Она улыбается мне в ответ, но тут выражение ее лица меняется и становится таким причудливым. С ее губ срывается хихиканье.

— Эээ, у тебя есть еще кое-что, о чем тебе хочется рассказать?

Я слегка растеряна ее вопросом, но тут и Mэйлак начинает хихикать.

— Эша!

Я опускаю взгляд и вижу, что малышка нашла мой подарок в знак ухаживания… и очень сосредоточенно разглядывает его.

— О, господи, — бормочу я и, забрав его у нее, снова заворачиваю его в кожу. — Мне это подарил Аехако.

— А, ну да, — произносит Меган подтрунивающим голосовом.

— Вини в этом Лиз. Она уверила его, что именно так человеческие мужчины ухаживают за женщинами.

— Ooo, проклюнулись ростки романчика? — она складывает вместе ладошки. — Это же потрясающе!

Я качаю головой.

— Из этого ничего не получится. Я никогда не буду резонировать. Откуда мне знать, что завтра он не станет резонировать тебе? Или Джоси? Или Клэр?

А меня тогда в очередной раз бросят. Это — история моей жизни. Каждый раз, когда я встречаю парня — что само по себе очень редкое явление — и у нас начинаются отношения, я чувствую себя обязанной указать на то, что у меня не может быть детей. И поскольку я никому не отдаюсь, их интерес умирает. Я подружка не для длительных отношений. Я — краткосрочное, своего рода «не-очень-интересное» временное увлечение до тех пор, пока они не встречают ту единственную, с которой они хотят провести всю оставшуюся жизнь.

И ею никогда, вообще никогда не бываю я.

На этот раз сочувствующий взгляд Меган, полный жалости, меня действительно беспокоит.

— Будь, как будет. Вот, — говорю я, открывая свою сумку, чтобы свернуть тему разговора. — Я принесла тебе травы, Mэйлак.

***

В течение нескольких дней все спокойно. Люди по-прежнему загружены своими делами. Джоси решила, что хочет научиться готовить, а Тиффани все еще настойчиво пытается превратить шерсть двисти в своего рода пряжу. Меган проводит время с Mэйлак и около пещер ухаживает за лечебными травами, а Харлоу соскабливает шкуры. Клэр таится вместе со своим инопланетным ухажером, а, когда родители малышей заняты делами, присматривает за ними.

Все остаются чем-то занятыми, включая меня. Здесь была измельченная соль из «большого соленого озера», расположенного в нескольких днях пути отсюда, и она бесценна для всех, поэтому я пытаюсь выяснить, как засолить и закоптить мясо, чтобы сохранить его подольше. Однако, еда очень ценна, поэтому я беру самые неприятные кусочки, вкус которых людям не нравится, и экспериментирую на них. Хотя и это кажется расточительным. Один из тайных складов замороженного мяса был похоронен под лавиной, и племя было обеспокоено тем, что, когда станет «действительно холодно», будет недостаточно продовольствия, чтобы накормить всех, поэтому все мы постоянно в рабочем режиме. Здесь появились «новые рты», беременные женщины, много тех, кого необходимо обеспечить столь нужной одеждой, поэтому нет времени сидеть сложа руки.

Последнее время я совсем не вижу Аехако. Он тоже уходит охотиться, и странно, но я истосковалась по его заигрываниям и смеху. Я убеждаю себя, что не должна, в то же время все остальные, похоже, просто отлично вписались на новом месте с этим племенем… за исключением меня.

Не удивительно, что я чувствую себя одинокой. Может, потому, что все мои самые ближайшие подруги, кажется, обрели любовь. Мне ненавистно, что я испытываю зависть, когда вижу, как Вэктал кормит Джорджи кусочками мяса, или что Лиз с Рахошем предпочитают проводить свое время в охотничьих угодьях, потому что это означает очень много времени оставаться наедине. Я завидую даже Ариане, потому что ее пара Золай изо всех сил старается заставить ее улыбнуться.

Единственный человек, который у меня остался, это Аехако, а я прогнала его.

Охотники находились в охотничьих угодьях всю неделю, и от этого в пещерах было тихо. И все же, когда, вернувшись с охоты с новыми шкурами, Аехако мне подмигивает, и очень трудно скрыть, что я краснею от волнения. Особенно, когда он утверждает, что сберегал шкуры для меня, чтобы из них изготовить плащ. Какой же он заботливый.

Ну, разумеется, тогда мне на ум приходит образ дилдо во всей своей полноте — вплоть до отдельных вен, и я снова заливаюсь краской смущения.

В тот же день приходят Лиз и Рахошем, притащив сани, полные мяса для племени, и собираются остаться здесь на ночь. Они входят одновременно с Кэшолом, одним из многих одиноких охотников в племени ша-кхай. Я обнимаю Лиз, радуясь встрече с ней. Она вся светится от счастья, пылает крепким здоровьем и любовью к своей паре.

— Ну, как охота? — спрашиваю я, лучезарно ей улыбаясь. — Твоя пара до сих пор продолжает тебя кормить?

Она заливается смехом и отступает в сторону, когда Кэшол, перебросив через плечо тушу двисти, заносит ее в пещеры племени на обед. Кто-то направляет его в девичью пещеру, наверное, потому что Тиффани пытается сделать нечто загадочное, чтобы сотворить что-то со всей этой шерстью двисти. Лиз все заливается смехом, снова привлекая мое внимание.

— Боже, ну конечно. Когда мы не трахаемся как кролики, мы едим. У нас так много еды, — она похлопывает себя по животу. — Рахош полон решимости поскорее увеличить меня в объеме.

Покрытый шрамами инопланетянин наклоняется и целует свою пару в макушку.

— Я должен пойти поприветствовать вождя, — он уходит в ту сторону, куда направлялся Вэктал.

С собственнической улыбкой на губах Лиз наблюдает, как он уходит, а затем она поворачивается ко мне.

— Как ты? Как жизнь в переполненных пещерах?

— Переполнена, — соглашаюсь я. — Мы все тут переступаем друг через друга. Они поговаривают, чтобы снова, через несколько лет, открыть вторую пещеру, как только родятся все детки.

— А она у них есть?

Я киваю головой.

— Судя по всему, когда-то недалеко от сюда у них была вторая, поменьше, но после болезни все перешли в одну.

— Так почему бы ее снова не открыть? — Лиз обнимает меня за талию, когда мы направляемся в девичьи пещеры, чтобы присесть и немного перевести дух.

— Потому что они не уверены, достаточно ли у нас запасов, чтобы накормить две пещеры, — говорю я ей. В последнее время это было самым обсуждаемым предметом серьезных разговоров. — Пещеры занимают полдня пути отсюда в хорошую погоду, а во время плохой погоды добраться до нее практически невозможно. Они опасаются, что зимой люди будут жить впроголодь. Пока что мы продолжаем оставаться здесь и смотрим, что из этого получится.

Не знаю даже, восхищаться ли мне, когда подумываю о еще одной пещере. Было бы не плохо иметь немного уединения…, но вместе с тем, я беспокоюсь, что это приведет к ситуации «отправка всех «отверженных» в другое место», а я не хочу, чтобы это произошло.

— Я не возражаю против толкотни, — добавляю я спустя миг. — Я…

В пещере эхом отзывается пронзительный визг. Мы с Лиз обмениваемся взглядом, ну а потом обе мчимся к девичьей пещере, так как именно там раздался этот визг.

Когда мы оказываемся на месте, видим Меган, обернувшую свои руки вокруг шеи Кэшола. Он держит ее в объятиях, своим лицом мужчина прижимается к ее лицу, а ее ноги не касаются земли. Она снова начинает хихикать и визжать, и тогда мы слышим это — чудесную гармонию легкого мурлыканья.

— Вот дерьмо! — говорит Лиз и радостно хлопает в ладоши. — Вы двое только что стали резонировать?

— Так и есть, — отвечает Меган и целует в щеку ошеломленного Кэшола. — С тобой все хорошо?

— Моя пара, — молвит он благоговейно, а потом снова кружит Меган вокруг себя. — Моя пара!

Она снова и снова покрывает его лицо поцелуями и тут чмокает его в губы, приводя Кэшола в замешательство.

К этому моменту у входа в пещеру уже сформировалась толпа, однако Меган с Кэшолом были настолько увлечены друг другом, что даже не обратили на это внимание. Переполненная счастьем, она смотрит ему в глаза, а он не может перестать прикасаться к ней. С тем же успехом нас могло и вовсе тут не существовать. Мурлыканье в пещере было достаточно громким, чтобы я ощущала собственную безмловную грудь сверхтихой.