Всему есть научное объяснение, уверяла себя Присцилла. Она слишком переутомилась, невероятно устала, почти три дня была без сна, а в таком состоянии у любого может поехать крыша. А волк был самым обычным. Скорее всего, сбежал из зоопарка, вот и не умел охотиться. А с ее стороны это была вынужденная самооборона,…и теперь бедный голодный волк стал еще и одноглазым. Как не пыталась себя уверить Прис, что любой в ее ситуации поступил бы также, ничего не могла с собой поделать. Ей было жалко несчастное животное.

– Как милостиво со стороны твоего профессора выделить тебя пару выходных для встречи с матерью, а потом завалить работой на все праздники, – голос матери просто звенел сарказмом.

Мэриэн Барановски, скрестив руки на груди, стояла в дверном проеме кухни и сердито смотрела на дочь, уплетающие блинчики с джемом на завтрак. Присцилла закатила глаза.

– Ма-а-ам, ну, перестань. Джордж Мэтьюз – прекрасный человек. И он не виноват, что завкафедры требует невозможного.

– Вот и пусть разбирается со своими делами сам, а не втягивает в это мою дочь.

– Я же сказала «возможно», а возможно нет. Никто не знает, как сложатся эти праздничные дни.

Но миссис Барановски была непреклонна.

– Бычье упрямство! Ты проявляешь его только по отношению ко мне, вместо того, чтобы защищать свои права перед другими людьми. Совсем как Кевин.

Девушка устало вздохнула. Ну, почему, как только они оставались с матерью наедине, дело всегда доходило до ее отца? Возможно потому, что, глядя на дочь, Мэриэн видела абсолютную копию своего бывшего мужа. Излишняя худоба, да бледная кожа, – вот то единственное, что девочка приняла от нее. А все остальное: высокий рост, рыжие непокорные локоны, курносый нос, желто-карие глаза, а главное вредный характер были отцовыми.

Хотя ее отец не всегда был яблоком раздора между Прис и Мэриэн. Последняя легко отыскивала способ, чтобы поспорить, поэтому все визиты с матерью для девушки проходили примерно в одном тоне.

– Да-да, Линн, и не надо закатывать глаза, твой папенька постоянно был совершенно несносный со мной, а сам яшкался с малолетками.

Тут уже Прис не выдержала. Она не позволить несправедливо обвинять любимого мужчину в ее жизни.

– Во-первых, меня зовут Присцилла, а во-вторых, у отца никогда не было любовниц. И ты не хуже меня об этом знаешь, мама.

– Так откуда же они взялись сейчас?

– Не «они», а она. Одна единственная его вторая жена, кстати, в приличном возрасте. И ничего удивительного, что спустя семь лет после расставания с тобой он нашел себе другую женщину.

– Наверное, он выбрал-таки соответствующую себе, – произнесла Мэриэн обиженно и закусила нижнюю губу, – такую же упрямую и распутную.

– Вообще-то, стоит напомнить, что это ты подала на развод, поэтому это он тебе не соответствовал.

– Вот я и говорю, отцово бычье упрямство, Линн.

– Присицилла.

– Идиотское имя. Ничего удивительного, что его придумал твой отец.

– У нас проблемы, – Ти Джей зашел в номер в отеле, который снимал Кайл, и уселся в кресло. – Я общался с нашей разведкой. Дела обстоят туго.

– Ты о чем? – спросил друг.

– Бритэл совсем свихнулся. Его срочно нужно остановить.

– Я-то и не знаю, – Кайл устало потер лоб, поднял глаза от своего ноутбука, где на этот раз благодаря всезнающей силе Интернета раскапывал номер кредитной карты и счета в банке Присциллы Линн Барановски, встал со стула и подошел к окну. Да-да-да, он делал это, исследовал данные, принадлежавшие Прис, хотя сам не мог объяснить себе зачем. Да, он вела себя совершенно неправильно. В конце-концов он охотник и прибыл сюда с одной единственной целью – поймать распоясавшегося ликантропа. А вместо этого он целыми днями торчал во всемирной паутине и разыскивал любую информацию о Присцилле.

Это было словно наваждение какое-то. А сам не понимал, что с ним происходит. Как только он очередной раз пытался сосредоточиться на деле, перед глазами вставал образ курносой девчонки с янтарными глазами, и все повторялось снова: Интернет, места, где надо искать, Прис. Пальцы сами словно припечатывались к клавиатуре. Кайл пошел даже на то, что использовал свои специальные каналы, чтобы раздобыть кое-какие данные о ней. Что делать крайне запрещалось. В итоге он знал о Присцилле все: ежемесячную заработную плату, номера телефонов (мобильный и городской), домашний адрес в Алабаме и многое другое. Ну, почти все. Единственное, что ему, наверное, никогда удастся узнать, так это то, что скрывается за этим умопомрачительным взглядом этой рыжей кошки, которая гуляет сама по себе.

– Словно не за этим я приехал сюда, – вздохнул он глубоко.

– Тут другое. Мерзавец устроил настоящую охоту на одну девчонку.

– Которую?

– Ту самую, что ты спас в подворотне.

– Эту? – мужчина нахмурился. – Но как он ее отыскал?

– Она что-то выронила. Он выследил ее по запаху.

– Проклятие!

– Хуже. При последней встрече она лишила его глаза, и теперь Бритэл взбешен и не перед чем не остановится.

– Глаза? Девчонка? Человек?

Ти Джей кивнул. Кайл был поражен. Конечно, он не смог запомнить ее лицо, но видел ее субтильное телосложение и весьма негероическое поведение, поэтому тот факт, что она смогла потягаться с ликантропом и выйти из этой борьбы победителем, стал для Кайла полнейшей неожиданностью.

– Я не знаю всех подробностей. Но теперь, если ты его не отловишь, ей не жить, – обреченно произнес Ти Джей.

Кайл плотно сжал рот, теряя терпение.

– Эй-е-ей, полегче, Билли-бой, – Ти Джей понял его поведение. – Того и гляди, сейчас обратишься и ранишь меня.

Кайл глубоко вздохнул.

– Надо срочно ее отыскать.

– Верно, – кивнул друг. – Но как? Кто-то говорил, что даже не запомнил ее лица.

– Она лежала в темноте, а я старался не оборачиваться, чтобы не быть замеченным.

– Прекрасно. Теперь у нас только один выход.

– Да, – Кайл кивнул. – Предупреди всех, пусть будут наготове. Не упускать Бритэла ни на секунду. В любой момент он приведет нас к девчонке.

Присцилла вернулась домой накануне Пасхи и чувствовала себя уставшей и измученной. Отношение с матерью совсем не ладились, а из-за проделок голодного волка, она разбила переднее стекло арендованной машины и выложила кругленькую сумму на ремонт так, что теперь не знала, как прожить до следующей зарплаты.

Миссис Маккормак, догадываясь, что возможно не застанет девушку на праздники, вручила ей статуэтку пасхального кролика, а также передала посылку от Челси, которая уехала на три дня во Флориду. В ней находился торт в виде барашка. Она все время дарила Прис такие, так как на родине ее отца это было символом праздника.

Присцилла разложила свои вещи и рухнула на постель.

Утром, проснувшись, она отправилась в ближайший супермаркет за мармеладными уточками для праздничного стола. А миссис Маккормак вдруг вспомнила, что у нее закончилась мазь от геморроя и попросила девушку прихватить и ее. Она уже стояла в очереди на кассу, когда услышала знакомый голос:

– Интересный выбор. А так не заметно, что у вас имеются какие-то проблемы.

Прис, покраснев как вареный рак, обернулась. Следом за ней стоял Кайл Блайт собственной персоны, и его взгляд, направленный на ее корзину, в которой были только упаковка мармеладных уточек и мазь против геморроя, был весьма заинтересованным. Девушка закатила глаза. Ну почему, ну почему все происходит именно так? Разве нельзя ему было заглянуть к ней на работу в университет, где она в строгом, но весьма приличном деловом костюме и с собранными волосами в высокую прическу, выглядела более и менее не плохо. Неужели обязательно сталкиваться с ней в супермаркете возле ее дома, где она косматая и ненакрашнная, в старых трениках с вытянутыми коленями и в свитере миссис Маккормак стоит в очереди с весьма компрометирующей мазью?