Луи с недовольством сжимает губы. Ответ Зейна ему не нравится, отчего внутри поселяется неприятное чувство. Это какая-то едкая злость, которая причиняет боль ему самому. С этим трудно что-либо сделать. Трудно вообще бороться со своими ощущениями, особенно, когда приходится так близко стоять с одним из своих главных врагов на данный момент.

Всё сложно. Слишком сложно.

- Когда-то она слишком сильно тебя возненавидит, Зейн, – решается сказать Томлинсон, с гордостью шагая вперёд. Он чувствует уверенность в своих словах и он знает, что обязан произнести их. – И когда-то, такая ненависть тебя погубит.

Малик на это ничего не говорит. Он наблюдает лишь за спокойным передвижением Луи и удивляется, как быстро парень решается покинуть данный зал. Но Зейн не останавливает его. В молчании смотрит прямо перед собой и думает о том, что предстояло услышать. Ведь действительно ли Лорен ненавидит его?

Он не знает. Но внутри сердца чувствует, что это далеко не так.

Это не ненависть. Это то, что куда страшнее, чем можно было себе представить.

Виктория ощущает необыкновенную радость внутри себя. Сегодня у неё выдался прекрасный день и девушка не может не позволить себе хотя бы небольшой частички счастья, которая отражается язвительной усмешкой на её ярких губах. Не часто бывает, чтобы она ощущала такое удовлетворение от происходящего в своей жизни. Иногда чего-то не хватает. То ли лишней радости, то ли внимания, то ли эмоций. Но сейчас было достаточно абсолютно всего. И Виктория наслаждается этим. Позволяет своему коварству достигнуть предела и насладиться тем самым положением, в которое попала бедная Лорен Грейсон. Бедняжка. У неё совсем нет выхода, а она, Виктория, теперь имеет чудесный шанс показать этой девчонке её истинное место. И доставить ей всё то, чего она так настырно заслуживает. Неужели справедливость существует? И Виктория добьётся того, чего так отчаянно хочет?

Ни на секунду не прекращая своих прекрасных размышлений, она проходит вовнутрь своего номера и с удовольствием расслабляется в комфортной для себя обстановке. Удобная мебель, широкое пространство, неяркий свет. Всё близко и всё...

Виктория замирает. Сердце не бьётся в груди и девушка даже забывает дышать, когда видит чьё-то присутствие в своей комнате. Хочется заорать. Моментально. Но вместо резкой паники она тут же включает свет в этом помещении. И успокаивается, узнавая своего неожиданного гостя.

- Что ты здесь делаешь? – с недовольством спрашивает брюнетка, замечая присутствие Томлинсона. Парень стоит возле небольшого стола, с усмешкой смотря на хозяйку этого номера. – Имеешь хобби врываться в чужие апартаменты?

Его усмешка становится шире.

Виктория не удивляется — Томлинсон всегда был задорным человеком. Сейчас его появление неожиданно. Она не знает, что можно от него ожидать и не знает, как стоит на всё это реагировать. Зачем он вообще пришёл? Напугать её? Шокировать?

Так много вопросов. Так сильно колотится сердце в её дрожащей груди.

- Думаю, нам нужно поговорить, – его голос ровный, приятный. Она улавливает дружелюбную интонацию, но это не успокаивает сомневающуюся Викторию.

Вряд ли ей стоит надеяться на приятную беседу. Луи присоседился к числу её врагов и всё, что он может ей предложить, вряд ли будет для неё выгодным условием последующих событий. Скорее всего, он, как и Зейн, будет пробовать убедить её отказаться от коварного плана против милашки Грейсон. Но он, как и Зейн, не добудет здесь никакого успеха.

- Я же знаю, что Стайлсом руководишь ты, – продолжает говорить Томлинсон. Его глаза тёмные. Лицо опасно сверкает при сильном свете. – Так было всегда.

Его слова её не удивляют. Ведь все знали о сильном влиянии Виктории. Она его и не скрывала. Гарри был без ума от неё, а она пользовалась этим, как могла, всегда получая свою нужную выгоду. Разве это плохо? Для неё, человека с самыми жестокими мотивами, подобный расклад всегда был удобен. Вот только... Томлинсону какое до этого дела?

- И что? – с раздражительностью интересуется Виктория. Складывая руки на груди, она настороженно располагается напротив своего собеседника. – Хочешь отговорить меня от этого проклятого боя с Лорен? Хочешь, чтобы я подействовала как-то на Гарри? Но знай, Томлинсон, ты ничего из этого не получишь.

Он молчит. Она этого и ожидала, поэтому и не позволяет себе удивляться. Просто стоит в таком же молчании. Наблюдает, как глаза Луи становятся темнее и как он, в конце концов, решается подойти к ней слегка ближе.

Такое приближение всё усложняет. Виктория чувствует тяжесть его присутствия. Видит, как сильно расширены его тёмные зрачки.

- А кто сказал, что я хочу, чтобы этого боя не было? – он усмехается.

А она замирает. Чувствует шок и понимает, что всё успело всего за единый миг обернуться для неё интересным ходом событий. Что? Луи серьёзно принимает её сторону? Виктория поражена. Такой шок едва позволяет ей опустить руки вдоль своего тела и слегка прищуриться, пробуя на вкус каждое мгновение своей обескураженности. Виктории трудно поверить в свою удачу. Но она всё же старается это сделать.

- Мне будет невыгодно, если Лорен продолжит оставаться здесь, – спокойно объясняет он. Лицо Луи непроницаемое, глаза отчётливо передают его застывшее напряжение. – Я не хочу, чтобы она оставалась возле Малика, который так сильно хочет затащить её в свою постель.

Слова ранят. Резко.

Виктория тут же вспоминает о самом ужасном факте её жизни и наполняется очередной жгучей ненавистью. Да, самая страшная проблема. Лорен и Зейн. Те двое, которых, как оказывается, не только она хочет разлучить.

- И если она уедет, у тебя будет больше шансов быть с ней рядом, – продолжает его мысль девушка, с таким удовольствием наслаждаясь сказанными словами. Виктория удивляется таким поворотом событий. Но не соблазниться им она совершенно не в силах. – Так что же тогда ты хочешь от меня, непредсказуемый Томлинсон? У тебя есть ко мне предложение?

Теперь его глаза горят. Огнём. Яростью. Тем, что губит даже саму Викторию, задевая самые глубокие струны её души. Она дрожит. Боится того, что приходится видеть. Луи всегда был опасным человеком. Ей просто никогда не стоит об этом забывать.

- Скорее я предлагаю тебе сделку, – просто объясняет он. Наклоняется к ней ближе, застывает в миллиметре от её лица. – Я прослежу за плохой подготовленностью Лорен к драке, ты же убедишь Гарри всё сделать быстро и безболезненно. Я не хочу, чтобы Лорен сильно избивали на ринге. Пусть лучше он отключит её сразу.

Девушка застывает в удивлении, округляя глаза. Серьёзно? Такая простая сделка. Она ожидала чего-то более зрелищного, опасного. А всё оказалось так просто. Но даже от этого Виктория отказаться не в состоянии. Слишком уж заманчиво. Слишком уж ей это нравится.

- Как хочешь, Луи, – Виктория мягко улыбается. – Для тебя всё, что угодно.

Её слова звучат сладко, соблазнительно. Девушка и сама не замечает, как её рука тянется к мужской футболке и как тонкие пальцы задевают поверхность небольших пуговиц. В её руках ощущается власть. Томлинсон в молчании наблюдает за её движениями.

Виктория не спешит. Расстёгивает одну, вторую. Руки действуют не спеша и, видимо, такая скорость не приходится по вкусу мрачному Томлинсону.

Потому что он действует резко. За мгновение притягивает Викторию к себе, отчего она с криком оказывается прижатой к его телу. От него отдаёт жаром. Огнём, способным поглотить всё на своём пути.

Она, будто в его власти. Так рядом, что голубые глаза уже насквозь пронзают её поверхность лица. А губы, горячие мужские губы начинают рвать на части её собственный рот. Впиваются языком, задевая потаённые уголки её тела. Врываются в знойную плоть, раскрывая нужный себе путь навстречу. У Виктории останавливается дыхание. Такой поцелуй становится чем-то нереальным и, даже не понимая, что делать, она открывает свой рот ещё шире, ещё глубже, позволяя захватить всю себя целиком.