Все это было очень странно. Странно и неприятно. Особенно то, что он что-то слишком уж много думал об этой девушке… Вот, к примеру, грудь у нее…

– Да что за день такой! – взревел Зет, заглушая свои мысли.

– Четверг, – равнодушно откликнулся Той. – Самый обыкновенный четверг.

***

Когда Той подъехал к служебному шлюзу здания Очистки, часы показывали десять минут двенадцатого. Выйдя из машины, Зет двинулся уже к проходной, но остановился и вернувшись, вытащил из багажника литровую бутыль оливкового масла. Сунув ее подмышку и прикрыв полой куртки, он решительно вошел в здание.

Каждый раз, идя по этому коридору, Зет вспоминал детскую страшилку. В одном сером–сером доме был серый–серый коридор. В конце этого серого–серого коридора была серая–серая дверь. За этой серой–серой дверью находилась серая–серая комната. В этой серой–серой комнате стоял серый–серый стол. За этим серым–серым столом сидел серый–серый человек.

– ПРЕДЪЯВИТЕ ВАШ ПРОПУСК! – заорал вахтер.

Вахтер действительно был серым–серым, как, впрочем, и все в здании. Верхняя часть вахтера грозно нависала над столом, а нижней у него не было.

Зет предъявил значок.

– Причина опоздания, – скучным голосом осведомился вахтер.

– Уважительная, – нагло ответил Зет, протягивая вахтеру справку.

Тот изучил документ.

– Отсутствие на рабочем месте с 8:32 до 9:15 подтверждено, – монотонно, точно на диктофон, проговорил он. Основание – посещение врача. Справка номер один один три восемнадцать шестьдесят четыре от сегодняшнего числа. Отсутствие на рабочем месте с 9:15 до 11:15 подтверждено. Основание – освобождение от работы. Справка номер один один три восемнадцать шестьдесят четыре от сегодняшнего числа. Отсутствие на рабочем месте с 8:00 до 8:32 не подтверждено. Назовите причину отсутствия.

– Катаклизм, – наудачу соообщил Зет.

– В указанный период катаклизмов не зарегистрировано, – тут же отозвался вахтер.

– Это был локальный катаклизм. Практически, личный.

– Личные катаклизмы не входят в число обстоятельств, утвержденных…

– Забудь, – перебил Зет вахтера, протягивая ему бутылку масла. Опоздание более получаса означало минус пятьдесят кредитов из зарплаты. Бутылка хорошего масла стоила всего двадцать.

Вахтер протянул руку и выхватил бутылку у Зета. Потом как-то хитро перекрутился, отвинтил что-то у себя на спине и принялся с бульканьем вливать туда содержимое бутылки. По мере того, как пустела бутылка, глаза вахтера разгорались все ярче и ярче. Наконец, они засияли так, что стало больно смотреть. Зет не выдержал и отвернулся.

– Работать-то ты как будешь? – угрюмо поинтересовался он.

– А… по патрубку, – дерзко ответил вахтер, возвращая Зету пустую тару. – Ты, мужик, проходи, не мешай.

Зет покачал головой и двинулся дальше. Вслед ему грянула песня:

Рожденный в неволе,

Рожденный в неволю,

Влачить без надежды,

Железную долю.

Ржа…

Захлопнувшаяся за Зетом дверь обрезала песню на полуслове.

***

Сидевший за столом комендант тревожно прислушивался.

– Вы что-нибудь слышали? – нервно спросил он.

Зет покачал головой. Комендант вздохнул. Несмотря на то, что и звание, и IQ у коменданта были побольше, чем у вахтера, нижней половины ему также не полагалось.

– Заработался. Мне послышалась, будто … Впрочем, неважно.

Он поскреб виски пальцами, и от жуткого металлического звука у Зета заныли зубы.

– Что ж, – взбодрился комендант, – приступим к инструктажу.

Он важно поднял палец.

– Первое и главное: новые изменения в уставе Службы Очистки. А именно: в десятой строке двадцать восьмого параграфа главы первой второй книги Устава следует читать "служащий Очистки обязан ценой даже жизни защищать" вместо "… обязан любой ценой защищать…". Далее. В третьей строке пятого параграфа главы шестой третьей книги Устава…

Комендант остановился.

– Вы не записываете, – заметил он.

– Я запоминаю, – возразил Зет.

Комендант с сомнением покачал головой и продолжил:

– … главы шестой третьей книги Устава следует читать "служащий Очистки обязан ревностно следить …" вместо "… служащий Очистки обязан добросовестно следить". И, наконец, в сноске на шестидесятой странице третьей книги Устава следует читать "отличительные черты служащего Очистки – полная самоотдача, ежесекундная готовность к самопожертвованию, строжайшая самодисциплина и абсолютный самоконтроль…, " вместо "добросовестность".

– Далее, – комендант удивленно посмотрел на свой поднятый палец, опустил его и поднял снова. – Вести с фронтов. Ни на минуту, ни на секунду, боец, не следует забывать, что идет война. Да–да, самая настоящая война, – ответил он на удивленный взгляд Зета. – Война, на которой гибнут наши друзья и товарищи, оставляя свой кров без… покровителя, а семью без… семьянина.

Комендант внимательно посмотрел на Зета, и тот сделал соответствующее лицо.

– Враг не дремлет, герой. Враг ежеминутно, ежесекундно испытывает нас на прочность, выискивая слабые места в обороне и нанося удары в самые чувствительные и ранимые участки нашего общества.

Комендант понизил голос.

– Сводка за истекшие сутки. Зарегистрировано семь тысяч девятьсот тридцать два случая вынужденных покупок, шестьсот шестьдесят пять случаев кражи личного времени в особо крупном размере и три тысячи восемьсот пятьдесят четыре случая кражи оного в мелком, а также шестьсот шестнадцать случаев невозврата, восемь из которых – летальных. В связи с чем объявляю минуту молчания! – заключил он.

Комендант попытался встать и даже оперся руками о стол, но вставать было нечему. Зет понимающе кивнул, давая понять, что порыв прочувствован.

Когда минута истекла, комендант обрушился в кресло и продолжил:

– Ваша сегодняшняя задача – патрулировать одиннадцатую, двенадцатую, восьмую и девятую улицы. Иначе говоря, – комендант с тщательно скрываемым презрением посмотрел на Зета – ездить по кругу, смотреть в два и действовать согласно обстоятельствам, но по Уставу. Вопросы есть?

– У матросов нет вопросов! – бодро отозвался Зет.

Комендант испуганно обернулся.

– У каких матросов? – тихо спросил он, снова поворачиваясь к Зету.

– Поговорка, сэр! – бодро отчеканил Зет. – У человеческих особей означает полное слияние с задачей.

– Очень хорошо, – сухо кивнул комендант. – Закатайте рукав.

Зет повиновался. Комендант достал из стола шприц и вкатил Зету укол.

От иглы вверх по руке стало стремительно расползаться матово-серое пятно. Зет знал, что через минуту он будет такой весь, включая одежду, белки глаз и слизистые оболочки – служащего Очистки трудно не заметить в толпе.

Неизвестно, было это побочным и безобидным психологическим эффектом, или же инъекция и впрямь содержала какие-то добавки, но, вместе с цветом, служащие Очистки неизменно обретали дополнительный набор крайне положительных качеств. Набор у всех получался разный. Зет, к примеру, после инъекции начинал ощущать себя гораздо храбрее, сильнее и благороднее, чем до нее. И гораздо честнее. Не раз и не два, порозовев ввечеру обратно, он готов был грызть от досады локти, вспоминая упущенные днем возможности.

Комендант, между тем, уже протягивал Зету Очиститель.

– Клянешься ли ты, солдат, использовать Очиститель только на благо города?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, воин, не использовать Очиститель там, где можно его не использовать?

– Клянусь.

– Клянешься ли ты, защитник, использовать Очиститель там, где нужно его использовать?

– Клянусь.

Комендант вздохнул и нехотя расстался с оружием.

– Удачи.

Он отдал честь. Зет поспешно вернул ее коменданту, кивнул и вышел из комнаты. Вахтер, подперев голову руками, глядел в одну точку и тоскливо гудел: