Мы снова стали общаться с Юлей. Уже даже не помню, кто из нас это общение возобновил. Я часто ей звонила, рассказывая о Ане и о наших отношениях с ней.

–Мне так нравится Аня, -говорила я, -Я даже веду себя с ней по-другому. Не так, как вела с тобою раньше… Не позволяю себе лишнего, не нервничаю, не кричу, держу себя в руках… Но всё равно что-то в ней смущает. Мы с ней только и делаем, что занимаемся сексом. Но ни разу она не оставалась на ночь. Хоть бы гостиницу сняла что ли, как делала Ксюша, помнишь?

Юля, несомненно, помнила мои рассказы о прошлых отношениях и я, не дождавшись её ответа, продолжала.

–Помнишь, как мы с тобой стремились быть вместе, как дорожили каждой минутой, проведённой вместе? И подольше хотели продлить это время!!! С Аней у нас нет такого!!! Она приезжает как инопланетянин, неизвестно откуда, и уезжает так же, в непонятном направлении! У неё на уме одна работа, мы и встречаемся очень редко!!!

–Послушай, но может быть и вправду, человек очень занят? У неё свой бизнес, сейчас много заказов, ты ведь должна войти в её положение! – переубеждала меня Юля.

–Да я это всё понимаю!!! Точнее, понимала, а теперь больше не хочу понимать! – продолжала я, -Мне кажется, если человек хочет быть рядом, он найдёт возможность и время, чтобы осуществить задуманное. Значит, не так уж она хочет!!! Ты же знаешь меня, я не буду настаивать и навязываться!!! И виду не подам. А сама тоскую, скучаю по ней… Мне бы хотелось видеться чаще с ней…

–Может, тебе стоит ей об этом сказать? – предположила Юля.

–Я так не могу! Она и сама всё понимает, не дура. Не хочу, чтобы она почувствовала власть надо мною! Она ведь ни разу не звала меня домой к себе. Странно, правда? Я боюсь, как бы не было повторения истории, как у меня было с Ксюшей. Мне кажется, она меня обманывает. У неё кто-то есть. Мне кажется, она замужем.

–Да брось ты! – не верила мне Юля, – Конечно, тебе виднее, я её не знаю. Но мне кажется, Аня не стала бы тебя обманывать…

–Тогда почему она не приглашает в гости? Что скрывает?

–Может, стесняется? У неё ремонт в доме идёт, не всё доделано…

–Юль, брось! Мы с ней уже столь близки, что можно было бы не стесняться таких моментов! Я не верю в это! Тут что-то другое… К тому же на некоторых фотографиях у неё кольцо обручальное я заметила.

–Так спроси её, что за кольцо напрямую!

–Да не могу я! На свидания ко мне она ездит без кольца!!!! Не могу же я сказать ей: «А что у тебя на той фотографии кольцо?»

Юля не разделяла моих взглядов на происходящее. Ей казалось, что проще всё выяснить напрямую. Я так не хотела, мне казалось, человек сам должен всё рассказать и во всём признаться. Но доверия до конца к Ане у меня не было. Она мне рассказывала, что была раньше замужем, но сегодняшний её статус семейного положения и кольцо на пальце заставляли усомниться в том, что она чего-то от меня не утаивает. Меня всё время смущало и то, что она не зовёт меня домой, прикрываясь ремонтом. То у неё якобы живёт отец, то ей неудобно передо мной, что у неё не доделано, не доведено до ума там всё… Откуда было мне знать, может, она живёт с мужиком, а прикрывается отцом? Мне оставалось только гадать.

На днях я должна была улетать в Якутию, повидать маму.

–Ты проснулась?– переживала за меня Аня, отправляя одну смс за другой.

–Да, зая, я уже не сплю. Собираюсь, -отвечала я.

–Не опоздаешь?

–Я почти готова.

–Всё проверь, чтобы ничего не забыть!

–Да, всё нормально, я проверяла!– наврала я.

Я вызвала такси и без пробок доехала до аэропорта. И только пройдя на стойку регистрации, я поняла, что забыла паспорт.

–Зая, я паспорт не взяла! -сокрушалась я, звоня Ане, -Весь мой отпуск коту под хвост! Я уже не успею вернуться!! Я НИКУДА НЕ ПОЛЕЧУ!

В процессе разговора оказалось, что паспорт я забыла у Ани в машине, когда накануне дня вылета, мы занимались любовью и не заметили, как он упал под сидение. Аня пообещала сейчас же привезти мне его в аэропорт.

–Успокойся, Лесь, – говорила она, -Вернуться за паспортом, конечно, ты уже не успеешь, да и я не успею по пробкам тебе его привезти, но можно перерегистрировать рейс.

–Тогда я потеряю деньги! – нервничала я, -Да и на доплату у меня нет!

–Всё будет хорошо! Я оплачу. Деньги – не самое главное.

От этих слов мне стало легче и в душе я оценила поступок Ани.

Мы перерегистрировали билет, Аня доплатила несколько тысяч и повезла меня домой. Мой рейс был вечером. Мне было жутко приятно, что моя девушка ради меня отложила все свои дела и примчалась выручить меня.

–Только второй раз я тебя не смогу проводить, – оправдывалась она.

–Хорошо, зайка, -целуя её в губы, согласилась я.

ЮЛЯ

Мне позвонила Леська и взволновано рассказала, что никуда не уехала, что осталась в Москве до вечера из-за нелепой ситуации.

Выйдя с работы в тот день и уже спустившись в метро, меня вдруг осенило, что я могу её проводить.

–Хочешь, я приеду? – спросила я Леську, которая в этот момент выходила из дома и направлялась в аэропорт на такси.

–Хочу, – немедля ответила она. Ей было нескрываемо приятно от такого предложения.

Ещё какое-то время я сомневалась, стоит ли ехать, зачем мне это. Но её желание увидеться и эта возможность встречи сама по себе сыграли в перевес так, что я вышла из вагона поезда, направляющего в сторону моего дома, запрыгнула в другой поезд, повернув тем самым в прямо противоположную сторону, в сторону Домодедовской.

Мы не виделись с ней больше, чем полгода. Я просто обняла её при встрече, о чём она потом тонким намёком напишет, что объятия порой показывают всю глубину отношения человека, не нужно ни слов, ничего другого. Ей тоже нужна была эта встреча. Прежде всего понять, что мы стали другими, что между нами не осталось тех чувств, что были раньше, не осталось страсти, вожделения, тяги– всего того, что так сжигало нас обеих. Всё превратилось в пепел. Но с моей стороны осталась теплота, благодарность за моменты счастья и некая ирония, некий сарказм от того, что я понимала, насколько это иллюзорно. Иллюзия счастья, иллюзия семьи, иллюзия любви. Наверное, Леся чувствовала то же самое. Но мы никогда: ни сейчас, ни потом не обсуждали этого.

Проводив её, я ехала по мокрому асфальту в маршрутке домой, испытывая лёгкую грусть, какую испытываешь, проводив родного человека и облегчение, связанное с пониманием того, что Леся и чувства к ней остались в прошлом. В то же время привкус какой-то незаконченности не покидал меня ни на минуту.

Теперь каждый день она звонила мне, и мы подолгу разговаривали. Зачастую говорила она, я просто слушала. Ей просто нужно было выговориться или услышать совет в той или иной ситуации. Она и восхищалась Аней, и в то же время критиковала, говорила про недостатки и её стервозный характер. В то же время, в моменты, когда она её хвалила, Леська говорила о том, что в Ане нет высокомерия и что она очень хотела бы нас с ней познакомить. И дружить семьями. Второй вариант вряд ли был осуществим, потому как Серёжа отнёсся к этой затеи мягко сказать с недоверием и настороженностью.

–Зачем тебе это? – спрашивал он, – Ты ведь знаешь, что Леся просто так ничего не делает. И общается она с тобой не с проста. В её бескорыстье я не верю. Подумай, зачем она ведёт такую игру.

Слова мужа были не беспочвенны. Я и сама не доверчиво относилась ко всему, что говорила и делала Леся. Она обращалась ко мне, когда ей было тяжело, когда у неё все было замечательно или, наоборот, я искала какой-то поддержки, полагаться на неё не приходилось. Да я и не рассматривала её в качестве подруги, хотя она прикрывалась этим словом то и дело, когда ей нужна была моя помощь. На ответные поступки Леська была не готова, да я особо и не просила. Почему я позволяла ей часами говорить о себе, о своих отношениях с Аней, о том, чего ей не хватает? Наверное, мне было интересно, как складывается её жизнь, любопытно, как обстоит дело на самом деле, не по её странице в сети, а как есть, по её рассказам. И, слушая её, я всё больше убеждалась, как правильно я поступила, выбрав Серёжу, покончив с лесбийской жизнью. Леськины переживания и страсти, которые она описывала мне, не давали усомниться в правильности решения и теперь вызывали улыбку и иронию. Ведь когда-то в этих эмоциональных перипетиях участвовала я сама, и Аня, которая очутилась на моём месте, теперь ощутила всё это на себе. По сути, у Леськи менялся лишь объект вожделения, всё остальное: манера поведение, построение козней, создание ситуаций, заведомо неприятных и вызывающих негативные эмоции вроде ревности – всё оставалось прежним. Не менялись даже слова нежности, замены имени, вроде «зая», песни, адресованные объекту «любви». Было немного грустно от этого, но в то же время показательно, насколько человек не изобретателен и однообразен в этом смысле.