– Ну, кто может дать тебе ответ на этот вопрос? Может судьба просто тестирует тебя для какой-то очень важной и нужной для человечества миссии?

– Ну, ты и загнул, Алексей! По твоим словам выходит, что мне предначертано судьбой быть едва ли не спасителем всего человечества! – Венедикт засмеялся, хотя его глаза были по-прежнему грустны.

– Не знаю, Венечка, не знаю. Хотя за свою жизнь ты уже не раз спасал, если не все человечество, то значительную его часть. Давай мы с тобой лучше просто поживем. Поживем и увидим, к чему нас приведет наша жизнь. Но, во всяком случае, Венедикт, по известным причинам Светлана пока помочь тебе не сможет, но мною ты можешь распоряжаться по своему усмотрению. Все, что в моих силах, я для тебя сделаю. Готов хоть сейчас приступить к поиску преступника, совершившего это чудовищное злодеяние.

Венедикт с благодарностью взглянул на своего друга и помощника.

– Спасибо, Леша. Я в этом ни на мгновение не сомневался. Иначе и быть не может. К упомянутому тобой делу мы с тобой приступим несколько позднее. Я должен окончательно прийти в себя, чтобы с ясной головой начать поиски преступника. Для этого мне нужно немного времени. И потом… – Венедикт на мгновение задумался, – мне кажется, что скоро произойдут события, которые сведут воедино жизненные пути, мои и преступника. И тогда… Как распорядится судьба.

– Веня, я тут, извини, может не ко времени, вспомнил о перстне Соломона. Как теперь ты распорядишься им?

Струкачев, взглянув на друга, невесело засмеялся.

– А вот с перстнем вообще интересная и загадочная история произошла. Я после известного тебе происшествия решил избавиться от ненужного мне теперь артефакта. Все равно передавать его некому. Я съездил на реку и выбросил его почти на середину. И что ты думаешь? Утром просыпаюсь, а перстень на своем месте находится – в мешочке с амулетом Аксиньи. Будто я и не выбрасывал его вовсе.

– Да ты что!? Может ты только думал избавиться от него? Может, тебе только приснилось, что ты избавился от него?

– Да нет, Леша. Я все сделал так, как рассказал тебе. Здесь дело, вероятно в другом. А в чем, я не знаю пока. Сдается мне, что это происки Шешонка. Но что он задумал, я себе не представляю.

– Да история, действительно загадочная, – Алексей ненадолго задумался. – А, впрочем, ты, Веня, не зацикливайся на этом. Пусть все будет так, как есть. Поживем, увидим. У нас с тобой уже были в жизни загадочные истории. И все как-то образовывалось.

Неожиданно чашка кофе негромко звякнула и медленно поползла по полированной поверхности стола. Детективы, как завороженные, следили за ее необъяснимым перемещением. Вскоре она доползла до края стола и, на мгновение замерев, начала падать.

Венедикт, сидевший до этого неподвижно, словно очнувшись от оцепенения, резко выбросил правую руку, подставляя ладонь под падающую чашку.

Заяц с удивлением смотрел на подрагивающуюся от напряжения руку друга. Переведя взгляд на лицо друга, увидел, что оно слегка порозовело от, вероятно, немалых усилий. На лбу запульсировала вздувшаяся вена. Алексей зашевелился и протянул руку, чтобы помочь Венедикту. Но тот сделал нетерпеливый жест свободной рукой, призывая товарища не вмешиваться. Алексей замер неподвижно, с волнением наблюдая за усилиями друга.

Это противостояние человека с неведомой силой продолжалось несколько секунд. Скоро лицо Венедикта приобрело обычный цвет. Он устало выпрямился и поставил чашку перед собой. С улыбкой взглянул на Зайца.

– Ну, вот. Как-то так, – массажируя напряженную правую руку, спокойно произнес он.

– Что это было? – поинтересовался Алексей.

– Неужели тебе не понятно? Это же наш старый приятель Шешунок напоминает о себе. Чтобы мы с тобой ни на мгновение не расслаблялись.

– М-да, – задумчиво промычал Алексей, – оригинальный способ он нашел, чтобы напомнить нам о своем постоянном присутствии.

Сергей наклонился над лежащей на бетонном полу лестничной площадки женщиной, приложил пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс. Пульс не прослушивался. Мужчина удовлетворенно хмыкнул и выпрямился. Чутко прислушался. В подъезде было тихо. Лишь где-то на верхних этажах плакал маленький ребенок, и громко играла какая-то классическая музыка. В музыке, надо признаться, он совершенно не разбирался. Но ее жизнеутверждающая мелодия ему понравилась.

Удовлетворенный проделанной работой, он, довольный, страшно фальшивя, но весело насвистывая услышанную мелодию, по лестнице начал спускаться вниз, иногда перескакивая через две ступеньки.

Проходя мимо окна на втором этаже, он услышал негромкий стук в стекло. Сергей от неожиданности перестал свистеть, вздрогнул, остановился и с испугом взглянул на источник звука. С удивлением он увидел сидящего на водостоке черного ворона.

Огромная птица с нескрываемой, необъяснимой ненавистью смотрела на Уварова. От ее горящего взгляда неприятный озноб пробежал по спине мужчины. На лбу выступила испарина. Сергей с раздражением сплюнул на пол площадки, с усилием оторвав взгляд от птицы, зябко передернул плечами и ускорил свой шаг, перепрыгивая через две ступени. Через мгновение он уже был у входной двери.

Открывая ее, Уваров едва не столкнулся с беременной женщиной, входящей в подъезд. Он галантно открыл дверь, придержал ее, пропуская женщину внутрь. Она скользнула по нему равнодушным взглядом, кивком поблагодарила за услугу и направилась к лифту.

С необычайным облегчением он вышел на залитую солнцем улицу и оглянулся в поисках так напугавшей его птицы. Но на водоотливе никого не было. Пожав недоуменно плечами, Уваров, не спеша, вразвалочку перешел дорогу и направился к стоящему невдалеке от дома кафе.

Сидя за столиком у окна, Сергей спокойно попивал кофе и наблюдал за происходящими напротив событиями. Он с удовлетворением видел, как через минут пятнадцать с сиреной и проблесковыми маячками к подъезду подъехала скорая медицинская помощь. Через несколько минут около нее припарковался микроавтобус полиции и из него выскочили несколько офицеров и гражданских. А потом подъехал «Лексус». Из него вышел Струкачев и почти бегом направился в подъезд.

Увидев своего непримиримого врага, Сергей в волнении даже приподнялся со стула, подавшись всем телом к окну. Несколько секунд он неподвижно стоял, прижавшись к стеклу почти в беспамятстве. От волнения он даже дышать забыл. Лишь желваки перекатывались на его грубом лице. Придя в себя через несколько мгновений, он с испугом оглянулся. Не обратил ли кто внимание на чрезмерное любопытство мужчины средних лет к происходящему на улице? Но в этот час в кафе было мало народу, и все были заняты исключительно своими делами.

Несколько успокоившись, Сергей сел на стул и стал деланно равнодушно наблюдать за суетой у подъезда. Наблюдение за происходящим согревало его очерствевшую душу. Много лет, сидя в колонии, он вынашивал планы мщения своему, более удачливому, другу, посмевшему не испугаться, смело встать у него на пути к славе, к мировому господству. А воспоминания о неприятной встрече со странной птицей постепенно стиралась в памяти, притуплялись. И даже появление этой редкой огромной птицы в городской черте уже не казалась ему такой значимой.

– «Плохо, что эта беременная женщина меня видела», – мелькнула в его голове несвоевременная мысль, которая несколько омрачало его радость. – «Будем надеяться, что она не обратила на меня внимания. И откуда взялась эта беременная клуша?» – Сергей с раздражением сплюнул. С испугом огляделся, не видел ли кто его непозволительного раздражения. Но все были заняты своими делами, и никто не обратил внимания на эту его неприличную выходку. – «Надо мне все-таки быть осмотрительнее», – с трудом подавляя в себе раздражение, подумал он.

Он относительно спокойно допил кофе и теперь сидел за столом, периодически поглядывая на происходящие за окном события. У подъезда стояла небольшая толпа из вездесущих старушек-пенсионеров и молоденьких мамаш с колясками, ради бесплатного зрелища покинувших детские площадки. Все-таки загадочное убийство в доме незнакомой беременной женщины, большое количество серьезных мужчин в полицейской форме и в штатском, снующих с деловым видом из машин в подъезд и обратно, было значительно интереснее, чем бесконечные и порядком уже надоевшие обсуждения очередных покупок модных тряпок или любовных похождений знакомых и малознакомых женщин.