёл парень, скорее даже мужчина лет тридцати и, кидая в мой угол тоски и уныния заинтересованные взгляды, устроился за барной стойкой, начав обсуждать с Юнги алкоголь. Спустя минут пять его взгляды в мою сторону стали меня уже напрягать. Я чувствовал себя тортом, выставленным на витрину. А спустя ещё минуты три мои опасения оправдались. Я снова был заказан (лучше б меня уже киллеру заказали, ей-богу).

— Я просто не хочу пить в одиночестве, — объяснился он, когда я сел рядом с ним, по-детски сложив ручки на коленках. — Налей ему, — кивнул тот Юнги.

— Но ведь вы не один, тут есть бармен.

— Он не очень-то общителен, — снова взглянул на блондина, у которого в одном ухе всё ещё торчал наушник.

Передо мной появилась рюмка, и я изумлённо уставился на нашего бармена, который вроде как школьников вовсе не спаивает, если конечно верить легенде. Но тот выглядел дофига невозмутимо, и я решил, что, должно быть, зря о нём так подумал, наверняка в рюмке просто вода.

Однако после первого же глотка стало ясно, что жидкость мало походит на воду. А мужчина всё что-то говорил, спрашивал, посмеивался и настаивал на новом тосте. Спустя тройку тостов и короткой фразы «ты милашка», его ладонь вдруг прописалась на моём колене. Я дёрнулся и напряжённо замер, взглянув на Юнги, а тот в свою очередь, демонстративно воткнув и во второе ухо наушник, направился в туалет. Я мысленно подобрал ему удавку на шею покрасивше.

Когда рука мужчины стала поглаживать моё колено сквозь дырявые джинсы, я испугано завертел головой по сторонам в поиске Куки. Но даже тот умудрился куда-то деться. Ладонь уже грубо скользила вверх по внутренней стороне бедра, и мне хотелось закричать что-нибудь типа «насилуют». Но ведь и не насиловали же ещё даже, да и визжать как баба как-то не комильфо.

— Извините, — скинув его руку, я вскочил со стула. — Ваше время вышло, — залепетал, уставившись в пол.

— Разве? — он удивлённо взглянул на часы, что висели на стене напротив. — Я так не думаю, — встал и направился ко мне. — Не ломайся, — вцепившись в подбородок, запрокинул мою голову вверх. А я в этот момент подумал, что наверно здорово быть таким высоким. — Я хорошо тебе заплачу. Просто будь послушным, — и, пьяно улыбнувшись, он стал неумолимо приближаться к моим губам.

Но раздался звон разбившейся бутылки, и вместо губ он встретился с моим плечом.

========== 9. ==========

Я неловко перехватил повалившегося на меня мужчину за талию. А после, не особо церемонясь, уложил на пол, напоследок покрепче приложив башкой о паркет.

— Умер? — засуетился Хосок, отбрасывая в сторону отбитое горлышко бутылки. — Я его убил? — с широко распахнутыми от испуга глазами подскочил к мужчине.

— Даже если и умер — не жалко, — человеколюбие из меня так и рвалось наружу.

— Жив, — выдохнул облегчённо и, брезгливо откинув руку, на которой щупал пульс, поднялся.

— Досадно. Сильнее надо было бить.

— За решётку не тороплюсь, мне и здесь хорошо. У тебя кровь, — он протянул к моему лицу руку, но я отшатнулся в сторону.

— Не смертельно, — растёр кровь по щеке, оцарапанной осколком.

— А где объятия и благодарность за спасение?

— Благодарность? За что? За то, что по твоей милости я был облапан? Вот уж да! — я начинал заводиться. — Может тебе ещё и поклон до земли отгрохать? И облобызать на радостях?

— Чего злишься? Я-то тут причём?

— Ах да, один момент! Далеко не уходи. У меня тут ещё дельце, — я направился к двери, ведущей в туалет. Та оказалась даже не заперта.

Юнги стоял с закрытыми глазами, опёршись спиной о кафельную стену.

— Сволочь! — зло выкрикнул я и, не видя никакой реакции с его стороны, шагнул к блондину, выдёргивая из его ушей наушники. — Сволочь! — повторил снова, когда его взгляд остановился на мне.

— Что-то стряслось? — равнодушно поинтересовался он, чуть поведя бровью. — Выглядишь взволнованным, — и выхватив из моих рук наушники, прошёл мимо к стойке.

— Взволнованным? Да ладно! С чего бы это? Хотя… Может с того, что кое-кто подсунул меня этому мужику? Может ты извинишься, а я плюну тебе в лицо? И разойдёмся с миром. Как тебе такой расклад?

— Может ты продолжишь брюзжать на пару тонов тише, а я посплю? Как тебе такой расклад?

— Мой вариант мне больше по вкусу.

— Бывает, — с безразличной миной передёрнул плечами.

— Не делай вид, что ничего не произошло!

— Убрать погром не собираешься? — кивнул на осколки, покрывающие пол.

— С радостью соберу их и высыплю тебе в глотку.

— Попробуй.

— Как ты мог уйти?! Как мог пытаться напоить меня?! Совесть совсем атрофировалась за ненадобностью?

— Я просто решил подсобить тебе в добывании деньжат. Для тебя старался. Так с хера ли ты не воспользовался этой чудной возможностью?

— Сволочь!

— Твой словарный запас ещё беднее, чем твой бумажник?

— Эй, ч-ш-ш, — успокаивающе зашипел Хосок, перехватывая меня сзади за талию, когда я уже со свирепым взглядом двинулся на Юнги. — Давайте обойдёмся без рукоприкладства. Я вообще из вашей ругани мало что понял.

— Да что тут непонятного?! Эта сволочь, — я даже не стал тыкать в того пальцем, считая, что и так ясно, о ком речь. — Налил мне соджу! А я-то думал, что вы тут законов придерживаетесь, хотя бы самую малость. Это хорошо, что я так легко не пьянею, да и пил буквально по глоточку за раз… — я всё ещё сердито сопел, пытаясь воспламенить спокойного и умиротворённого Юнги взглядом. — А когда этот мужик стал меня лапать, он просто ушёл! Просто бросил меня! Сволочь!

— Я не имею права нужду справить?

— Помолчи, Юнги, — заткнул того оранжевый. — Тебе я тоже слово дам.

— Позволь мне выдрать его обесцвеченные патлы!

— Это так по-мужски!

— Юнги! — снова цыкнул на того Хосок.

— Да меня чуть не изнасиловали! Прямо на моём славном рабочем месте! А ему плевать! Он и рад стараться! И ты тоже, — я ударил держащего меня Хосока локтем в живот и тот, отпустив меня, согнулся пополам. — Ты обещал, что такого не будет! Заверял, что на Юнги можно рассчитывать!

— Мне жаль, — прохрипел тот. — Нельзя тебе пить, ты какой-то буйный.