- Зейн! – чей-то голос. Он почти его слышит. – Зейн, прошу тебя! Остановись!

Но он не может. Не получается.

Хватка уже на волосах Томлинсона. Тот едва открывает глаза, отхаркивая заполнившую его рот кровь. Он весь избит. Синяки покрыли каждый дюйм его тела и он уже совсем не обладает силами для дальнейшей борьбы.

Зейн в ярости. Он опять готовится к удару. Замахивается рукой и почти бьёт, но всё летит к чертям. Всё. Просто. Летит. К чертям.

- Остановись! – с яростью кричит Лорен, застывая прямо в метре от Малика.

Её глаза искажают безумный шок и она резким движением решается подойти ближе. Закрывает собой тело Луи. Стоит прямо возле Зейна и выставляет руку вперёд, надеясь этим оттолкнуть разгневанного парня подальше.

Она испугана. Грудь часто подымается от прерывистых вздохов, а всё тело покрыто сумасшедшей дрожью. Неужели он довёл её до такого состояния?

- Прекрати, – гневно заявляет она, так и не решаясь убрать свою руку. Это заставляет Зейна сделать шаг назад и застыть в шоке, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. – Сейчас же прекрати это, Малик.

Она зла. Безумно. Это всё прекрасным способом написано у неё лице и он даже понимает все внутренние её чувства.

Конечно, девушка напугана. Она только что увидела его в том состоянии, в котором он способен убивать. Да кто бы вообще его не боялся на её месте?

- Всё в порядке, Лорен, – хриплый голос Томлинсона. Тот ещё стоит на коленях, но старается выглядеть мужественно. Рукой придерживается за рёбра, с ухмылкой смотрит на застывшего Малика. – Пусть он закончит начатое.

Но девушка с этим не соглашается. Всё же решаясь убрать свою руку, она ухватывается пальцами за ткань своего платья и уже с гневом оборачивается назад. Её глаза мгновенно встречаются со взглядом Луи и девушка приходит в ужас, от того, в каком ужасном виде находится его лицо. Он избит. Так жестоко и так страшно, что на это даже больно смотреть.

У Лорен всё меньше сил с этим бороться. Она со злостью сжимает губы, наполняя свой взгляд неодобрением.

- Вы ведёте себя, как дети! – продолжает кричать она. Голос наполняется болью, яростью. Всем тем, отчего начинает разрываться её напряжённое сердце. – Решили весь праздник моей сестре испортить? А ты, Зейн, ты вообще ненормальный! – она кричит уже на Малика, злобно приглядываясь к нему. Он и не знает, куда деться. Приходится терпеть такой ненавистный женский взгляд, от которого хочется упасть сквозь землю. – Как ты вообще поспел сюда явиться? Как ты всё время смеешь портить всю мою жизнь?!

Её голос разрывает на части. Зейн почти не двигается. Он не может. Не может себя заставить выполнить ни единого движения.

Этот взгляд Лорен, наполненный гневом, терзает его на самые мелкие кусочки. Кажется, весь мир сужается до самых мелких размеров и это ужасающее пространство в долю секунду разрывает все его лёгкие. Становится трудно дышать. Видеть это осуждение в глазах той, в которой хочется видеть совсем иное.

- А ты так и не поняла, Лорен? – говорить решается Луи. Он усмехается, наполняя свой внешний вид ещё большим ядом и коварством. В глазах горит беспощадность и, с трудом поднимаясь на ноги, он с отвращением смотрит на своего бывшего друга. – Ты разве не поняла, почему он уехал? И почему решил быть здесь?

Нет. Он этого не скажет.

Зейн даже не сдерживается и делает шаг, но злобный вид Лорен его останавливает. Приходится замереть в одной точке и видеть то, что становится для него слишком жестокой неизбежностью.

Луи должен молчать! Блять, пусть он закроет свой поганый рот!

- Он уехал из-за тебя, Лорен! – с криком заявляет Томлинсон, наслаждаясь ужасом, возникшим на лице Малика. – Из-за того, что ты не способна ответить на его чувства. А этот приезд... Господи, ну конечно же, Зейн не выдержал. Не мог посмотреть на свою любимую девушку, – ухмылка. Яд в глазах. А Зейн не двигается. Зейн ничего не может сделать прямо сейчас. – Да он влюблён в тебя, Лорен! Как же ты этого не понимаешь?!

Луи уже тяжело дышит, отчего ей приходится поддерживать его одной рукой. Она прижимается к его телу и удерживает его именно так, как получается.

Зейн же не двигается. Стоит в молчании. Не знает, что можно сейчас объяснить.

И когда глаза Лорен настигают его, он чувствует, что попадает в ад. Невозможно. Жизнь душит его во всей атмосфере. Ощущения раскалывают его на части.

- Зейн? – тихо произносит она его имя. Её глаза такие большие, такие напуганные. – Ты...?

Она не может заставить себя говорить. И как жаль, что он не способен ей хоть чем-то помочь.

Молчание становится хуже удушья. В горле всё так жжёт, что прямо сейчас хочется задохнуться. Но увы, кроме как усердного терпения, он ничем не сможет себе помочь.

- Я должен уйти, – спокойно говорит он, уже готовясь развернуться.

- Нет! – она резко кричит. Так резко, что в сердце всё сжимается до всех существующих пределов. – Зейн, прошу тебя... – и он оборачивается. Смотрит ей в глаза и видит, с каким трудом она стоит возле Луи и присматривается к его лицу. Ей больно. Лорен желает знать правду. – Прошу, скажи что-нибудь.

Ей нужны объяснения. Ей нужно сейчас же всё понять, ведь горькие слёзы неконтролируемым потоком текут по её щекам. Она напугана. Она в шоке от того, что сказал Томлинсон в порыве ярости.

Зейн сам жалеет, что всё случилось именно так. Он не должен был позволять Томлинсону этого сделать. Нужно было остановить его! Нужно было заткнуть его поганый рот!

Но уже слишком поздно. Слова сказаны. Чувства обострены.

- Мне нужно уйти, – всё тем же холодным голосом повторяет Зейн.

Его взгляд равнодушный, его стойка бесстрастная. Видимо, этого достаточно, так как Лорен больше не смотрит ему в глаза. Она оборачивается обратно к едва стоящему Томлинсону, вытирая одной рукой капли своих непростительных слёз.

Малик за этим наблюдать больше не хочет. Томлинсон так поступил и пусть сам платит за последствия своего легкомысленного поступка. Зейн же хочет удалиться. Сейчас же. Собственно, это сделать и получается, так как его поспешные шаги уже через минуту приводят его обратно в ресторан. И поправляя весь свой внешний вид, Зейн желает найти своего отца.

Пора обратно возвращаться в Лондон. Здесь ему больше нечего делать.

- Луи, – тихо шепчет она, прижимаясь всем телом к окровавленной мужской рубашке. Цепляясь за неё тонкими пальцами, она пытается утихомирить всю свою внутреннюю боль. – Боже мой, мне так жаль.

Всхлипы прерывисто доносятся из её горла и это заставляет Томлинсона мягко её приобнять. Он чувствует, как она напугана, как она дрожит. Он понимает, что ничего не может сделать, а это беспощадной волной уничтожает в нём всё благополучное состояние. Сил становится всё меньше и у него едва получается успокаивать расстроенную Лорен, гладя её по макушке.

- Всё в порядке, – спокойно заявляет он, надеясь этим хоть как-то её успокоить.

Но Лорен лишь прижимается к нему сильнее, так и продолжая цепляться за него своими руками. Сил у девушки почти нет, но, увы, у Томлинсона самого их осталось не так много. Он безумно устал.

- Прости меня, – шепчет Лорен, поднимая свой взгляд. Она видит избитое лицо Томлинсона и с испугом проходится пальцами по его подбородку. Раны приводят её в ужас. Горечь яростным пеплом растворяется в душе. – Я знаю, что этот танец с Зейном и всё это... Я знаю, что это тебе неприятно.

На её слова трудно реагировать хоть как-то. Он недолго молчит, наслаждаясь теми прикосновениями, которые она ему дарит. Её тонкие пальцы такие нежные. Каждое прикосновение настолько робкое и невинное, что даже это успевает в нём пробудить желание. Желание быть с ней и ни за что на свете не отпускать.

Да, сегодня был жуткий день. Он впервые допустил ту мысль, что она может быть неравнодушна к Малику.

- Меня это не беспокоит, Лорен, – Томлинсон замирает и смотрит ей несколько секунд прямо в глаза. Зрительный контакт вызывает самые странные ощущения, которые заставляют задуматься о многих различных вещах. – Ты ведь ничего не чувствуешь к нему, правда?