Правда, согласно древним легендам, и воровской знати сорвалось с этого моста немало, и по очень загадочным причинам. Легенды утверждали, что на этом мосту погибли целых четыре Велвора и около двух десятков Консортов (и это в древние времена, когда мост был еще практически исправным). Все они будто бы сорвались с моста и бесследно сгинули в зловонных водах. Спасти сорвавшегося с моста, пусть бы даже это и был сам Великий Вор, было абсолютно невозможно из-за высоты арок и силы течения. Легенды утверждали, что все погибшие на мосту Велворы и Консорты были никчемными и как люди, и как воры, а потому их таким трагическим способом призвала к себе Мать Луна в образе Богини Обличительницы или Богини Паучихи-Палачки. Велвор в эту чушь не верил, он считал, что эти легенды были отголоском древней борьбы за воровскую власть, которая проходила прямо на этом мосту. Место и впрямь было очень удобным для такой борьбы. Прямо во время перехода можно было шепнуть пару слов на ухо капитано охраны или сделать незаметный знак верному ворику и все - прощай негодный Консорт (или нерасторопный Велвор, здесь уж кому и как повезет).
Способ был неплохой, да, и даже в каком-то смысле романтический - вон ведь еще когда все эти древние негодные или нерасторопные воры вниз ухнули, а легенды о них до сих пор помнят. Но Велвор считал такой способ борьбы за воровскую власть сильно устаревшим и абсолютно не применимым к современным условиям. Сейчас для подобных воровских дел существовали другие, более подходящие способы. Попадать в воровские легенды ни современные велворы, ни современные консорты почему-то не торопились. И впрямь - зачем и кому это сейчас нужно?
Велвор прогуливался по каменному выступу у основания моста, то и дело посматривая на другой берег, Консорты о чем-то беседовали в сторонке, а его дорогая Подруга бросала в мутный поток подземной реки мелкие камушки. Причем бросала с таким видом, будто бы ее только что страшно обидели эти самые камушки. Да и река тоже.
"Это она из-за Мими надулась что ли?- подумал Велвор.- Вполне возможно. Ну, а что такого он сделал? Просто попросил гадалку убраться со своей дороги. Причем попросил вполне вежливо, по-хорошему, а ведь мог бы убрать ее со своей дороги и по-другому. А может быть, и это отвратительное существо тоже участвует в заговоре? Может быть, эта Мими должна была сообщить ему что-нибудь такое - эдакое? Да она ведь и сказала свое "бом, бом, бом". А вот что это значит, если посмотреть на дело с точки зрения теории заговоров? Гадай теперь еще и над подобными глупостями. Возможно, из-за этого дуется сейчас моя дорогая Подруга. Она ждет, что я обращусь к ней за разъяснениями этого "бом", это ведь она у нас главный знаток Толстой Мими и ее бреда. А я вот возьму и не обращусь. Пусть помучается, если я прав на счет заговора, то мучится ей осталось недолго. А если я не прав? Ну что же, когда все закончится подарю ей какое-нибудь золотое ожерелье или кольцо с огромным бриллиантом, или что-нибудь в этом роде да и дело с концом. Против огромного бриллианта не устоит сердце ни одной воровки, а уж сердце Гранд-воровки не устоит тем более".
На противоположном берегу показался мерцающий желтый огонек - капитано охраны давал знак, что все хорошо, прислуга с чанами и большая часть охраны уже прошла по мосту, и теперь может переправляться на ту сторону воровская знать.
Велвор решительно ступил на мост первым и быстрым бесшумным шагом пошел по неровным каменным плитам к этому мерцающему огню. "Прямо морской маяк,- думал он, всматриваясь в мерцающий огонек капитано охраны,- а внизу бушующее зеленое море, а за морем лежат голодные отверженные, и я несу им праздничное угощение, а дальше площадка с которой меня когда-нибудь уронят вниз, а нынешняя жизнь - дрянь, а современные воры - мерзавцы".
Переход через мост прошел на удивление легко и быстро, даже подвесные воровские мостики почти не качались, и ни одно гнилое бревно не лопнуло под ногами и не обрушилось вниз, а на том берегу Велвора уже ждала вся его челядь и два смотрителя Мыса Отверженных - ворики Жикич и Кего. Или Кекич и Жиго, Велвор уже не помнил какие имена носят эти разжиревшие до полного воровского неприличия мерзавцы. Это были абсолютно бесталанные воры, да еще к тому же и глупые, но наделенные хорошей здоровой телесностью (воровская служба на Мысе Отверженных почему-то считалась в воровской среде тяжелой и трудной). Разжирели они, конечно, не просто так, а на той скудной пище, которая поступала на Мыс Отверженных от всего воровского сообщества (а на самом деле лично от него - Велвора, да еще от пары-тройки воровских благотворителей из высшей воровской знати). Выше должности смотрителя этим ворикам ничего не светило все равно, но судя по всему, это обстоятельство их мало расстраивало. Выглядели смотрители хотя и бледными, но очень довольными и сытыми, а низкие лбы, заплывшие салом глазки и давно небритые двойные подбородки это ощущение общего довольства словно бы еще усиливали и подчеркивали. Велвору даже показалось, что Жикич и Кего вот-вот начнут сыто рыгать прямо ему в лицо, что вызвало у него быструю как рябь на воде гримасу отвращения и презрения. Он и сам уже почувствовал сильный рвотный спазм, который чуть не превратил встречу со смотрителями Мыса Отверженных в безобразную сцену, но тут Жикич и Кего, словно бы почувствовав неладное синхронно согнулись в низком поклоне.
- Как дела на Мысе?- сдавленно и быстро спросил Велвор, быстро прикладывая к лицу надушенный кружевной платок.- Еды всем хватает?
- Да-да-да,- подобострастно залопотал один из смотрителей.- Хватает. Очень хватает ваша милость.
- Вполне хватает,- хмуро подтвердил второй.- Соли бы только побольше, но только чтобы не мелкой, а чтобы крупными кусками или комьями, а то они ее под лохмотьями...
- Отверженные едой довольны?- нетерпеливо перебил его Велвор.
- Да-да. Довольны. Очень довольны,- залопотал первый смотритель причудливо изгибаясь своим толстым телом и снизу вверх заглядывая в глаза Велвора.
- Вполне довольны,- хмуро подтвердил второй.
- Ты Жикич?
- Я Кекич, Ваша Лунность. А он - Жиго.
- Ага,- Велвор сделал глубоки вдох, затягивая в себе побольше аромата изысканного одеколона и убрал платок от лица, а потом сказал так быстро, как только смог.- Ну что же. Пойдемте, посмотрим - как там дела у наших отверженных, и всего ли им хватает.
- Хватает-хватает,- синхронно замахали руками смотрители.- Даже не сомневайтесь, ваша Лунность. Всего им хватает...
Точно по центру Мыса Отверженных, беря начало прямо у моста и уходя к последней площадке, с которой отправляли в последний путь тела всех Велворов, шла мощеная относительно ровными камнями узкая дорожка, справа и слева от которой лежали тюфяки с телами еще живых отверженных. Кекич и Жиго шли впереди, что-то поясняя и сильно при этом жестикулируя, но Велвор их не слушал. Он шел следом за смотрителями и растерянно всматривался в костлявые тела, которые ровными рядами лежали на тюфяках. Зрелище такого большого количества немощных воровских тел всегда расстраивало Велвора, вышибало его из колеи и даже смущало. И не только зрелище, но еще и запах, который не смог бы перебить ни один одеколон на свете (и это несмотря на то, что значительную часть сегодняшнего праздника он провел находясь в ужасном зловонии мокрых тоннелей).
"И кто только придумал такое странное Правило?- думал Велвор, всматриваясь в тела отверженных.- Кто только придумал этот дурацкий ритуал? Почему все прежние Велворы вынуждены были смотреть на это? Почему и я должен смотреть на это? И как же непросто после подобного зрелища спокойно править ворами. Править ими дальше как ни в чем ни бывало. И насмотревшись на подобное можно ли и дальше жить спокойно, и спокойно разрешать именовать себя Великим Вором? Великий Вор, Мать Луна моя! Да что же такого великого я могу украсть здесь, на этом свете? Разве я могу украсть вечную молодость или вечную жизнь? Или хотя бы более менее продолжительную молодость и относительно долгую, но счастливую жизнь? Не говоря уже о каких-то там вечных категориях? Нет, этого я точно не могу, а могу я воровать только лишь тяжелый желтый металл, да еще какие-то блестящие камушки и прочую дрянь, которая почему-то ценится здесь столь высоко, но которая никогда не сможет дать мне ни вечной молодости, ни вечной, или хотя бы относительно долгой жизни, а о каком-то безмерном счастье здесь даже и говорить нечего. Так какой же я после этого Великий Вор?"
