– И мы все еще не знаем, где искать цветок.

– Вот именно, – согласилась я, все больше закипая. – А я рискую не только миром, но еще и Звенящей Долиной.

Он хмыкнул мрачно.

– Если не будет Трехмирья, то глупо думать о какой-то Долине.

– Не смей так говорить!

Внутри тайно надеялась, что такой гнев поможет высвободить мою пламенную суть. Но вся злость носится по венам, а когда достигает кожи – словно ударяется и уходит обратно.

Лодин скрипнул зубами и посмотрел на дверь. Я догадалась, о чем он думает и сказала:

– Не получится. Даже если вышибешь дверь, этот Николай наверняка стережет с обратной стороны.

– Дикари, – процедил черноволосый.

Мы замолчали. Каждый погрузился в размышления. Я представляла, как возвращаюсь обратно, как огонь, родной и теплый, окутывает меня и ласкает кожу, больше нет ни Подмира, ни огнекрылых, ни Вормхола… Ни даже сына пастуха, который в головой окунул в суровую реальность и в рассыпал в пыль мечты о бесконечной любви.

Потом сквозь окошко под потолком долетели голоса. Девичий что-то объяснял. А мужские серьезно спрашивали. Через пару мгновений раздались шаги, замок чиркнул, а когда открылась дверь, перед нами возникли трое мужчин, одетых в темные наряды. У каждого на голове шляпа с гербом, на наряде тоже какие-то гербы и нашивки.

Тот, что стоит ближе всех произнес почему-то весело:

– Что тут у нас? Эти?

Он кивнул на нас и посмотрел в сторону, где, видимо стоит девица. Оттуда донесся ее голос:

– Они. Не хотят платить.

Мужчина посмотрел на Лодина, потом перевел взгляд на меня и все так же весело спросил:

– Ну? И почему не хотите платить?

Черноволосый поднялся, на что мужчины в одинаковых одеждах дернулись и потянулись к поясам. Но, видя, что мой спутник больше не двигается, опустили.

Лодин проговорил:

– Это не правда. Мы готовы оплатить, как можем. Но девушке видимо, нужно золото.

Мужчина хохотнул и покосился на девицу:

– Золото?

Та затараторила:

– Какое золото? Что за ерунда? Мы его даже не принимаем. Все стандартно – карты, наличные, бесконтактная оплата. А они какую-то ересь заладили. И вообще, заявились сюда в неприличном виде. Девушка вообще в ночнушке, лицо раскрашено под боди-арт, в черное. Думала, какие-нибудь ролевики. А они красть…

Лодин проговорил возмущенно:

– Мы ничего не крали. А готовы были отработать одеяния, которые взяли.

Брови веселого мужчины поднялись, он хмыкнул и сказал, обращаясь к остальным:

– Видали, готовы? Ну и прекрасно. Забираем этих.

Мужчины, которые, по всей видимости, его помощники, быстро прошли в комнатку. Лодин сжал челюсти, но взглядом приказал мне не противиться и выполнять, что прикажут.

Под пристальным вниманием Николая и девицы нас повели к выходу. Когда оказались у самых дверей, девица процокала каблуками и остановилась возле веселого мужчины с тревожным лицом.

– Куда? – выдохнула она. – А платить?

– Разберемся, – отозвался мужчина чуть менее весело.

Девушка попыталась снова.

– Но они в нашей одежде. Что я скажу начальству?

Веселый мужчина быстро становился не веселым. Улыбка с лица исчезла, а на лбу появились морщины.

– Скажите, полиция разбирается, – произнес он. – Или предлагаете в белье их в участок везти?

– Но они же до этого так ходили.

– А теперь не положено. Не положено говорю.

С этими словами нас вывели из лавки. Перед дверью оказалась большая повозка бело-синего раскраса, на крыше цветные сияния. Один из мужчин прошел вперед, открыв дверку, двое других затолкали нас внутрь, потом сели сами. Веселый мужчина сел вперед и схватился за баранку.

Из-за угла вывернули трое, тоже в одинаковых нарядах, и подошли к телеге. В черных папахах с красными рукавами, на голове шапки, похожие на ведра, но кудрявые, словно сделаны из бараньего меха.

– Добре, други! – отсалютовал один из них. – Разбойныкыв впиймалы?¹

Вселый закивал и помахал им.

– Да, работаем.

– Мы тоже робым,² – отозвались мужчины в шапках и пошли дальше по улице.

Когда телега загудела, завибрировала, а потом покатилась, будто ее тянет четверка лошадей, внутри все замерло. Я нервно сглотнула и уставилась в окно, где дома поплыли сначала плавно, потом все быстрей, и через несколько мгновений поняла – ни одна лошадиная упряжка не может разогнаться до такой скорости, тем более, быстро.

Ехали молча. Лодин косился на наших пленителей, видимо размышляя, как улизнуть, а я мечтала оказаться дома, в избе у очага, но без Ферала и обязательств, которые на меня свалились.

Мы несколько раз поворачивали, два раза останавливались, а когда телега замерла и перестала гудеть, люди вышли и вытащили нас.

– Где мы? – спросила я Лодина.

Веселый мужчина услышал и ответил вместо него:

– Полицейский участок северного округа. Можете один раз позвонить. А то знаю вас, сейчас начнете требовать телефон адвоката и молотый кофе.

Мы переглянулись, Лодин сказал:

– Я вас не понимаю.

– Это ничего, – проговорил веселый. – Сейчас начнем разбираться, и будет все понятно, все ясно.

Он стал подниматься по ступенькам, остальные настойчиво потолкали нас следом. Когда поднялись, впереди оказалась широкая деревянная дверь с двумя створками. Веселый толкнул, и нас провели внутрь.

Там оказалось шумно. Туда-сюда шныряет народ, раздаются сигналы, кто-то кричит, все в одинаковых нарядах.

Веселый указал на стулья, соединенные друг с другом железными досками, будто кто-то мог украсть, и сказал:

– Ждите тут. Когда дойдет до вас, тогда и поговорим. А сейчас не мешайте и даже не пытайтесь улизнуть. Вы в полицейском участке.

Он и его спутники разошлись и сели за столы, а мы с ужасом наблюдали за суетой и хаосом, который творится в комнате.

Пар раз мимо пробегала женщина с туго стянутыми волосами, она громко ругалась в прямоугольную пластинку, прижатую к уху. Вообще такая пластинка была у каждого. Время от времени они прижимают ее к уху, но чаще просто смотрят на нее, потом убирают в карман.

Я прошептала:

– Фарбус предупреждал, Подмир страшное место. Но не думала, что на столько. Почему они кричат в эти пластинки.

– Возможно это какие-то магические артефакты, – предположил Лодин.

– Но Фарбус сказал, в Подмире нет магии. Он слишком плотный для нее.

Лодин поморщился и проговорил:

– Фарбус никогда не покидал хранилища. Откуда ему знать?

– Но он же смотритель.

– И что? – удивился ветер. – Думаешь, если бы я строго следовал его инструкциям, у меня бы получилось выкрасть тебя прямо из рук огнекрылого? Фарбус очень мудр, но о мирах знает только то, что позволяет его пост.

Я задумалась. Если до этого задача была более-менее понятной, то теперь в голове снова каша, а в груди в который раз за сегодня страх.

– Значит, попасть в лапы к этим одинаковым входило в твои планы? – поинтересовалась я.

– Конечно, – невозмутимо ответил ветер. – Нам нужно было выбраться из той лавки, подальше от медведя-Николая. Заметь, это блестяще удалось.

Я буркнула:

– Заметила. Да только мы теперь в другом плену.

– Не торопись, – посоветовал Лодин. – Ветер, знаешь ли, часто меняется. Нужно просто дождаться и поймать поток.

– Это ты ветер, – проговорила я, косясь на его идеально вылепленный подбородок, который вновь стал юношеским, а взгляд цепким и шутовским. – А я огонь. Мне условия нужны. Я так быстро меняться не умею.

– Ничего, я помогу. Раздую жар посильнее, если понадобится.

– Утешил, – сказала я, качая головой.

Чтобы отвлечься от тревоги и дать Лодину спокойно подумать, как вытащить нас из плена, стала разглядывать помещение.

Помимо одинаково одетых людей, были еще другие. Они, как и мы, сидят у стен на стульях. Лица угрюмые, один все время дергает ногой, притопывая пяткой. В самом углу щуплый парень, одетый в серый балахон на несколько размеров больше него. Взгляд такой, словно не замечает происходящего, а люди для него не больше назойливых мух.