- И сколько? - у Агамемнона в Мемфисе имелись три салона-выставки, в которых были представлены шедевры классического искусства Эллады, но прибыль этих салонов едва окупала расходы на их содержание.

- Хе-е... Сколько?.. Это, друзья мои, коммерческая тайна и оглашению не подлежит. Но, откровенно скажу - много.

- Дорогие билеты? - полюбопытствовал Агамемнон.

- Две серебряные драхмы за вход, - Идоменей помолчал, дал возможность собеседникам прочувствовать...

- Дороговато, - оценил Агамемнон.

- Не дешево, - согласился Идоменей. - Но солидный аттракцион, да еще с драйвом, дешевым быть не должен.

- Пожалуй, другого такого классического лабиринта, не только на Крите, но и вдоль всего побережья Средиземного море, не найдешь, - объяснил Одиссей. - Сам Дедал построил. А тут еще такая реклама: хищный Минотавр и отважный Тесей. Народ и тянется.

- Так оно и есть, - согласился Идоменей, - Охлос хавает. А куда ему деваться? Одиссей прав. Дедал был великим мастером. Сейчас таких не делают. Но я, даже, не об этом. Каждый товар надо уметь продать. А мы умеем.

- Как вы это делаете? - Агамемнону не давали покоя прогорающее магазины-салоны... Если так дальше пойдет, их закрывать придется.

- Очень просто. У входа висит большое, красивое объявление. А в нем сообщатся: тому, кто самостоятельно явится к выходу из лабиринта, вручаются премиальные: четыре серебряные драхмы. Как вам это?

- Прямой путь к разорению, - быстро сообразил Менелай.

- Хе-е... Прямой путь к обогащению! - Идоменей хитро подмигнул. - Каждый считает себя умным. Так?!

Никто из собеседников не ответил. Они считали себя умными, но в словах Идоменея чувствовался какой-то подвох.

- И каждый такой умник рассчитывает прогуляться по знаменитому лабиринту на халяву, - доложил Идоменей. - Да еще заработать две серебряных драхмы... Открою вам главный секрет лабиринта, друзья мои: умники эти ничего не выгадывают. Вот вам статистические данные за год работы нашего лабиринта: "Из каждых ста человек что входят, только одному удается самостоятельно добраться до выхода". А теперь считайте: мы получили две сотни серебряных драхм за вход, выплатили две драхмы премиальных тому, кто сам добрался до выхода. Чистая выручка, - Идоменей развел руками: - сто девяносто восемь серебряных драхм. Вот такой у нас лабиринт! Дедал строил!

- Лихо, - позавидовал Агамемнон. - Сам придумал про премиальные на выходе? - Война-войной, а вопросы коммерции владельца антикварных магазинов-салонов интересовала...

- Почему сам!? - опять хохотнул Идоменей. - Я же царь. Зачем царю Крита думать?! У меня других, что ли, дел нет? И пиры, и охота, и родственники... И с всякими кляузами разбираться приходится... Отдохнуть некогда... Когда тут думать?! Я к этому лабиринту умного раба приставил. Есть у меня один такой, Энэгеем зовут. Длинный, тощий, борода разноцветными клочками и ушами шевелить умеет. Хитрый и все время что-то думает, что-то считает... Он у меня раньше полы мыл... Однажды, после обеда, когда я был в хорошем настроении, этот раб, не побоялся, подполз ко мне и все выложил, про лабиринт и премиальные... Я тогда сразу не сообразил, что он о хорошем деле говорит, и велел этого Энэгея высечь, чтобы не лез к царю со всякой дуростью. А через два дня сообразил - дело, вроде, подходящее, можно попробовать... Энэгея, чтобы не возомнил о себе, приказал еще раз высечь, потом дозволил ему заняться лабиринтом. Разрешил брать туда рабов, каких посчитает нужно. И отмерял ему тридцать дней срока.

Идоменей оглядел царей, убедился, что его внимательно слушают.

- Хе-е... Ровно через тридцать дней, этот раб почтительно подполз к моим ногам, положил толстенький мешочек и раскрыл его. А там серебряные оболы... О!.. И глядит на меня, ждет, что я его похвалю. Это чтобы я, - Идоменей ткнул себя пальцем в грудь... - Чтобы я раба похвалил... Хе-е!.. А я ему говорю: мало! И ногой в морду. Стража у меня понятливая, тут же подхватили этого Энэгея и высекли. С тех пор приносит в два раза больше. И секу я его редко, по настроению.

Идоменей как то странно посмотрел на царей, как будто чувствовал себя виноватым, что редко сечет этого раба.

- Так ведь... Хе-е... Он там сейчас такого понакрутил... Рабы в три смены работают. Одни убираются, глупые надписи со стен соскабливают - туристы такой народ, им лишь бы на стенке расписаться. Другие сидят у входа и разные страхи про лабиринт рассказывают.

- Шедевры классического периода вы там продавать не пробовали? - Агамемнон прикинул, что при таком обилии посетителей, можно открыть возле лабиринта магазин-салон. Договориться с Идоменеем о проценте от прибыли и открыть.

- Какие шедевры? - не понял Идоменей.

- Произведения искусства, классику, - Агамемнон не хотел сейчас вдаваться в подробности. - Чернолаковые амфоры с батальными сценами, скульптуры известных мастеров, фиалы цветного стекла... У меня кое-что имеется. На взаимовыгодных началах можно открыть небольшой магазин-салон.

- Нет, классика не пойдет. Классика слишком дорогая, наш посетитель ее не потянет. Нашему посетителю сувениры нужны, тут он раскошеливается на полную. Рабы вырезают из дерева и камня фигурки Тесея, Ариадны и Минотавра... Это хорошо раскупается. Особый спрос на "Ариадну с клубочком" и на самого Минотавра. Вот, у меня, полюбуйтесь, - Идоменей приподнял свой посох. Его венчала искусно вырезанная фигурка рогатого, оскалившегося Минотавра. - Хорош, правда?!. А сам Энэгей, уже два года, прямо в этом лабиринте и живет. И мешочки с серебряными оболами лично мне приносит. Все цари, на соседних островах, завидуют. Так у них же ни такого шикарного лабиринта, ни такого сообразительного раба. Хе-е...

Действительно, можно было позавидовать Идоменею: с таким лабиринтом и таким рабом, серебряные оболы всегда под рукой... Но собеседники его никакой зависти не проявили. То ли сумели удержаться, то ли действительно считали, что погоня за оболами, это не главное, чем должны быть озабочены цари.

- Непонятно, - высказался Менелай. - Что их тянет, в этот твой лабиринт? Людям делать нечего, занимались бы физическими упражнениями. Укрепляли тело и дух. А это, ведь, что?.. Приезжают издалека, с других островов, для того, чтобы побродить по унылым переходам лабиринта. Выход поискать... Ну, скажите мне, зачем это людям нужно?

- Не надо, Менелай, ты об этом лучше не думай, - примиряющим тоном промолвил Нестор. - Вы, спартанцы, занимаетесь своими делами. И свободного времени, чтобы посещать всякие лабиринты, у вас ведь нет.

- Конечно, нет!

- Вот и хорошо. Каждому свое... Так ты чего нас сюда привел, - обратился Нестор к Одиссею. - Говоришь, важное дело?

- Важное, - подтвердил царь Итаки.

... Здесь, не было слышно рокота неутихающих морских волн, сюда не проникал вечно струящийся по берегу легкий бриз. Только желтый песок, красноватые гранит и бесконечная синева далекого неба над головой. Одиссей осмотрел скалы, укрывающие площадку, на которой они стояли. Глянул в небо и убедился, что цепочка белых облаков плывет далеко в стороне.

- Я попросил вас прогуляться со мной в это тихое местечко, - Одиссей кивнул на скалы, - чтобы предложить план, который, возможно, поможет нам закончить эту бесконечную, надоевшую всем войну.

Спутники оживились. У хитроумного Одиссея план!.. Неужели он придумал, как победить троянцев?.. Следует ждать чего-то важного...

- Рассказывай, а мы послушаем, - без энтузиазма предложил Агамемнон. К нему не реже, чем раз в месяц кто-нибудь приходил с планом, как быстро и победоносно закончить эту войну.

Одиссей стал рассказывать. Его не прерывали... План Одиссея был совершенно неожиданным, довольно сомнительным, странным и, главное, ненадежным. По мере того, как автор излагал его, на лицах слушателей все четче можно было увидеть разочарование и даже недоумение.

- Ради того, чтобы рассказать такое, ты привел нас сюда? - плохое настроение Агамемнона не улучшилось от вида окружающих, высоких гранитных глыб. - Мог бы рассказать нам это и в лагере.