За окном зарядил ледяной дождь, тогда как альфа с омегой за обе щёки уплетали свой ланч, так и не решив, кому какой достался и частенько сталкивались вилками в попытке урвать последний кусочек, а за йогурт развернулась настоящая борьба, и Дани пришлось применить запрещённый приём из надутых губок и грустного взгляда, под которым Адам быстро вспомнил, что он вроде бы собирался заботиться о кормящем омеге, и тот в ответ поделился половиной десерта.

– Ну так почему для тебя это ничего не меняет? – осторожно начал Дани, теребя крышечку от бутылки воды.

– Что если я скажу тебе, что Оскар мне не отец, – взглянул на омегу Адам.

– А кто? – Даниэль взглянул на альфу непонимающе. Когда альфы пришли к ним с папой в гости, он заметил явное сходство: глубоко посаженые глаза, чёткие линии скул, даже некоторые движения и жестикуляции были один в один.

– Дедушка, – ответил парень, откинувшись на стул.

– Но на вид ему всего…

– Пятьдесят.

Адам с интересом наблюдал за тем как меняется выражение лица у Дани с удивлённого на озадаченное, а потом на озарённое.

– Значит, ты… – омега замялся.

– Результат подростковой беременности, – закончил за него альфа.

Повисла небольшая пауза, и Даниэлю захотелось заполнить её множеством вопросов, но он понимал, что Адам тоже начнёт расспрашивать его в ответ, а к этому омега ещё не был готов, поэтому он задал один самый важный:

– Ты ведь никому не расскажешь? Для всех Лукас – мой младший брат.

– Обещаю, что не расскажу, – мотнул головой Адам и, как и предполагал Дани, тоже задал вопрос, – а Лукасу ты тоже не скажешь правду?

Парень на секунду закусил губу, но в конце концов осмелился ответить:

– Я думал об этом, но потом решил, что буду с ним честным, всё-таки из меня получается никудышный лжец.

– Зато хороший папочка, – улыбнулся Адам.

– Тс-с-с-с-с! – приложил палец к губам Дани, и альфа виновато зажал себе ладонью рот – народу в столовой было мало, но и голос у парня был не тихий.

На Рождественские каникулы Адама забрал отец, обрадовав поездкой в горы на горнолыжный курорт, но как бы парень ни соскучился по родителю, ему было немного грустно оставлять дедушку и Лэнгов. Перед отъездом альфа вручил пару небольших подарков Дани для него и для Лукаса, омега обрадовался радужной подвеске в виде единорога и мягкой пижамке для сына, но расстроился, что не приготовил ничего в ответ, и пообещал, что по приезде Адама домой тоже что-нибудь придумает.

Как бы Тэо ни упирался, встречать Рождество пришлось вчетвером с Оскаром, и от ощущения уюта в доме у старшего омеги просто сводило зубы. Альфа подарил им с Дани ковёр, о нужде в котором мистическим образом догадался самостоятельно, и следующие четыре дня прибивал его к лестнице, хотя омега смутно понимал, что это было только предлогом.

Для Дани присутствие мистера Миллера было приятным, во-первых, они втроём с Лукасом частенько названивали Адаму по скайпу, что ужасно радовало молодого альфу, а во-вторых, он любезно вызвал знакомого врача на дом, когда в один из дней у его крохи поднялась температура.

Малыш, в свою очередь, после того как температура спала, одарил Дани самым ценным для омеги подарком – своим первым зубиком.

Когда каникулы закончились, Даниэль окончательно понял, что держать дистанцию с Адамом у него не получится. Ещё немного и он влюбится в этого парня с добродушной улыбкой, поэтому лучше раскрыть все тайны сейчас, когда разочарование альфы не нанесёт сокрушительного удара по самооценке Дани, да и по Адаму было видно, что он жутко хотел всё узнать, потому что последние два занятия в библиотеке состояли больше из неловких пауз, чем из разговоров о биологии.

– Ну, хорошо, что ты хочешь узнать? – не выдержал наконец Дани.

Альфа сначала не понял, что у него спрашивает одноклассник, а потом список вопросов возник у него в мыслях, и один был неуместнее другого, поэтому Даниэлю снова пришлось заговорить первым:

– Это был ноябрь, – парень на секунду умолк, погружаясь в свои воспоминания, и голос его зазвучал глухо, отстранённо, – один из приятелей позвал меня на вечеринку перед осенними экзаменами, я сказал папе, что буду готовиться к ним с этим знакомым, а на самом деле мы отправились тусоваться. В тот вечер я чувствовал себя странно, и по мере наступления ночи меня начинало бросать то в жар, то в холод. Кто-то принёс алкогольный пунш, и я подумал, что в него подлили каких-то наркотиков, не знаю. Всем было весело и мне тоже, – пожал плечами Дани.

– Вечер набирал обороты, каждый второй альфа начинал казаться мне привлекательным, хотя до этого я даже на капитана футбольной команды нашей школы слюни не пускал, в отличие от всех до единого омег-погодок, а тут вдруг переклинило. Я спихнул это на действие разбавленного чем-то пунша. Один из парней, альф, заметил, как я разглядывал его, пока пытался сосредоточиться на бормотании своего друга…

– Он позвал меня в одну из спален под каким-то глупым предлогом, – чуть погодя продолжил омега, – но мне тогда уже было всё равно. Он начал приставать – я не смог отказать. На утро… На утро всё кончилось, в том числе и странные симптомы, и я ещё больше спихнул это на наркоту, и только потом понял, что это была моя первая течка, а кончилась она, потому что я уже успел…– омега нервно сглотнул.

– Забеременеть, – закончил тихо альфа. Он наблюдал за тем, как по мере рассказа поза Дани меняется, становится закрытой, а потом омега и вовсе подтянул колени к себе, и положил на них подбородок, обхватив руками, – А он знает? – спросил Адам, назвать неизвестного подростка словом “отец” язык всё-таки не повернулся.

– Ну, когда я узнал, что залетел, то рассказал папе обо всём, а он в свою очередь рассказал его родителям, но они чётко дали понять, что им не нужен внук.

– Как именно?

– Дали денег на аборт, а его отослали в закрытый пансион.

– А ты хотел сделать аборт? – вскинул брови альфа.

– У меня не было особого выбора, – честно ответил Дани, – врач сказал, что из-за того, что я такой молодой ещё и маленький по телосложению, попытка аборта скорее всего обернулась бы внутренним кровотечением, а роды вообще мог бы не пережить.

– Мог бы?

– Ну да, тот шрам – от кесарева сечения. Лукас родился на два месяца раньше срока – это меня и спасло.

Ребята немного посидели в тишине, переваривая сказанное и услышанное. Проходящий мимо них библиотекарь хотел было сделать замечание Дани, чтобы тот не сидел с ногами на стуле, но, наткнувшись на враждебный взгляд Адама, многозначительно промолчал. Адам же тем временем решился задать самый волнующий его вопрос:

– Ты жалеешь?

– О той случайной связи – возможно, – пожал плечами Даниэль, – но о том, что у меня теперь есть Лукас – ни за что. Мне кажется, что я полюбил его, может, и не сразу, но точно ещё когда он был у меня в животике, – при упоминании о сыне черты лица Дани наконец смягчились, а взгляд вместо отстранённого стал мечтательным, омега вздохнул, перед тем как сказать уже знакомую фразу, – Адам, я…

– Соскучился, – закончил парень, кивнув.

– Завтра моя очередь? – нерешительно спросил Дани, когда ребята прощались у дома Лэнгов.

– В смысле? – не понял Адам.

– Ну, задавать вопросы, – пояснил омега и с замиранием сердца ожидал ответа. Положительный означал бы, что даже после того как альфа о нём всё узнал, дружить не передумает.

– А, ну да, – улыбнулся парень.

На следующий день уроки так же, как и вчера, были дружно забыты, а в воздухе витал дух общих секретов. Но прежде чем Дани успел задать свой первый вопрос, Адам пояснил одну деталь:

– Спрашивай, что хочешь, только я тебе не скажу как прошло моё, ну, зачатие. Потому что я не знаю, – отвёл глаза парень.

– Замечательно, как раз это меня и не интересует, – ухмыльнулся омега, – лучше расскажи, про свою семью. На каникулах ты был с отцом, а где папа?

– Папы нет, – вздохнул альфа, погрустнев. Дани прикусил себя за язык, надо же было начать с самого неуместного вопроса. Однако к большому удивлению, Адам решил продолжить, – ты вчера сказал, что Лукас родился недоношенным, так вот я родился очень здоровым. Папа не пережил родов.