— Вполне, — оранжевый кивнул и поспешно отошёл от него на пару шагов.
— Так тебе что, правда нравятся девушки? — спросил с таким пренебрежением и презрением, словно это было самое противное и мерзкое, что он когда-либо слышал.
— И что, если да? — Юнги чуть повёл бровью.
— Попробуй со мной. И ты поменяешь своё мнение.
— Мнение? Ты хотел сказать, ориентацию?
— Да. Именно так.
— Ну что ж, тогда может давай пробовать прямо здесь? Давайте все попробуем эту кису, — радушно развёл руки в стороны, — авось понравится!
— У меня имя есть.
— Это всё, что тебя зацепило?
— Чимин, — упрямо стоял на своём. — Меня зовут Чимин. Зови меня по имени.
— Много хочешь.
— А с какого хера тебе это так сложно?
Обстановка вдруг стала какой-то напряжённой.
— Не сложно. Просто я не хочу. Уяснил?
— Продолжишь звать меня кисой — я стану звать тебя сукой. Уяснил?
— Назовёшь меня сукой — и я кастрирую тебя вот этим ножичком, — покрутил в руке, неизвестно откуда взявшимся на стойке огромным кухонным ножом. — Уяснил?
— Не переоценивай себя, я сильнее в несколько раз. Уяснил?
— Услышу ещё одно «уяснил» и я кастрирую обоих, — мрачно раздалось из кухни. — Навыки резки и шинковки у меня отменные.
Я взглянул на Куки, вроде как чуток беспокоясь о его чувствах, всё-таки как-никак тут всё это время нагло пытаются его парня увести. Но Печенька, чуть приоткрыв рот, был весь и полностью поглощён… Нет, не Юнги. А Чимином. Он потирал за спиной взмокшие ладони и практически не моргал, чуть посасывая нижнюю губу.
— Э, — пихнул я его локтем в рёбра. — Решил всё же попробовать? Предложи, может не откажет, если снизу согласишься быть. А можете вообще групповуху забабахать, думаю, им по душе такая идея будет. Дерзай.
Но вместо того, чтобы мчаться в объятия к Чимину, он придвинулся ближе, со сбивчивым дыханием зашептав мне в самое ухо:
— Мне нравится такой стиль. Я бы хотел, — сделал небольшую паузу, — увидеть такое на тебе.
========== 20. ==========
После его слов мои мозги как-то слегка закоротило, и я чутка выпал из реальности. Где-то глубоко в подсознании я вроде бы догадывался, что Куки не мог иметь в виду подобное, но… Перед моими глазами упорно стояла весьма развратная картина: небольшая такая скромная оргия, персон на пять, и Чонгук… как он сам и сказал… на мне. Сначала меня прошибло потом, а затем уж бросило в лёгкую дрожь.
— В смысле? — осипшим голосом решил я всё же уточнить. — При чём тут я к групповухе? Я её только вам троим предлагал, без моего собственного участия.
— Какая ещё групповуха? — Куки смотрел на меня непонимающе, а я медленно, но упорно начинал краснеть.
— Ну… я тут о групповушечке речь вёл как бы… А ты сказал, что тебе по вкусу такой стиль…
На лице того отразилось замешательство. А я мысленно дал под зад своему воображению, которое ни с того ни с сего вдруг стало немножечко выходить из-под контроля.
— Так что ты там говорил? — с максимальной естественностью и непринуждённостью поинтересовался я. — Что увидеть?
— Стиль одежды, — пояснил Куки невозмутимо и кивнул на Чимина, всё ещё переругивающегося с Юнги. — Мне нравится. Тебе бы подошло. Хотел бы посмотреть на это.
— Розовые волосы и ошейник? — состроил оскорблённую мину, хотя ведь и самому такой Чимин был уж очень по вкусу. — Вот ещё! Если уж так хочется, можешь посмотреть на это в своих снах! Но чур не в эротических, понял?
— Не переживай, мне сны не снятся.
— Ну и чудно, — хмыкнул я и, едва не наступив на бедный кактус, направился на кухню.
Было очень странное и неприятное чувство, как будто меня обломали. Хочет, он понимаешь ли, меня увидеть в коже и ошейнике! Пф. Садо-мазо какое-то. Хотя я бы тоже на него не прочь в таком виде позырить…
— Чего пыхтишь как паровоз? — рассмеялся Хосок. — Надоела эта ругань?
— Нет. Надоел твой Куки, — сел я на пол у раковины, сложив руки на груди, и насупился.
— Куки? Почему?
— Потому что он стрёмный.
— А если больше конкретики?
— Просто стрёмный и всё тут. Без конкретики, — по-детски дуя губы, я запрокинул голову вверх, глядя на тепло улыбающегося Хосока. — Поцелуй меня.
— А как же твоя губа?
— В порядке моя губа, не умру от болевого шока.
Оранжевый присел напротив и взял моё лицо в свои мягкие ладони.
— Наш ТэТэ такой милый, когда сердится, — провёл большим пальцем по моей нижней губе, а затем уже накрыл губы поцелуем. Поцелуй был очень нежный, настолько мягкий и трепетный, будто Хосок боялся, что я просто растворюсь в воздухе, если он будет напористей. Впервые он целовал так.
— Вы встречаетесь? — раздалось внезапно над нашими головами, и я быстро толкнул Хосока в грудь и тот, сидящий до этого на корточках, неловко шлёпнулся задницей на кафель.
На нас чуть обескураженно смотрел Юнги, потирая пальцем кончик носа. Кажется, его немного смутило увиденное.
— Нет, не встречаемся, — поспешно замотал я головой.
— Точно?
— Точно. Не встречаемся, — твёрдо заверил.
— Да. Не встречаемся, — поддакнул, сидящий рядом оранжевый. — Просто целуемся.
— В геи подался? — хмыкнул Юнги, сделав шаг ко мне и пнув мою ногу, которая мешала ему открыть холодильник.
— Вовсе нет.
— А как это тогда называется? — заглядывая внутрь холодильника, спросил не особо-то заинтересованно.
— М-м-м… Познание мира? Думаю, как-то так. Нужно ведь всё в этой жизни попробовать.
— Когда соберёшься пробовать марихуану, обращайся, — заявил серьёзно и с банкой спрайта направился обратно в зал.
На несколько секунд на кухне повисла неловкая тишина.
— Твой чёртов Мин… — взглянув на Хосока, перевёл я взгляд на дверь, за которой скрылся Юнги. — Курит травку? — спросил почему-то в полголоса, как будто за нами непременно следит полиция и может всё услышать.
— Не уверен, — тот озадаченно склонил голову набок, тоже смотря на закрытую дверь. — Наверное, он просто пошутил.
— Так вот почему он всё время такой…
— И вовсе не такой, — заступился. — Вон этот парень, Чимин, и то больше на наркомана похож. Постой, — он замолчал, удивлённо приоткрыв рот, а потом пихнул меня в плечо. — Так это он? Чимин? Тот самый Чимин?
— Какой ещё тот самый?
— Ну, тот, с которым ты целовался. И ещё минет…
— Он. И что? Возьмёшь у него интервью, как это было?
— Вполне может быть, — передёрнул плечами.
— И, кстати, не было никакого минета.
— Уже говорил.
— Ну так чего тогда припоминаешь?
— Ты начинаешь забавно нервничать, — рассмеялся. — И мне снова хочется тебя поцеловать, — потянулся к моим губам.
— Харэ лизаться, — снова заявился на кухню Юнги и протиснулся прямо между нами к раковине, звонко кинув туда чудом не разбившийся стакан.
— Чего расхаживаешь тут? — посмотрел я на него вверх недовольно (всю нашу кухонную романтику тут портит).
— Да вот с уборкой помочь решил. Благое же дело. Ща ещё может за веник возьмусь, избавляясь от чудесных подарков.
— А если серьёзно?
— Не могу я с тем долбоёбом вместе находиться.
— Я думал, тебе весело.
— Было. Но уже надоело.
— Раз уж тебе так скучно стало, чего не возьмёшь Куки и… — на меня уставились в ожидании две пары глаз, а я поспешно замолк. Вроде как вполне вовремя. И, глядя на Юнги, выдавил виноватую улыбку: — И не сходишь с ним на карусельке покататься?
— Лучше ничего придумать не мог? — фыркнул блондин и вернулся в зал.
— Ладно, — Хосок поднялся с пола. — Уже поздновато. Да и посетителей нет. Думаю, школота может отправляться по домам.
— Я бы мог и задержаться, — попытался воспротивиться я, когда Хосок стал выталкивать меня в спину из кухни.
