В «Омут» я пришёл уже в приподнятом настроении. Ибо у всего должны быть какие-то сроки и ограничения. Хандра не исключение. Да и как-никак мой долг уменьшился — это не могло не радовать.

— Денёчек добрый, шеф и Юнги! — дружелюбно и лучезарно поприветствовал я своих чудных коллег. А так как Куки мне не коллега, то и необходимость приветствовать его отпадает.

Видимо, для Печеньки незамеченным это не осталось, ибо он даже нос от учебника поднял, взглянув на меня. Да вот только я усиленно избегал пересечения с ним взглядом.

— У нашего ТэТэ снова прекрасное настроение! — порадовался Хосок и протянул мне персик. — Для тебя приберёг.

— О, здорово, — я взял из рук оранжевого фрукт, ласково поглаживая его бархатистые бока (бока фрукта, естественно, прилюдно лапать Хосока — не комильфо).

— Я на кухню, — оранжевый кивнул на дверь. — А ты тут приберись немного.

— Угум, только персик сначала одолею, — я направился к барной стойке. — Юнги, пирожочек мой, — начал я, когда Хосок покинул зал. — У меня есть к Вашему Царственному Величию несколько вопросов, от которых зависит моя холопская жизнь. Можно мне полюбопытствовать?

— Нет, — и блондин заткнул уши наушниками.

— А если так? — я разломил персик напополам и подсунул одну половину к Юнги.

— Ты думаешь я продамся за пол персика? — изумлённо вытаращился на меня, даже высунув из одного уха наушник. Успех, ага.

— За половину может и нет. Но у меня есть ещё, — подсунул вторую половину. — Продашься за целый?

— Ты дурак или как?

— Вопросы буду задавать я, — решил брать уверенностью. — Какие парни тебе нравятся? –спросил в лоб (а то вокруг да около можно ходить до завтрашнего обеда) — Чистые и невинные? — кивнул на Куки.

— Грязные и развратные, — хмыкнул Юнги в ответ.

— Чудно, — я достал из кармана подготовленный заранее маленький блокнотик, фиксируя там ответ. — Какой цвет волос тебе нравится?

— Розовый. Определённо. Только он.

Я и это зафиксировал. Хотя звучало это из его уст весьма саркастично. Но мне-то без разницы правда это или нет, главное, что я спросил.

— Есть у тебя какие-нибудь фетиши? Касаемо парней, — уточнил я.

— Макияж люблю. Прям тащусь, — он ухмыльнулся.

— Есть что-нибудь такое, о чём ты всегда мечтал и хотел бы получить в подарок?

— Сексуальный раб. Вот что мне нужно. Подаришь? — окинул меня насмешливым взглядом.

— Ничё я тебе дарить не собираюсь. Это всего лишь опрос из любопытства, не более. К тому же есть у тебя уже раб, — снова кивнул я на Печеньку. Тот же на нашу беседу абсолютно никак не реагировал. Будто я тут не его суженому-ряженому подобные вопросы задаю.

— Ещё один не помешает.

— Фу, как мерзко, — я поморщился, а Юнги в ответ рассмеялся.

— Всё, допрос окончен?

— Не допрос, а опрос, — поправил я его с деловым видом. — Обычный такой социальный опрос. И нет, он ещё продолжается, — ткнул карандашом в лист блокнота. — Тебе нравятся цветы?

— Исключительно кактусы.

— А сладости?

— Лакрица.

— Чем ты любишь заниматься в свободное время?

— Спать.

— А ещё?

— Спать.

— Какая у тебя разнообразная жизнь!

— Угум, прям сам себе завидую.

— Ладно, Мин Юнги, благодарствую за содействие! Теперь можете быть свободны! — царственно я взмахнул рукой.

— Да неужели. Так к чему всё это было? Решил так беспалевно подкатить ко мне? — его глаза сузились и как-то не по-доброму заблестели…

— Вот ещё! Сдался ты мне… Я похож на мазохиста? — я поднялся со стула, сунул блокнот с карандашом в карман и взял со стойки пол персика. — Сказал же, просто социальный опрос, ничего личного.

— Это вроде бы уже мой персик… был, — проводил он взглядом фрукт, отправленный мною ко рту.

— Не грусти. Спроси шефа, может он тебе ещё выделит.

Рабочий день проходил довольно сумбурно и шумно, ибо мы не сидели в пустом зале в тишине, а обслуживали посетителей, которые даже были, и притом немало.

Иногда, заходя на кухню, я немного задерживался, ибо был прижат Хосоком к холодильнику или к двери. Эти солоноватые губы (небось снова уминал что-то втихаря) манили меня всё больше. Невольно вспоминались слова Хосока о том, что он хорошо целуется. Тогда это меня возмутило, а теперь я понял, что тот ничуть не кривил душой, заявляя подобное.

Когда посетители были обслужены и у меня выдавалась свободная минутка, я зависал у барной стойки, перекидываясь «любезностями» с Юнги, а вот Печеньку продолжал усиленно игнорировать. Вроде бы это было как-то глупо… Ведь с чего бы мне ему бойкот объявлять? Я обиделся? А на что? Просто на то, что он не оправдал каких-то там моих ожиданий? Люди и не обязаны соответствовать чужим ожиданиям. Имел ли я право тут вообще на что-то обижаться? Нет. И я это чётко понимал. Но тем не менее это не мешало мне продолжать игнорить его существование.

Уже темнело, и я шёл к мусорным бакам, размахивая небольшим чёрным пакетом, когда меня вдруг беспардонно толкнули в сторону этих же баков, а потом, уперев руки мне в плечи, грубо прижали к стене.

========== 18. ==========

Я изумлённо смотрел на Куки, ноздри которого сердито раздувались от тяжёлого дыхания.

— Что за фигня?! — он тряхнул меня, едва не приложив башкой о стену, а я удивился, откуда в нём столько силищи. — Я пустое место, что ли?! Уже не стою и слова от тебя?! Почему? Потому, что оказался не таким затюканным зубрилой как ты думал?

— Не понимаю, о чём ты.

— Всё ты прекрасно понимаешь! Не выделывайся!

— Я просто тупой и ничего не понимаю в этом мире. Остановимся на этой версии, — уже справившись с удивлением, состроил я грустную моську.

— Ты избегаешь меня весь день!

— Избегаю? — округлил глаза. — Я-то? Тебе показалось. Я всего лишь следую рекомендациям шефа. Он ведь просил тебя не отвлекать и не дёргать. Я просто дал то, что тебе нужно: тишину и покой. Ты же у нас гений, — после этих слов я криво ухмыльнулся. — Только вот я так и не понял, — задумчиво сощурился, — в чём конкретно. Хотя… Откуда ж мне знать? Юнги, должно быть, виднее, в чём именно за закрытой дверью ты гений.

Чонгук стал дышать чаще и крепче сжал мои плечи, и мне казалось, что вот, сейчас он точно меня ударит. И отчего-то было вовсе не страшно, совсем не те ощущения, что перед Чимином. Его злость только ещё больше раззадоривала. Мне хотелось, чтобы он сорвался. Мне хотелось, чтобы он меня ударил. Наверное, просто для того, чтобы я дальше мог уже с чистой совестью продолжать строить из себя обиженную принцесску.

— Самому-то не мерзко от собственной двуличности? — я окинул того презрительным взглядом.

— Ты ничего не знаешь обо мне, — процедил он сквозь зубы тихо.

— Именно. И не горю желанием узнавать, — я в упор смотрел ему в глаза, собрав в своём взгляде всю дерзость, которую только смог в себе наскрести. — И вообще… Не думаешь, что это смешно? Ты на мои слова всегда реагировал ровным счётом… никак. А теперь возмущаешься, что я с тобой не говорю? — я рассмеялся, низко и ехидно. — Самолюбие задето? Ну же, иди к Юнги, золотце, он тебя утешит. У него, должно быть, это здорово получается.

В этот момент мне в челюсть въехал кулак. Наконец-таки. Надо сказать, что с чиминовыми ударами это ни в какое сравнение не шло. Но кровь на губе всё же выступила.

Чонгук выглядел растерянным. И даже каким-то беспомощным. Будто его самого испугала собственная реакция. А я даже не спешил вытереть кровь, мне слишком нравилось видеть его испуг и муки совести, что так явно играли на его лице. Нравилось, как он смотрит на кровь и нервно сглатывает. Как открывает рот, видимо, чтобы выразить своё сожаление и просить прощения, но лишь сдавленно выдыхает. Ещё несколько секунд он стоял, кусая губы, а потом развернулся и быстрым шагом направился обратно в «Омут».