- Приношение начинается!
Из разных концов Залы послышались одобрительные возгласы простых воров и ритмичное постукивание их каблуков о каменные плиты пола. Потом все смолкло и в Зале установилась гулкая тишина. Она была словно бы пропитана воровским вниманием и обильно сдобрена напряженным воровским любопытством.
Ритуал Приношения был заурядным ежедневным ритуалом и одновременно очень важной воровской традицией. Каждое утро специально отобранные воровскими старшинами и командирами воровских команд воры низших разрядов приносили в Залу Приема все то лучшее, что им удавалось добыть за предыдущий день. Добытое приносилось в дар лично ему, Велвору, как владыке Канализации и как единственному истинному Предстоятелю Матери Луны в этой части воровской ойкумены, поэтому ритуал Приношения имел также и глубокий сакральный смысл. Считалось, что воры должны были отдавать ему все самое лучшее, ибо только лучшее могло смягчить ледяное сердце Матери Луны, и когда она смягчала свое сердце при виде обильных даров, на воров подземелий проливались потоки ее материнской любви, а это было залогом удачи в их делах на весь предстоящий воровской сезон. Удача же была необходима ворам как воздух, потому, что мастерство мастерством, но без удачи оно ничто.
В древние времена, когда верхний мир еще не оскудел богатствами, ежедневные дары тогдашним Велворам были поистине роскошными. Для сбора приношений к началу церемонии специально обученные воры-лакеи выносили огромное круглое блюдо из чистого серебра, тяжелый, обитый золотыми пластинами сундук, да еще и огромный, сшитый из кожи какого-то неизвестного животного, прочный мешок с бархатными кисточками на концах завязок и сложным выдавленным на боках рисунком. На блюдо у воров было издавна принято складывать добытые наверху деликатесы, в сундук - драгоценные каменья, золото и серебро, а в мешок меха и дорогие одежды, которые назывались "мягким приношением". Если в числе приношений оказывались другие необычные и редкие предметы, воры-лакеи уносили их из залы на руках, или увозили на специальной, изготовленной из красного дерева, украшенной круглыми серебряными ликами Луны, тележке.
Дары древних воров были воистину роскошными - после приема Приношения четыре дюжих вора-лакея с трудом поднимали серебряный поднос с изысканными деликатесами, крышку сундука не могли закрыть из-за переполнявшего его золота, а забитый мехами и дорогими одеждами мешок часто увозили из Залы на тележке, таким он делался тяжелым. Но времена изменились. На нынешнее Приношение Велвор часто просто не мог смотреть без содрогания, а старые заслуженные воры - без слез.
Сейчас на зеркальную поверхность подноса частенько падали и крошечные жареные рыбешки, и куски жесткого, едва проваренного коровьего мяса, а в совсем неудачные дни случалось, что на него сыпались и сухари. Древний сундук уже давно был рад и простой меди, а мешок принимал в себя такие дары, о которых стыдно было даже упоминать в приличном воровском обществе. Такие наступили времена. Но один раз в году - на День Зимнего Луностояния воровские старшины стремились отобрать все самое лучшее, что только удавалось добыть их подчиненным за целый год, хотя Правило и запрещало подобные хитрости и все воры знали об этом. Поэтому-то праздничное Приношение и вызывало такой искренний интерес. Оценивая праздничные дары, все воры мысленно сравнивали нынешнее Приношение с предыдущим и пытались понять, куда сползает ситуация - в еще большую пропасть, или все же к робкому улучшению.
Воровская знать, конечно, отлично понимала истинное положение вещей и к содержанию Приношения относилась равнодушно, но вот простые воры всегда очень сильно волновались, и с каждым годом все сильнее и сильнее. А еще они простодушно верили в могущество Великого Вора и доверчиво надеялись на то, что он сможет переломить ситуацию к лучшему. Поговаривали даже, что самые простые и доверчивые воры тайком молились ему, Велвору. Это была объективно тошнотворная ситуация и "воровать лучше" было здесь абсолютно ни при чем. Просто во всех окрестных землях знали, что верхний город находится под полным контролем воров Канализации, а значит, вести с ним дела не имеет смысла - любой завезенный в город товар сразу же оказывался в воровской сокровищнице. По этой причине купцы из соседних земель обходили верхний город десятой дорогой, и поэтому, молись ты, вор-ворище, или не молись, твоему воровскому горю это не поможет никак.
- Крошка Цефильз!- громко провозгласил вор-распорядитель.- Воришка!
Десять воровских трубачей синхронно приложили к губам медные горны и протрубили последнюю музыкальную фразу из "Серенады Ночи". Вор- распорядитель три раза ударил посохом по каменным плитам и в Залу семенящими шажками вошел крошечный воришка, по виду совсем еще ребенок. Одновременно с ним, но из другого конца помещения к Трону Воров приблизились лакеи с древними артефактами - подносом, сундуком и мешком для мягких даров. Тележку в этот раз никто не выкатил. "Тележка нам больше не нужна,- с горечью подумал Велвор.- Но все же могли бы выкатить. Хотя бы для поднятия воровского духа. Нужно будет сделать выговор распорядителю". Он сплел пальцы в замок и принялся рассматривать крошку Цефильза.
Это был совсем еще зеленый юнец (лет девять-одиннадцать, сразу прикинул Велвор) одетый в довольно нелепый наряд - скроенный из какой-то серой дерюги фрачок с короткими фалдами и такими короткими рукавами, что его можно было спутать с какой-то странной фрачной безрукавкой. Короткие рукава воровских фраков и их короткие фалды это совсем не признак безвкусицы или недостаточного мастерства воровских портняжек, а продуманные элементы воровской спецодежды. Рукава воровской одежды не должны мешать вору работать с ключами, отмычками, ножами, удавками и прочими инструментами, поэтому они делаются очень короткими, а перчатки (которые применяются только ворами) шьются, наоборот, очень длинными, чтобы компенсировать длину рукавов и обтягивающими, чтобы не уменьшать чувствительности пальцев. Фалды воровского фрака делаются короткими тоже не просто так, ведь под ними у вора находится целый арсенал, а попробуйте быстро выхватить нож, который в специальных ножнах висит у вас на поясе сзади - прямо под фалдами. В фалдах запутаетесь, а на то, чтобы выхватить нож настоящий вор тратит долю секунды, иначе - конец, смерть. Это же относится и к прочему арсеналу - удавкам, отмычкам, тонким и прочным веревкам, щипцам, круглогубцам и прочему. Да собственно и к припрятанному под фраком украденному это относится тоже - каждый вор должен уметь быстро от него освободиться в случае необходимости. Часто этот навык оказывается даже важнее умения быстро выхватывать нож.
В общем, в покрое фрака крошки Цефильза не было ничего необычного, вот только материал. Из той же серой дерюжки была пошита и его маска, а на голове помещалось и вообще нечто невообразимое - такой как бы бесформенный колпак с козырьком, который, наверное, должен был имитировать воровскую остроконечную шляпу. "До чего дошла Канализация,- с грустью думал Велвор, разглядывая наряд крошки Цефильза.- До чего дошли все мы. Но разве это моя вина?"
Впрочем, от его внимательного взгляда не ускользнули и приятные детали - на поясе крошки висела связка стальных отмычек очень хорошего качества, а его башмачки были подбиты толстой и мягкой кожей, которая позволяла легкому и маленькому воришке передвигаться практически бесшумно. Это означало, что воровское ремесло в среде воришек Канализации по-прежнему находится на высоте. "И не их вина, что наша добыча в последнее время настолько скудна,- думал Велвор.- Учителя у нас прекрасные и они по-прежнему на высоте. Нужно будет пригласить к себе учителя этого воришки и поблагодарить его от всей души. Да, собственно, такой благодарности заслуживает не только учитель этого конкретного Цефильза, а абсолютно все наши воровские учителя. Нужно будет заняться этим".
Крошка Цефильз стоял перед Троном Воров и беззвучно переминался с ноги на ногу. По-видимому, это было его первое Приношение и он растерялся. В руках крошка сжимал небольшой сверток из белой и почти чистой материи, а его голубые глаза в прорезях дерюжной полумаски были широко распахнуты и обращены на оголенное бедро Подруги-воровки.
