— То и значит, — подозрительно невозмутимо отозвался тот и стал как бы между прочим смахивать с меня невидимые пылинки и одёргивать закатанные до локтей рукава моего свитера.

— И кто этот молодой человек?

— Давай ты просто пока займёшься листовками, ладно? — предпринял тот попытку соскочить с темы.

— Речь о тебе? — не унимался я. — О Юнги? О Печеньке?

— Нет, сладенький. Ты ведь и так уже всё понял, верно?

— Ты… Ты правда собрался продавать меня?! — у меня аж ком к горлу подступил от обиды.

— Ну, срубим чутка на тебе деньжат, что такого-то? Мы и так еле концы с концами сводим.

— Что такого? Серьёзно?! Да я и сам благополучно мог отправиться на панель! Без твоей помощи!

— Эй! Это не одно и то же!

— Серьёзно?! — я чувствовал себя униженным и оскорблённым. — Сам поиграл, теперь решил другим дать попользоваться?

— Да ладно тебе, — стал успокаивающе поглаживать меня по плечу. — Не сгущай краски. Тебе ничего такого делать не придётся. Просто будешь перекусывать с клиентами или выпивать. Не более.

— Это вам не чёртов хост-клуб! Это бар! Просто бар!

— Не кипятись. Никто тебя с клиентом за приделы зала не отпустит, а уж в зале Юнги всё проконтролирует, не боись. Никакого щупанья и прочего он не допустит.

— Юнги? Ты действительно думаешь, что на него можно рассчитывать?

— Мы с ним уже обсудили.

— А со мной обсудить было никак, да? Я не буду этим заниматься. Контракта никакого я не подписывал, так что могу хоть сейчас улететь свободной птицей.

— Я на тебя рассчитываю, — это всё, что он ответил на моё заявление, прежде чем поспешно скрыться за дверью бара.

Чудесно. Что тут ещё можно сказать? У меня в руках пачка глупых зелёных бумажек и возложенная на плечи ответственность за разоряющийся «Омут». Ах да, и ещё жгучее раздражение вкупе с неимоверным желанием свалить домой и спрятаться под одеялком.

Что я ненавидел больше всего, так это попытки достучаться до моей совести. А ведь совесть-то у меня была, да и зачатки альтруизма, пожалуй, тоже. А потому, пострадав ещё минут пять и подсобрав в кучу всё своё обаяние, я двинулся покорять сердца.

В бар я пришёл спустя часа три. И да, я действительно умудрился за это время рассовать по рукам всю пачку листовок.

— Ну как вы тут справляетесь без меня? — царственно осмотрел я пустующий зал (Куки не в счёт, его вполне уже можно принимать за мебель).

— Посетители были, — поспешил заверить Хосок, вышедший из кухни с полотенцем в руках. — И всё благодаря тебе и твоему волшебному маркетинговому таланту!

— Не могу не согласиться.

— Уже заходили девчата, интересовались насчёт нашей новой услуги, — устало потянулся Юнги, едва не опрокинув графин с водой. — Ты же в курсе, что мы тебя продавать будем?

На пол со звонким стуком упала ручка. Куки быстро наклонился за ней и встревоженно взглянул на меня.

— Печенька-а-а, — плаксиво протянул я и, сев на соседний с ним стул, стал дёргать его за край пиджака. — Печенька-а-а… Хоть ты меня пожалей, — я выражал тлен и скорбь всем своим видом. — Они ж все изверги, хотят пустить меня по рукам. Нажиться на моём невинном теле! — перекрестив ладони, прижал их к груди. — Делают из меня какую-то жалкую проститутку!

— Элитную проститутку, — зачем-то поправил Юнги, и мне захотелось треснуть его этим самым графином, что стоял поблизости.

— Спасибо за уточнение, Юнги, зайка, — выдавил я с улыбкой.

Переводя взгляд с Юнги на Хосока, Куки вдруг вскинул вверх руку (ну истинный школьник, ей-богу).

— Чего тебе, Куки?

— Я его покупаю!

========== 8. ==========

— Я его покупаю, — глядя на наше замешательство, повторил он, но уже не с таким рвением.

— И сколько дашь? — оживился я.

— А сколько ты стоишь?

— Приличную сумму. Не вздумай продешевить. Я, знаешь ли, весьма уникальный экземпляр! Та ещё редкость, прям реликвия! — усиленно расхваливал себя. - Столько талантов! Столько навыков и умений!

— Каких?

— Ну-у… — я призадумался в поиске того, чего нет и никогда не было. — Я ж не могу так просто всё раскрывать. Тем более, — махнул рукой в сторону Хосока с Юнги, — не при посторонних же.

— Ладно, — закивал простодушно.

— Если ты собираешься выкупить меня насовсем… Насовсем же? — уточнил.

Кивок.

— Тогда без внушительной суммы не обойтись. Точно потянешь?

— Думаю, да, — Куки был предельно серьёзен.

— Э, вы чё за торги тут устроили? — влез очухавшийся Хосок.

— Не мешай мне Печеньке продаваться, — отмахнулся я.

— Кажется, ты изначально был против продажи.

— Но речь же не о Печеньке шла. Мы с ним не чужие люди. Я, может, всю свою сознательную жизнь мечтал ему продаться! Так что там с деньгами?

— У меня есть карточка, — зашарил Куки по карманам пиджака. — Там довольно большая сумма.

— Нету? Потерял? — поинтересовался участливо, глядя на встревоженное лицо Куки, и стал тоже усиленно его облапывать в поисках заветной кредитки.

— Эй-ей, — тут же подоспел оранжевый, активировав режим мамочки. — Ты куда ручонки-то свои тянешь? — отгрёб я от него пару довольно болезненных шлепков. -Нельзя трогать нашего золотого ребёнка!

— Золотого? — я фыркнул. — Почему золотой? Потому что богатенький?

— Потому что гений.

— Да ладно, не оправдывайся. Небось потому и дружбу с ним водите.

— Мы не взяли у него ни копейки.

— Бесплатно кормите? Он ведь говорит, что с деньгами у него всё в порядке. Втираетесь в доверие потихоньку? Молодцы. Похвально.

— Молчал бы, — Хосок сердито выдохнул. — А то прямо сейчас по рукам пойдёшь.

— Я выкупаю его, — снова подал голос Куки и вцепился в дырку на колене моих джинсов.

— Золотце, — будто с годовалым ребёнком засюсюкал Хосок, пытаясь отцепить его руку от моего колена. — Человека нельзя купить, он ведь не зверушка.

— Я согласен есть из собачьей миски, — заулыбался я. — Могу даже на коврике спать и отзываться на «Пушок».

— Я не хочу, чтобы его… пустили по рукам? — выдал Куки почему-то вопросительно, взглянув несмело на оранжевого. — Поэтому куплю.

— Ох, ну хоть кому-то в этом жестоком мире не плевать на меня! Теперь ты однозначно мой лучший друг! Хотя-я… — запнулся и взглянул на Куки заискивающе. — Теперь я должен звать тебя хозяином?

Однако мой порыв любви и нежности был прерван хосоковой ладонью, прижатой к моим губам.

— Помолчи, а? Помнится мне, ты был против ролевух, — кинул как бы между прочим, но я, смутившись, даже перестал лизать его ладонь, в попытках освободиться.

— Куки, ты просто понял всё слишком буквально. Тэхён будет лишь обедать вместе с гостями и всё. И больше ничего. Будет развлекать их беседой и своим прекрасным личиком. Не стоит беспокоиться о нём.

— Правда? — он выглядел немного озадаченным. — Ну тогда ладно, — отпустил мои джинсы и, поспешно взявшись за ручку, отвернулся к учебнику. — Тогда не покупаю.

— Печенька! — воскликнул я, едва Хосок убрал руку, посчитав, что ситуация разрулена. — Не слушай их! Я хочу продаться тебе весь и полностью!

— Так нужны деньги? — оранжевый окинул меня насмешливым взглядом. — Тогда можешь продаться мне.

— За сто вон, угу. Чудная сделка! — я закатил глаза. — Нашел мне тут лоха.

— Не смей деньги у Куки выпрашивать! Можешь клянчить у клиентов.

— Если тебе вдруг захочется подзаработать, — хмыкнул наблюдавший за действом Юнги, — я всегда могу выйти в туалет, оставив тебя наедине с клиентом. Только попроси. Без проблем.

— Ты так любезен, Юнги-я-я, — расплылся я в подобострастной улыбке. — Я тронут. Но всё-таки… Печенька, — снова повернулся к Куки, который с дофига отрешённым видом уже что-то строчил прямо на странице учебника.

— Тэ, шёл бы ты… — Хосок указал в дальний угол зала, где лежала на полу подушка. — На своё место.