– Чего КПП? – оторопел я от такого наглого вопроса.

– Скорости автоматически переключаются или в ручном режиме? – разжевывает мне вопрос Лэн.

– Ну, ты даешь! – начинаю я злиться. – Вентилятор – это что ли тебе автомобиль?

Лэн хитро смотрит на Лену и посмеивается – только сейчас доходит до меня, что мужичок просто шутит – у него с чувством юмора все в порядке, а я попался в его ловушку! И я начинаю смеяться вместе с ним.

– В ручном режиме, в ручном, – говорю сквозь смех, – пальцетыкательном.

– Вот за это спасибо, – благодарит Лэн и показывает мне большой палец.

– Завтра с утра можете начинать свою трудовую деятельность. А пока, – уже к Лене, – доченька, покажи Лэну всё остальное: другие комнаты, кухню, чайник и все-все. А ты, Лэн, осваивайся и будь как дома.

– Но не забывай, что ты в гостях, – с улыбкой продолжил присказку Лэн.

Вот что значит хорошее воспитание!

А тут, кстати, в библиотеку вкусный запах пирога залетел и следом за ним зазывательно-приглашательный голос мамы:

– Эй, производственная бригада! Перерыв на обед! Мыть руки и к столу!

Вовремя. Я только о чашке чая подумал. И гостя с дороги покормить не мешает. За столом обо всем остальном поговорим…

Вообще-то процесс производства подпольных мужичков не сложен. Любой из вас запросто справится.

Сначала Лэн придумывает образ подпольного мужичка. Точнее, читает очередную книгу про свое любимое время – жизнь в Х1Х веке или при царе Горохе. Помните? В «Недоросли».

Петрушка!

Вечно ты с обновкой?

С разодранным локтем. Достань-ка календарь!

Читай не так, как пономарь,

А с чувством,

с толком,

с расстановкой.

Так вот, читает себе, читает, вдруг как закричит:

– Во! Такой нам подойдет!

И тут же бегом к столу – рисует его, как ему видится: и лицо, и фигуру, и одежду. Долго пыхтит, каждую деталь вырисовывает, с текстом книги по сто раз сверяет.

Так завершается первый этап производства.

Рисунок Лэн отдает Лене.

С этого момента начинается второй этап производства.

Лена рисунок рассмотрит, задаст с пару десятков уточняющих вопросов:

– Рост какой?

– Вот такой, – покажет руками Лэн.

Лена измерит расстояние от стола до ладошки и в блокнот запишет.

– Волосы какие? – Лэн скажет, Лена запишет.

– Глаза?

И так далее, пока про все не расспросит. Даже про цвет и размер пуговиц!

И ну кроить и наметывать.

Глядишь, через денек одежа всякая: – штаны, рубашка, пиджак и разная другая мелочь готовые и отутюженные на вешалках висят, а внизу обувка стоит и хозяина своего дожидается. Даже шапка овечьим мехом наружу или картуз с блестящим козырьком уже сшиты.

Тут наступает время помощникам в работу включаться. Ответственный Ван за старшего, торопыга Хван на подхвате.

Специальной соломой, перемешанной в пропорции со ржаной трухой, готовую одежку набивают, по фигуре выправляют. Лена тут как тут: с ножницами и иголкой на изготовку стоит, ждет команды – если что-то не так, там подрежет, тут удлинит, здесь приталит.

И все.

И почитай, мужичок готов.

Остается… что же остается?

А самое главное остается!

Остается заполнить голову – набить ее мозговыми опилками.

К изготовлению мозговых опилок Лэн никого не подпускает – слишком уж дело тонкое! Тут у него своя метода и свой рецепт.

Мозговые опилки, это, скажу я вам, во всем мужичке самое главное. Именно от них зависит, каким выйдет продукт: качественным, полезно-разумным, или шаромыгой.

Ничего сверх-особенного в подпольных мужичках нет. Все точно так же, как и у людей.

Я вот иногда думаю. Вроде всё у нас у всех одинаковое: рук – у всех по две, ног столько же. И сердце есть у каждого, и душа. И мозги в голове по норме отвешены, нейроны мелкие поштучно просчитаны. А один – приятно на него глянуть и вдвойне приятно с ним поговорить, а от иного бежать со скоростью звука или космической ракеты хочется.

Долго Лэн состав мозговых опилок разрабатывал.

Для опытов и у себя малость достал, проанализировал, У Ката щепотку позаимствовал, Сав – мужичок с понятием, сам принес на блюдечке. А вот Гош далеко, у Гоша не возьмешь. Но и этих трех порций хватило ему для анализа и экспериментов.

Вывел он среднее значение, опять исследовал. Потом от Ката – рассудительности добавил, от Сава – любознательности, от себя – упертости и трудолюбия. Даже хотел у Сказочника немного попросить, для фантазейности. Но у Сказочников, оказывается, опилки в голове не той системы. Пришлось в своих рядах замену искать.

И вот, в результате всех этих исследований и экспериментов, у Лэна на полке в разных скляночках с притертыми крышками стоят мелко измельченные, жарко просушенные, слегка просоленные и совсем чуток поперченные: березовые, ольховые, сосновые, пихтовые и даже липовые опилки. Ну и некоторые другие.

Один Лэн знает, что ольховые опилки нужны мужичкам для понимания горечи; липовые – для общей пользительности; капелька черемуховых опилок – для вкусности; настоящие дубовые – для крепости духа и стойкости характера; сосновые да пихтовые – для здоровья.

Это еще не все.

В конце работы, уже из особого туеска, добавляются две чайных ложки секретных (никому, даже Сказочнику про них не говорит) опилок, – это уже для умности.

Не думайте, что можно намешать сразу с мешок мозговых опилок и потом во всех мужичков одинаковую смесь стаканами или горстями заталкивать. Тогда мужички выйдут тоже одинаковыми. Не внешним видом, а характерами и поведением. Как механические машины, или роботы. Но нам не нужны роботы. Нам живые и думающие нужны – партнеры, помощники в нашем ответственном деле.

Поэтому Лэн каждый раз по иному опилки в расчетном количестве да в особом порядке добавляет. Строго по технологии перемешивает – минуту по часовой стрелке, две – против часовой, потом встряхнет пару раз, чего-то пошепчет, живицы еловой ровно одну каплю для связки капнет, и следующую щепотку бросает. И каждую операцию в тетрадь записывает, чтобы не повториться.

Полученый продукт в чистую марлю завернет и на батарее в Васиной комнате один день и один час сушит.

Готово! Теперь любой – хоть Ван, хоть Хван, хоть даже я, может этими мозговыми опилками голову новому изделию набивать и в жизненное плавание выпускать.

И стало у нас мужичков понемногу прибывать.

Делает их Лэн, в книжном шкафу высушивает, в голову специальных опилок наталкивает, дает выстояться, выучиться самому простому и мне на руки передает – для окончательной и тонкой доводки.

А для того, чтобы производство расширялось и количество выпускаемой продукции день ото дня росло, у него уже и два его верных помощника в мастерской на постоянной основе работают.

Ван и Хван.

Они пока еще ученики мастера, – подмастерья, – лица без полной материальной ответственности. Лэн им подробную инструкцию написал и на стене повесил. Что делать, как делать и в какой очередности. А для пущей уверенности заставил выучить наизусть и каждый день, перед допуском к работе, как молитву, повторять.

Во, какой строгий начальник!

Но ученики на него совсем не обижаются. Сами попросились. И любимая это работа, для них радостная, а не такая, которая по обязанности, на которой день прошел и ладно.

Живут подмастерья там же, в музыкальном доме. Ко мне добираются две остановки на трамвае, а потом еще немного пешком и последняя поездка – на лифте.

Вот эта часть их утреннего путешествия мужичкам больше всего нравится. Они даже иногда пораньше выходят, чтобы успеть вверх-вниз раз несколько прокатиться.

Один раз Лэн их застукал за таким веселым занятием. Утро, люди на работу спешат, а лифт туда-сюда, туда-сюда без остановок.