Дани нервно сглотнул. Он попытался представить, что было бы с его малышом, если бы его не стало, и по спине побежали мурашки.

– Адам, извини, – промямлил он, не зная, что ответить.

– Тебе не за что извиняться, – тряхнул головой альфа, – дедушка говорит, что от судьбы не уйдешь.

– А Оск…мистер Миллер, – поправился омега, – он отец папы?

– Нет, он отец отца, – пояснил парень, – но у них не очень близкие отношения.

– Почему? – тут же спросил Дани.

– Ну, – Адам попытался подобрать правильные слова, он любил их обоих, и не хотел сейчас выставить кого-то из близких плохим, – в общем, дедушка порой может быть довольно резок. Но он не плохой, просто он живёт по принципам, он открытый и очень прямолинейный. И он терпеть не может трусость, помимо всего прочего. Когда папа забеременел, то его семья не приняла его. Времена были другие, большим позором считался даже не его молодой возраст, а то, что он оказался непокрытым омегой. А отец… Ну, он же тоже был всего лишь подростком, он просто испугался, понимаешь? – Альфа поднял взгляд на Дани, ища поддержки, и тот энергично закивал головой, продолжая внимать, – Отец ничего не рассказал. В итоге, папа решился прийти к дедушке напрямую, в тот момент его беременность была уже очевидной. Когда его выгнали из дома, он пару месяцев пожил у друзей, но потом пришлось съехать, и ему некуда было идти кроме как к виновнику его положения. Маленького парня с большим животом на пороге дома встретил Оскар. Он быстро всё понял, и принял папу в семью, а вот отца так и не смог простить за то, что тот не сказал, что не решился взять на себя ответственность за свои действия.

Адам на секунду прервался и покачал головой от досады. Видеть, как два самых близких ему человека не смогли простить друг друга, до сих пор было для него невыносимо.

– Но он меня любит, – продолжил альфа, – возможно, если бы папа остался жив, ему бы удалось помирить их. Но вышло так, что моё воспитание взял на себя деда, а отец постарался обеспечить нам безбедную жизнь. Он выучился в хорошем колледже и занялся фармацевтикой. Он у меня инженер-биолог, много работает и редко бывает дома из-за этого. Иногда отец шутит, что у него два ребёнка: я и наука, – ухмыльнулся парень.

Дани в ответ тоже попытался улыбнуться, но уголки губ предательски смогли только чуть дрогнуть. Конечно же, это не ускользнуло от Адама:

– Только не надо меня жалеть, – поморщился он.

– Я не-не жалею тебя, – возмутился омега, покраснев. А потом он вдруг поднялся из-за стола, обошёл его и, усевшись на соседний от Адама стул, обнял одноклассника так сильно как только смог.

Альфа немного опешил от такого, но практически сразу обхватил миниатюрное тельце в ответ, уткнувшись носом в копну каштановых волос. Только сейчас Адам смог почувствовать лёгкий аромат омеги. К нему примешивался ещё запах молока, явно не коровьего, и несмотря на то, что парню ужасно понравилась эта специфическая комбинация, он тактично решил промолчать, уже зная, что Дани чувствительно мог отреагировать.

Дани правда не “жалел” Адама в унизительном понимании этого слова, однако услышанная история прошлась прямо по сердцу юного родителя. Со стороны папы он в свой адрес никогда не замечал осуждения – только поддержку, но двоим папам-одиночкам естественно было легче найти общий язык, чем принципиальным альфам, которые задели честь друг друга, пусть это и было давным-давно.

Омега тайно наслаждался ощущением широких ладоней на спине, но потом испугался собственных мыслей, того, как приятно было вдыхать мускусный, обволакивающий аромат альфы, и мягко разорвал объятие.

Дани долго отнекивался прежде чем согласиться на плановый осмотр доктора. Во-первых, у него ничего не болело, что успокаивало; во-вторых, у него до сих пор не было даже намёка на течку, что пугало и наводило на определённые выводы:

– У меня больше никогда не будет детей, да? – спросил парень, когда врач начал процедуру УЗИ.

Мужчина на секунду перевёл многозначительный взгляд с экрана на подростка:

– Кто сказал вам такую чушь, молодой человек?

– Ну… Никто, просто я подумал, что раз у меня было кесарево сечение, то я больше не смогу выносить ребёнка. И вообще, – омега на секунду умолк, но потом продолжил, – у меня ещё не было течки.

– Всё изменится через три-четыре недели, – заверил доктор, продолжая внимательно изучать изменяющееся чёрно-белое изображение.

– Что? – раскрыл рот Дани и присел на кушетке.

Мужчина жестом приказал лечь обратно.

– Ваш организм уже полностью восстановился после родов, хирургический шов выглядит надёжным, и вообще внутренние органы в прекрасном состоянии. Почти девственном. Это, я так понимаю, от долгого воздержания, – доктор снова перевёл взгляд на омегу, тому пришлось кивнуть в подтверждение догадки и густо покраснеть.

Мужчина наконец повернул экран к Дани и указал на несколько ключевых точек, в том числе и на почти созревшую яйцеклетку.

– Вы ещё кормите? – спросил врач, пока подросток вытирал живот от геля и застёгивал фланелевую рубашку.

– Да, – кивнул омега.

– Тогда хочу напомнить, что во время течки придется обойтись без подавителей. Гормональные препараты противопоказаны при грудном вскармливании.

– Но как же мне тогда её пережить? – нахмурился парень.

– Есть один проверенный способ, – доктор обернулся к рабочему столу, поискал что-то в одном из ящиков и протянул в итоге парню длинную ленту из презервативов, – думаю, раз у вас уже есть ребёнок, подробно рассказывать о нём мне не нужно.

“Папа убьёт меня”, – подумал Дани, принимая контрацептивы из рук врача.

Из клиники его как раз забирал папа, Лукас сидел в своём детском кресле за водителем – Тэо до сих пор злился на Оскара за то, что он так вероломно переставил конструкцию на “правильное” место, когда чинил автомобиль, и прикрутил его буквально намертво. Зато Даниэлю с его переднего пассажирского было очень удобно общаться с малышом и отвлекать его от дороги весёлыми игрушками, а старшему омеге было по-прежнему невдомёк, что он теперь меньше отвлекается во время вождения.

– Ты с ума сошёл?! – воскликнул Тэо, когда сын рассказал ему о том, что сказал врач, и попросил провести течку с Адамом.

– Ну, пап…

– “Ну пап”? – продолжал мужчина, – Дани, я не готов. Я просто не готов, понимаешь? И ты тоже.

– Врач сказал: никаких подавителей…

– Ничего страшного, попьёшь валерьянки. Я слышал, она помогает, – отрезал Тэо.

Даниэль отвернулся к окну, и в носу предательски защипало. Папа был прав, он не готов. Не готов к тому, что случилось с ним прошлой осенью. Слишком мало было алкоголя в его крови, чтобы забыть чужеродное желание и похотливые мысли, а потом разочарование и стыд после соития. Но природа не ждёт и не считается с его желаниями, так почему бы не провести это неприятное время с тем, кто вроде бы приятен? Дани ещё не совсем понимал свои чувства к Адаму. Точнее, понимал, но боялся себе в этом признаться, ведь внезапная влюблённость шла вразрез с его планами. Ну и конечно, омега боялся того, что эти чувства не взаимны.

– Ну и ладно, – буркнул он в конце концов, – Адам всё равно бы отказался.

Фраза сына моментально резанула по ушам Тэо. Он быстро взглянул на своего мальчика, пытаясь определить, всерьёз ли он.

– Не говори так, – попытался он утешить Дани, увидев надутые губки и грустные глаза, – он так смотрит на тебя…

– Как Оскар на тебя? – стрельнул глазами подросток.

– С ка– С каких пор этот прохвост для тебя “Оскар”? – возмутился старший омега, пропустив мимо ушей смысл фразы сына.

– Мы нашли много общего, – завуалированно ответил Дани.

Пока папа пытался всеми правдами и неправдами открещиваться от сближения с мистером Миллером, молоденький омежка вовсю узнавал о том, какие тёплые отношения сложились у него с папой Адама до злополучных родов. А ещё перемывать косточки Тэо, пока тот скрупулёзно выбирает хлопья для завтрака, было одним из любимых их занятий во время совместных походов в супермаркет.