— Лида, он был вынужден это сделать! — произнёс Калеб.
— Друзья Дмитрия — не мои друзья! — резко ответила я и полностью накрылась пледом.
— Ты думаешь, что говоришь?! — сердито произнёс Калеб. — По-твоему, ты сейчас едешь с врагами?
— Калеб, оставь её, — сказал Андрей, и тут на всю машину заиграла музыка.
***
Ночь.
В машине полная тишина. С того времени, как я сгоряча заявила, что друзья Дмитрия — не мои друзья, мы больше не разговаривали, если не считать парочки слов от Андрея на очередной остановке у кафе час назад. Я почти не выглядывала из-за пледа, часто плача и постоянно думая о Диме. Теперь, когда я вернулась в человеческий мир, мне уже не за что бороться, — назад в город демонов я не попаду, с Пашей больше не свяжусь… Столько стараний, и всё коту под хвост!
Один секретный пакет я закопала под елью, второй у Аркадия Семёновича… Наверное, спустя какое-то время он отдаст мой «подарок» Михаилу. Собирая этот «подарок», я потратила много сил и чуть не умерла, а в итоге все мои усилия оказались напрасными. Хотя нет, пакет когда-нибудь попадёт к Михаилу, и тогда все узнают, к чему я стремилась, ну, а Пашу ждёт жестокая расправа. Это не то, чего я добивалась, но что-либо изменить уже не в моих силах.
У меня была надежда, что отец Дмитрия пойдёт со мной на сделку, если Паша для этого хорошо постарается, а теперь надежды нет — я уже не в том мире, чтобы что-то сделать для сильного демона. Конечно, Паша будет в ярости, узнав, что меня вернули в человеческий мир, но он ничего не сможет сделать, потому что, исходя из сделки, в этом мире ему запрещено ко мне приближаться.
Если представить, что шанс попасть в город демонов есть, то что бы я сделала? Снова бы встретилась с Димой и умоляла бы его со мной остаться? Нет, я бы этого не сделала! Всё было бы иначе — я бы попала в Нью-Йорк-Д и попыталась с помощью дьявола заключить сделку с отцом Димы. Но всё это невозможно, потому что, насколько мне известно, после приёма антидота и возвращения в человеческий мир, пути назад уже нет.
Сколько мы в дороге, столько я пытаюсь найти хоть пол плюса в том, что еду сейчас домой, но не нахожу ничего, кроме МИНУСОВ! И как я покажусь маме в плохом состоянии? Она меня месяц не видела, и когда увидит, больше никуда не отпустит, несмотря на мой возраст. Этот месяц, который я провела вне дома, помог мне стать самостоятельной, несмотря на ограниченную свободу в городе демонов. Я сама принимала решения, сама пыталась выйти из трудной ситуации и в целом рассчитывала на себя и свои силы.
Не было такого, что я пожаловалась маме на преподавателей в университете, и она сама со всем разобралась. Никакого университета и мамы рядом не было. Одну неделю в Москве-Д я проходила подготовительные тренировки и спала после них как убитая. Я не сидела на лекциях и не отвечала на семинарах, а в течение месяца занималась рукопашным боем, стреляла из горячего оружия, метала кинжалы, занималась верховой ездой… У меня были насыщенные дни, и я отвыкла от той жизни, которой жила в Балтике. Мне не хочется возвращаться в университет и вообще к прежней жизни.
АААААААА, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ? Может, уйти из университета и связать свою жизнь со спортом? Например, записаться на бокс и бить-бить-бить сперва боксёрскую грушу, а там, если будут успехи, бороться на ринге? Чувствую, успехи будут ещё какие! Но тогда бедная мама поседеет уже к сорока годам…
— Уснула? — вдруг раздался тихий голос Калеба, оборвавший мои мысли.
Андрей аккуратно стянул плед до шеи и тихо произнёс:
— Да, кажется, уснула.
— Сколько она сегодня плакала… Целый океан слёз, — с болью сказал Калеб.
— И этот океан ещё будет расширяться, — ответил ему Андрей.
Я тихо лежала, притворяясь спящей, и слушала всё, о чём они говорили.
— Не представляю, что делать дальше. Мне очень хочется попасть в Нью-Йорк-Д и увидеться с отцом Димы, — тихо сказал Калеб, и пальцы на моих руках вздрогнули, но Андрей этого не заметил.
— Калеб, даже не думай об этом! Что ты сделаешь, когда Дима ничего сделать не может?
— Не знаю, Андрей, не знаю. Но оставлять всё так, как есть, нельзя! Столько всего навалилось — это ужас!
— И не говори! — согласился Андрей. — Когда твои мама с сестрой должны прилететь?
— В пятницу утром, поэтому с переездом к вам придётся подождать, я уже заплатил за съёмную квартиру, и как минимум месяц буду ещё жить там.
— На сколько они прилетают?
— На неделю-полторы.
— У Вани же в пятницу День рождения, — произнёс Андрей.
— Да, вечером соберёмся.
— У нас ещё на следующей неделе концерт, — вздохнув, сказал Андрей. — Веришь, мне совсем не нравится быть вокалистом, я очень хочу, чтобы Дима вернулся.
— Я тоже этого очень хочу, но… — Калеб тяжело вздохнул. — Слушай, Андрей, я вот хочу у тебя спросить, ты к Лиде не испытываешь…
— Нет, Калеб! — перебил его Андрей. — У меня к ней братские чувства.
— Даже чуть-чуть искры нет?
— Нет, Калеб, можешь даже забыть о моей кандидатуре на роль её парня! — сказал Андрей, и мне захотелось его обнять, но я продолжала тихо лежать с закрытыми глазами. — Я за настоящую любовь и верную дружбу! Ни я, ни она не испытываем друг к другу тех чувств, которые необходимы парам. Был у нас с ней как-то поцелуй, который начала она, а я ответил, чтобы проверить чувства… — Андрей замолчал.
— И что? — нетерпеливо спросил Калеб.
— Не зажглось, — ответил Андрей, и я мысленно пару раз облегчённо выдохнула. — Она хорошая девушка, но изначально я увидел в ней подругу, потом уже сестрёнку, но никак не свою девушку. Она любит и всегда будет любить Диму.
— Я понимаю, Андрей, но ты сам видишь, как судьба их разводит… Лида всю жизнь одна будет?
Мне очень хотелось закричать, что это не судьба нас развела, а Дима, но я сдержалась.
— Ещё неизвестно, что будет завтра, а ты уже про всю жизнь говоришь, — ответил Андрей. — То, что она будет многим нравиться — это однозначно, но ей никто не нужен, кроме Димы, и ты это понимаешь.
— Понимаю, — тяжело сказал Калеб. — Просто я думал, что ты смог бы…
— Нет! — перебил его Андрей. — Не смогу, Калеб.
— А вот если представить, что ты с ней познакомился бы до того, как она встретила Диму, могли ли у тебя возникнуть к ней более тёплые чувства?
— Я плохой фантазёр, Молния, но даже если бы и зажглось, то что бы это изменило? Ты пойми, что ни у Лиды, ни у Димы не будет никого лучше, чем они друг у друга… — Андрей остановился.
Из моих глаз потекли слёзы. Хорошо, что я лежала на боку, так бы Андрей их увидел.
— У них сильная любовь, и она всегда будет жить в их сердцах. Мне очень их жаль, и я уверен, что они лучше будут жить одни, чем с другими.
— Чёрт, Андрей, давай немного постоим на улице, — сказал Калеб, а затем стал сбавлять скорость и вскоре остановил машину. — У меня плохие предчувствия насчёт Димы. С тех пор, как мы уехали, у меня душа не на месте именно из-за него, и вот уже как час возникают какие-то расплывчатые видения.
— Что примерно они из себя представляют? — тревожно спросил Андрей.
— Огонь, я вижу сильный огонь, — тяжело сказал Калеб.
— Так, пошли проветримся, вероятнее всего, ты перенервничал, — произнёс Андрей, а затем вышел из машины.
Калеб вышел вслед за Андреем, а я ещё около минуты неподвижно лежала, после чего села и, подобрав под себя ноги, стала думать о последних словах, сказанных Калебом. Его душа не на месте из-за Димы, и время от времени возникают расплывчатые видения, в которых он видит огонь… Господи, в каком бы я не была состоянии, я никогда не пожелаю зла Диме! О чём он вообще думал, когда выводил меня из города? КОМУ ОН СДЕЛАЛ ЛУЧШЕ? Почему он так со мной поступил?
Нет, я не верю, что он так просто решил меня отпустить! Я видела и чувствовала, каким он был вчера и сегодня… ДИМАААА, ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ! — закричал мой внутренний голос, как тут в машину вернулись Андрей с Калебом со стаканчиками кофе и чая, но только теперь они поменялись местами. Я отвернулась к окну и стала вытирать слёзы.
