Стив видел, как Пэрри ревнует. За завтраком попугай просто не давал Джулиану и крошки проглотить: садился то на плечо, то на колено, подставлялся под руки, отвлекал омегу от любых разговоров с мужчиной и нервно подрагивал крыльями, пока альфа в итоге не решил отсесть, сославшись на важный разговор. Только тогда Джулс смог кое-как доесть остывший завтрак и пообщаться с друзьями. Птица и правда видела в юном, ласковом ветеринаре подобие пары, вот только сердце Джулса было занято не только им.
Головастики Тодда оказались на удивление красивыми лягушатами после шести недель жизни в аквариуме. Все были с гладким, лоснящимся тельцем, а цвет переняли папин – глубокий ультрамарин, но с более тонкой, изящной чёрной полосой вдоль всего туловища. Джулиан без сожаления отпускал каждого на волю и не боялся, что такие экземпляры придутся кому-то не по вкусу.
Омега со страхом чувствовал, что влюбляется в это место: в этот тропический изумрудный лес, словно из сказки про Маугли, в этих его чудесных обитателей, в вечно занятых делом на благо заповедника людей, и конечно же в главного вожака этой бескрайней саванны.
В какой момент не только тело, но и душа, и каждая история про маленького и взрослого Джулиана стали для Стива воздухом – он так и не смог понять. Возможно, всё так было с самого начала. Альфа с омегой могли часами разговаривать друг с другом, делились секретами, обсуждали Омара, который не бросал попыток добиться строптивого Диего. Джулиан, наверное, впервые рассказал открыто, как скучает по отцу, которого не стало слишком рано: тот был настоящим трудягой – это его и сгубило.
– Чего бы тебе хотелось больше всего? – однажды спросил Стив, нежно поглаживая Джулиана по волосам.
Омега положил мужчине голову на грудь и выписывал пальчиками невидимые узоры на животе. Ответ пришел сам собой, как будто крутился на кончике языка:
– Побывать в заповеднике, конечно же.
Только когда повисла тяжёлая пауза, Джулс понял, что сказал.
– Джулиан… – выдохнул альфа.
– Я знаю-знаю, – быстро перебил тот и попытался отодвинуться, но был прижат ещё сильнее и поцелован в макушку, – сморозил не подумав, – сокрушался омега, – но ты же сам видишь – животные меня любят.
– Там другие животные, Джулс, там их территория, их правила.
– Угу, – грустно согласился Джулиан и понял, что на сегодня вопрос закрыт.
Первое, что увидел Джулс утром – был маленький наблюдатель, сидевший на подоконнике спальни. Моника с большим интересом наблюдала за мужчиной, сидевшим рядом с омегой. Стив тоже не сводил глаз с обезьянки.
– Доброе утро, Моника, – улыбнулся Джулиан, а потом обернулся к альфе, – хочешь покажу тебе кое-что крутое?
Стив молча кивнул, и Джулс унёсся на кухню, а потом вернулся с горсткой орехов в руке. Он аккуратно высыпал её на подоконник и вернулся обратно в постель. Моника без раздумий схватила лакомство и убежала прочь.
– Прикормил обезьянку? – изогнул бровь альфа.
– Подожди, это ещё не всё, – заверил Джулиан.
И правда, через некоторое время Моника вернулась, немного неловко взобралась на подоконник, оставила что-то и снова унеслась прочь. Омега поднялся с постели, взял предмет, а потом показал на ладони, что это было.
Альфа смотрел на золотистый камушек, который превратился в янтарь, будучи когда-то каплей смолы. Он переливался в лучах утреннего света, а песчинки, навсегда застывшие внутри, почему-то напомнили ему о россыпи веснушек на носу Джулиана. Мужчина не мог поверить в то, что только что увидел.
– Вознаграждение, – озвучил мысли Стива омега.
Альфа резко вскочил с постели, ловко перемахнув через край и взял лицо Джулиана в руки, забавно стиснув щёки парня, но во взгляде и голосе была одна только серьёзность:
– Ты принимаешь таблетки?
– Да, – растеряно ответил омега, не понимая к чему этот вопрос.
– Сапфирик, ответь мне честно.
– Принимаю, Стив, клянусь, принимаю.
– Хорошо.
– Хорошо?
– Я отвезу тебя в заповедник, – Сердце Джулса почти выпрыгнуло из груди после этих слов, но Стив ещё не закончил, поэтому пришлось собрать остатки самообладания в кучку и дослушать, – но, если ты мне соврал – тебе несдобровать.
От урагана внутри, Джулиан был почти не в себе, впервые за последние три месяца у парня вспотели ладони от волнения, но это было мелочью, не стоящей внимания. Единственное, о чём он мог сейчас думать, это то, что он садится в открытый электрокар, пристёгивает ремень безопасности, видит в отражении бокового зеркала, как лагерь удаляется, а за рулём сидит Стив. Руки его ведут машину уверенно, хотя костяшки то и дело белеют от беспокойства.
Тропики кончились почти внезапно: был зелёный непроходимый лес, а стала жёлто-коричнево-оранжевая равнина с высокой травой и редкими сухими деревьями. Пыль взмывала во все стороны, а взгляд беспрепятственно блуждал до самого горизонта и обратно. Джулиан вертелся и крутился от каждого шороха, от каждого порыва горячего ветра – не хотел ничего и никого пропустить.
Первой остановкой стал небольшой каньон, резкий обрыв у него был только с одной стороны, а с другой – очень плавный подъём, тянувшийся на несколько сотен метров. Округлая вертикальная стена, ярко-красная от обилия глины, была испещрена ячейками. Стоило подождать пару минут и Джулс увидел группку песчанок, перебегавших из одной норки в другую.
Дальше Стив замедлился около небольшого болота – в зарослях занимались своими делами мангусты, а когда альфа начал объезжать болото по кругу, то Джулиан заметил затаившуюся в камышах Чёрную Мамбу. Здесь и правда царили свои правила, но хоть и некоторые из них оказывались жестоки, перестать с жадностью наблюдать за ними не было сил.
Джулиан пытался запомнить всё, в глазах рябило от усилия разглядеть каждую деталь, запомнить любое животное, попадавшееся на пути, поэтому когда автомобиль резко затормозил, омега не сразу понял, что происходит, но как только осознал – сердце ушло в пятки.
Лев смотрел на них двоих, а не только на Джулиана. Он стоял близко, нервно поигрывая кисточкой на хвосте, и Стив знал, что если он переключит сейчас заднюю скорость и надавит на газ, то только раззадорит хищника, а также, возможно, в высокой траве их поджидают ревнивые львицы. Оставался только один вариант – притихнуть и понадеяться, что хищник вскоре потеряет интерес. Был и ещё один вариант, альфа поглаживал пальцами его холодную рукоятку в кармане, но это было на крайний случай.
Поток ветра решил судьбу трёх. Взмыл за спинами мужчин и через секунды колыхнул могучую гриву зверя. Тот повёл носом и принял решение – нападать. Джулиан видел, как сильные мышцы на теле льва пришли в движение, как Стив вытащил пистолет с невероятной скоростью – будто уже давно держал тот наготове – а потом Джулиан зажмурился, услышал животный рык, громкий хлопок и, наконец, жалобный рёв. Когда омега осмелился открыть глаза и взглянуть на Стива, тот прорычал только четыре слова:
– Собирайся, ты едешь домой.
Альфа вместе с группой других работников заповедника два дня дежурил около льва, который медленно приходил в себя от ударной дозы транквилизатора, которую получил от Стива. Как только хищник пришёл в себя, мужчина проследил, чтобы тот вернулся в свой прайд, и сам тоже направился в лагерь. Он так устал за последние двое суток, что просто валился с ног и не придал значения тому, что в доме не оказалось Джулиана. Но когда Стив проснулся и пошёл на поиски омеги, обеспокоенный Диего рассказал, что Джулс почти на грани истерики просил его отвезти в аэропорт, как только Омар привёз того из заповедника, что испанец и сделал.
Это стало настоящим ударом. Мало того, что омега соврал, глядя прямо в глаза Стиву, так ещё и сбежал, не дождавшись настоящего скандала. Но как бы ни был зол разум, в сердце кольнуло обидой и непониманием. Только через несколько дней альфа заметил, что Джулиан собирался в жуткой спешке: половину вещей просто забыл, и каждая из них напоминала о его присутствии, о том, какая дыра возникла в душе мужчины, когда этот драгоценный камушек исчез. В ванной стоял его гель для душа, постель пахла кондиционером для белья, на прикроватной тумбе покоился флакончик солнцезащитного крема. Все эти вещи только болезненно напоминали об омеге и о том, что, может, тот и бросил принимать таблетки, но Стив всё равно так и не смог хоть раз уловить его настоящего аромата.
