Я же спокойно присел на корточки, не торопясь собирая содержимое рассыпавшегося пакета. Я чувствовал себя умиротворённо и… удовлетворённо. Это было странно и непривычно. Ведь я всегда старался не нарываться, не искал себе проблем нарочно, а тут сам вывел человека. И при этом остался абсолютно всем доволен.

— Что случилось? — встретил меня на пороге бара взволнованный Хосок, нервно теребящий язычок на молнии спортивного костюма. — Это ты сделал? Ты? Ты обидел Куки?

— Да уж, обидишь его тут… — я закатил глаза.

— Он забежал весь в слезах, схватил рюкзак и ушёл. Даже мне ничего не сказал и на мои вопросы не ответил. А когда я попытался пойти следом за ним, накричал на меня, — протараторил обеспокоенно. — Я пытался ему теперь дозвониться. Но не смог.

— В слезах? — переспросил я недоверчиво. Это было единственное, что зацепило меня в его словах.

— Да. Мне кажется… я никогда его таким не видел, — оранжевый выглядел так, будто тоже готов расплакаться. — Что ты ему наговорил?

— Да ничего особенного, — я выдавил смущённую улыбку.

— Куки очень чувствительный и ранимый…

— Правда? Ты вообще уверен, что хорошо его знаешь?

— Конечно! Нет никого, кто бы знал его лучше, чем я.

— Ну-ну, пусть будет так.

— Что с губой? — Хосок наконец заметил мою хлыщущую (ну ладно, уже не хлыщущую) кровушку и, видимо чутка забывшись, потянулся ко мне с явным намерением избавить меня от крови поцелуем. Но в зале был Юнги и несколько посетителей, поэтому я поспешно толкнул его в грудь.

— Ничего особенного, — заверил. — Просто одна Печенька слишком страстно засосала.

На лице Хосока отразилась явная работа мысли.

— Да шучу. Упал я и приложился о мусорный бак. И всего-то.

— У нас аптечка есть.

— Да всё нормально, выживу.

— Тэхён, — перехватил меня Хосок за руку, когда я, решив, что разговор исчерпан, хотел уже наведаться в комнату раздумий, то бишь в туалет. — Можешь пойти его поискать? — состроил жалобную моську.

— Кого? Печеньку вашу? Мне что, делать больше нефиг?

После моих слов уголки губ Хосока поползли вниз.

— Да ладно тебе, — неловко похлопал я его по спине. — Не переживай, всё с ним нормально будет. Небось просто домой пошёл. Подростки, они такие. Истерика у них в крови. Перебесится — вернётся.

— Куки обычно очень спокойный.

— Пущай вон хоть разок выплеснет все эмоции. Полезно.

— Можно мне уже домой? — спросил я, покинув пристанище белого друга. — Ты ж вроде говорил, что можно раньше уходить.

— Ладно, иди. Если увидишь Куки по пути…

— Не увижу.

В сотне метрах от бара меня уже поджидал вовсю дымящий Чимин.

— Вау! Сам Ким Тэхён! Да неужели! Как неожиданно!

— Конечно неожиданно, после пяти-то сообщений от тебя. «Заставишь ждать ещё пять минут — и я посажу тебя на поводок из твоих собственных кишок» — это особенно тронуло, — я широко улыбнулся. — Чим, ты как всегда просто душка.

— Рад, что ты проникся. Что там насчёт Юнги? — спросил после того как выдохнул мне в лицо сигаретный дым, а я закашлялся так, будто собрался как минимум сдохнуть.

— Вот, — прохрипел, вырвав из блокнота лист и протягивая ему.

— Розовые? — это видимо всё, что зацепило его из чудного списка.

— Розовые, — подтвердил я. — Он сам так сказал. Я ничего не выдумывал, — стал оправдываться. — Там даже свидетель был, он всё слышал. Если хочешь, можешь потом его опросить.

— Ладно. Поработал вполне сносно, — из его губ даже похвала звучала как будто с подвохом. — Хочешь? — протянул мне сигарету.

— Нет конечно, — я резко отпрянул назад.

И похоже я его оскорбил, отвергнув сей жест доброй воли. Ибо он поджал губы и кинул сигарету в сторону.

— Ты бы бросал это дело, — решил я выступить в роли советчика. — Юнги же вроде говорил, что ему не нравится запах табака.

— И сам помню, — отрезал твёрдо. — Проваливай уже. И не забывай копить бабло. Иначе мне придётся перешагнуть через свои принципы и заняться благотворительностью, — зловеще ухмыльнулся.

— Памятник мне закажешь? — уточнил с широкой улыбкой.

— Именно.

— Ты, как всегда, сама щедрость, — посюсюкал я напоследок, перед тем, как быстренько рвануть домой.

— Ну и где? — этими словами встретил меня в «Омуте» Юнги на следующий день. На его лице даже прослеживались какие-то оттенки интереса.

— Что «где»? — не понял я и быстренько оглядел зал: Куки ещё не было. Только Хосок, стоя на коленках на подоконнике, намывал окно.

— Волосы. Розовые, — Юнги щурился и улыбался как кот. На секунду он даже показался мне привлекательным…

— С чего бы мне? — я цокнул языком и закатил глаза. — Не будь таким самоуверенным, пирожочек мой недожаренный. Ты не в моём вкусе, киса.

— Не говори моими словами.

— А ты запатентовал эту фразу? Она слишком проста, чтобы я не мог её произносить.

— Правильно. Сложные же не для твоего ума.

— Мне жаль вас отвлекать, — встрял Хосок. — Но для тебя, Тэхён, у меня есть более полезное и нужное дело, чем пререкания со старым ворчуном. Я новых листовок напечатал, они на кухне, на микроволновке.

— Возле «Омута» опять раздавать?

— Нет, иди к какой-нибудь школе. Хочешь, к своей, хочешь к другой. Думаю, там будет обширный контингент, который заинтересуется тобой.

— Ясно, пойду продаваться… — проворчал удручённо, направляясь в сторону кухни.

— Если станут спрашивать, кто именно этот парень, обозначенный в особой услуге, не стесняйся, говори, что это ты.

— Как скажешь, шеф.

Я, естественно, решил выбрать школу побогаче. Как раз была одна такая элитная неподалёку, где учились сливки общества, а не такие простолюдины как я. Устроился я чуть в стороне от ворот, чтоб уж слишком никому глаза не мозолить и стал делать своё дело: мило улыбаться и с максимальным дружелюбием приглашать всех в бар, суя в руки листовки.

— «Трапеза в обществе приятного молодого человека»? — хихикнул один из парней, остановившийся рядом, крутя в руках листовку. — Пацан, ты не по адресу. У нас тут покруче есть. Случайно не интересуют заднепроходные шлюхи? — последние два слова были произнесены чересчур уж громко. Парень заискивающе взглянул на меня, чуть поведя бровью, а после кивнул на ворота, из которых выходил… Куки.

========== 19. ==========

В ответ на слова парня раздались нескрываемые смешки со стороны ещё не успевших разбрестись по домам учеников.

— Он у нас в школе первый, та ещё элита. Смотри не продешеви, — пихнул парень меня локтем и снова гаденько захихикал.

Я взглянул на Куки. Тот, свернув в противоположную от «Омута» сторону, шёл, опустив голову и чуть прихрамывая.

Народ всё ещё посмеивался, косясь тому в спину, и громко, не стесняясь обсуждал, где, с кем и в каких позах он это самое делал. Однако несмотря на животрепещущую и явно дофига волнующую всех тему, люд всё же потиху расходился.

Около часа спустя я начал уже волноваться. Совсем слегка. Ведь Печенька, спешащий мимо меня, машущего листовками, в бар, на горизонте так и не показался. Что если орава парней решила его зажать где-нибудь за углом и хорошенько наподдать? Ведь бандюганам вроде Чимина много не надо, только дай повод кулаками помахать. Особенно при отсутствии адекватного противостояния. А отбиться Куки, конечно же, не отобьётся.

Свернув оставшиеся листовки трубочкой, я сунул их в задний карман джинсов (и пофиг, что аж наполовину торчат) и быстрым шагом двинулся на поиски (вполне вероятно, что истекающего кровью) Печеньки. Так, просто для очистки совести, не более. Ведь я всё ещё был ужасно обижен. Губа ведь из-за него болит, вот как теперь с Хосоком-то целоваться? Проблема.