Контр-мнение - не очень разборчиво - послышалось от (экс) Военного министра Владимира Александровича Сухомлинова:

- ...Все равно ... нам не миновать, и нам выгоднее начать ... раньше. Тем более, что это (лично) Ваше (министра С.Д. Сазонова) и Председателя Совета Министров (В.Н. Коковцова) убеждение в нашей неготовности. А Государь и я - мы - верим в Армию и знаем, что ... произойдет только одно хорошее для нас.

Собравшиеся перед входом в кафе-библиотеку услышали громкое приглашение Горького:

- Господа! Товарищи! Прошу в библиотеку!

10 июля 2017 г. - 23 июля 2017 г.

41 Диалог о генерале бароне фон Таубе.

Читатель и Читательница вышли из кафе-библиотеки М. Горького и направились по улице, обсуждая недавно прочитанные ими мемуары генерала Павла Григорьевича Курлова "Гибель Императорской России" ("Конец русского царизма").

- П.Г. Курлов (1860-1923) не относится к числу наиболее известных исторических фигур, - размышлял Читатель. - Более того, с не особенно широкой известностью сочетается своеобразная репутация. В мемуарах П.Г. Курлова и в воспоминаниях о нем появляются имя П.А. Столыпина, имена попа Гапона, Распутина... Не каждый мемуарист может "похвастаться" таким набором имен... Сам П.Г. Курлов (слегка) критически упоминает имена С.Ю. Витте, В.Н. Коковцова...

- Похоже, - высказалась Читательница, - в биографии П.Г. Курлова можно "выделить" две "части".

Одна "часть" связана с именем П.А. Столыпина... С именами В.А. Сухомлинова, попа Гапона, Распутина... С некоторой критикой П.Г. Курловым С.Ю. Витте, В.Н. Коковцова.

Другая "часть" - описания его (Курлова) происхождения (он выходец из семьи военнослужащего), его убеждений (патриотически настроенный российский подданный, монархист, "реакционер"), квалификации (чиновник многопрофильного типа, обладающий громадным практическим опытом, образованный, с широким кругозором, решительный, деятельный и энергичный)...

В одном месте своих мемуаров П.Г. Курлов пишет: "Как старый конно-гренадер я был на этом юбилее". В другом: "Для меня, как старого прокурора...". Вообще, многопрофильность П.Г. Курлова может вызывать некоторую симпатию.

К "другой части" можно отнести эволюцию его политических убеждений: если судить по его мемуарам, то он постепенно пришел к выводам о необходимости уравнивания в правах различных национальностей и религиозных групп, о необходимости для России конституции.

Прибавим к этой "части" и его удачливость: для лично П.Г. Курлова разного рода обстоятельства завершались более или менее благополучно.

- С.Ю. Витте писал о П.Г. Курлове, - процитировал Читатель - : "Он человек несомненно не без способностей и, как я мог видеть впоследствии, человек лично храбрый и мужественный... Но он человек с весьма шаткими принципами и начиненный полной произвольностью, поэтому очень мало считался с законами и на каждом шагу произвольничал. Курлов, как оказалось, приобрел особое благоволение союзов русского народа. (...) Дел секретной полиции, конечно, он не знал и был любим всеми крайними монархическими партиями. С полною бесшабашностью тратил он секретные казенные деньги..."

- П.Г. Курлов давал оценки и С.Ю. Витте, и В.Н. Коковцову, - напомнила Читательница. - Вот, например, что писал Курлов: "...Несвоевременная рассылка манифеста ... повлекла за собой неизмеримые, вредные для всей России последствия... В равной мере неопределенен был и высочайше утвержденный доклад графа Витте, так как он далеко не содержал в себе необходимой с точки зрения правильно понимаемой государственной власти точности и твердости". Или: "П. А. Столыпин выдвигал на первый план интересы государства, а В. Н. Коковцов - свои личные. Самолюбие В. Н. Коковцова - мелкий чиновничий эгоизм; его снедало желание занимать при этом выдающееся положение...".

П.Г. Курлов приводил примеры аккуратного расходования им государственных средств.

- Гораздо интереснее лично для меня те места мемуаров П.Г. Курлова, где он демонстрирует цепкость своего ума, - углубился в воспоминания Читатель. - Вот П.Г. Курлов рассказывает о деятельности полицейских чинов в Киеве:

"При представлении мне чинов полиции я обратился с вопросом к одному из околоточных надзирателей о количестве в его участке в месяц входящих и исходящих бумаг и получил в ответ, что тех и других было более 4000 номеров. На дальнейший вопрос, как же он при таких условиях справляется с наружной частью, околоточный надзиратель ответил, что он имеет письмоводителя, которому платит гонорар, равняющийся его собственному содержанию. Продолжать дальнейшие расспросы не представлялось необходимым, так как всякие комментарии были излишни".

А вот другое ироническое замечание П.Г. Курлова:

"... Начальник контрразведывательного отделения, на самой Прусской границе, на мой вопрос о количестве у него секретных агентов с гордостью ответил, что таковых у него имеется полторы тысячи, и когда я, зная размер отпускаемых на этот предмет сумм и думая, что, вследствие важности пункта, он получает какие-либо чрезвычайные ассигнования, спросил его об их размере, он с полной наивностью ответил мне, что получал на агентурные расходы положенные по штату три тысячи рублей в месяц".

Разве не любопытны рассказы П.Г. Курлова о конкуренции различных властей в прифронтовых районах (после начала первой мировой войны), об особенностях эвакуации населения и заводов после начала военных действий?

Много интересных фактов и метких наблюдений.

Вообще роль П.Г. Курлова как своего рода коммуникатора (посредника) между военными и гражданскими властями в период "Австро-Германской войны" (термин П.Г. Курлова) не может не привлекать внимания.

Одно из мест мемуаров П.Г. Курлова наводит на мысль, что он писал соответствующий фрагмент своей книги воспоминаний с мыслями о Н.В. Гоголе:

"Я хочу привести характерный пример, иллюстрирующий господствовавший в этой области [в области управления] хаос... Какой-то комиссией, под председательством подполковника Семенова, в Рижской, Либавской и Виндавской таможнях задержано товаров на много миллионов рублей. Распоряжение это было сделано несколько месяцев тому назад, а затем комиссия исчезла бесследно. Товары выпущены быть не могут, вследствие чего торговые фирмы терпят большие убытки. (...) ...Ни губернатор, ни другие гражданские власти, равно как и начальник гарнизона, ничего о комиссии подполковника Семенова не знали... Наконец, начальник Рижской таможни нашел в своем архиве старую бумажку, из которой было видно, что комиссия подполковника Семенова прибыла в Ригу по приказанию главного начальника снабжений, между тем как канцелярия последнего требовала от главного начальника Двинского военного округа выяснить функции комиссии и личность ее председателя. О таком неожиданном результате я телеграфировал генералу Данилову и в тот же день получил приказание сделать распоряжение о беспрепятственном выпуске из таможен товаров".