Дети вернутся в город только во второй половине дня. До этого времени у мадам мэр есть время подумать, как разрешить сложившееся положение вещей. Очевидно, что продолжать бегать от разговора с Дэвидом нет смысла. В том, что сейчас происходит с Генри, виновата их размолвка. И исправлять всё им необходимо вдвоём. К тому же… существует ещё пара важных тем, которые следовало бы обсудить с неверным мужем.

Они были вместе… сколько? Уже лет пятнадцать, наверное. Тринадцать лет из которых были женаты. Три из которых он ей изменял. Червячок безысходности уже давно начал подтачивать все стороны их отношений, окрашивая жизнь в иной цвет. Сначала дело было в невозможности Реджины забеременеть. Врачи разводили руками. Вслух никто не называл её случай безнадёжным, но уже после двух лет нескончаемых обследований стали намекать на альтернативные варианты материнства. В момент наивысшего отчаяния, когда Реджина уже почти начала поиски суррогатной матери, произошла та самая встреча с Эммой Свон, в корне изменившая её жизнь. Эта дурочка собиралась убить своего ещё не родившегося малыша. Хорошо, что вовремя одумалась. Хорошо, что Реджина отследила её перемещения. Хорошо, что у неё появился Генри. У них. У них с Дэвидом появился Генри. Муж не знал, чьим биологическим сыном был их усыновлённый ребёнок. Но его никогда и не интересовали детали. Нолану было достаточно лишь того, что они наконец обрели то, чего так долго добивались. А Реджина… она молчала. Ведь долгожданное чадо на время сгладило острые углы, образовавшиеся в их с Дэвидом браке. Жаль, что ненадолго. Взаимные упреки никогда не звучали вслух, и большую часть времени, проводимого вместе, они действительно были счастливы. Но Реджина знала, как досадовал Дэвид, что его заработок — да что там, положение — были куда ниже, чем у супруги-мэра. Её саму же зачастую выводило из себя ослиное упрямство мужа, которое он иногда демонстрировал совершенно не к месту. А потом появилась ещё одна проблема. Мэри Маргарет. Эти двое, спустя прорву лет, почему-то вновь оказались в одной постели. Причин, ставших катализатором возобновления их романа, Реджина не знала. Да и не хотела знать. Ей хватало того, что она лично уличила мужа в измене. Впрочем, мадам мэр не закатила скандала. Напротив. Замолчала факт своей осведомлённости. Она убеждала себя, что поступает правильно. Она была уверена, что ещё есть шанс заштопать наметившиеся прорехи в их браке. Чем Реджина усиленно и занялась: попытками наладить отношения, попутно на правах влиятельного в городе человека отравляя жизнь любовнице мужа. Через какое-то время Дэвид действительно расстался с Мэри Маргарет. Но спустя полгода их интрижка вновь возобновилась. И так раз за разом — они то мирились, то разрывали отношения. Реджина же перестала вникать в тонкости любовных похождений супруга. Она устала следить за переменами его настроения. Ей надоело жить в вечном страхе, что Дэвид вот-вот покинет её. Что бы там он к ней ни испытывал, Реджина была уверена: именно Нолан — любовь всей её жизни. Будучи сильной и безжалостной на работе, в личной жизни мадам мэр проявляла излишнюю бесхребетность. Поэтому никак не могла заставить себя принять неприятное, но единственно верное решение. Женщина просто смирилась со своим положением, малодушно надеясь, что однажды Дэвид бросит свою любовницу навсегда. И к тому времени ей хотелось бы иметь на руках пару козырей. Потому-то Реджина и возобновила попытки забеременеть. До этого все обследования и консультации она проходила вне Сторибрука. Во-первых, из-за недоверия к местным врачевателям; во-вторых, не хотела, чтобы кто-то из горожан пронюхал об их с Дэвидом проблемах. Но год назад доктор Бёрк сама обратилась к ней за помощью в финансировании своих исследований. Последнее время глава сторибрукской больницы совмещала выполнение своих прямых обязанностей с научной работой, в ходе которой Джульетт удалось оплодотворить самца полевой мыши[3]. Реджина согласилась выделить средства на дальнейшие исследования, но с одним лишь условием: доктор Бёрк вплотную займётся и её случаем.

— Реджина, — из переговорного устройства послышался непривычно встревоженный голос Шарлотты. — Звонили из больницы.

— Что на этот раз? — чувствуя, как внутри разливается неприятное предчувствие, осторожно спросила женщина.

— Ариэль Флаундер. Насколько они поняли, Кэссиди совершил очередную попытку убийства. Её повезли в операционную.

— Ясно. Спасибо.

Реджина с силой сжала виски пальцами и прикрыла глаза. Творящийся в городе ужас высасывал из неё последние силы. Она понятия не имела, как помочь в поимке Кэссиди, но как мэр чувствовала на своих плечах давящий груз ответственности за безопасность сторибрукцев.

Хоть Шарлотта, благодаря своим связям, и держала Реджину в курсе расследования, женщине пришлось добавить ещё одну строчку в колонку под названием «Причины поговорить с Ноланом». А ведь она так не хотела сталкиваться с мужем лицом к лицу. Она боялась, что снова проявит непозволительную слабость.

Да. Реджина Милз, ты трусиха.

Эмма

Сторибрук, штат Мэн

комната Эммы Свон, гостиница «У Бабушки»,

28 июля 2015. 11:05

— Нет, Уолш, всё в порядке. Тебе не о чем беспокоиться, — закатив глаза к потолку, проговорила в трубку Эмма. — Просто… моей тёте нужна помощь. И мне придётся ещё ненадолго задержаться.

— Той самой тёте, о которой ты ни разу до этого не упоминала? — невесело хохотнул в ответ мужчина.

— У нас были трудности. Но сейчас я… всё исправила. Правда. Не беспокойся.

— Вот именно то, что ты за пятнадцать минут разговора уже раз шесть попросила меня «не беспокоиться», меня и беспокоит, Эмма. Что там у тебя происходит? В сети появилась информация о нападении на какую-то знаменитую спортсменку. Тоже из Сторибрука. Пожалуйста, скажи мне, что это не имеет никакого отношения к убийству твоей подруги.

— Нет, конечно, — женщина со вздохом откинулась на гору подушек и поёрзала, устраиваясь удобнее. О, знал бы Уолш о том, что на самом деле творится в этом удалённом уголке штата Мэн. — Ты наверняка читал о нападении на Ариэль. Это… было… обычной попыткой ограбления. Она выжила. Уже очнулась. Идёт на поправку. А виновного в смерти Мэри Маргарет скоро поймают.

Конечно, когда до внешнего мира дойдёт подлинная картина разыгравшихся в Сторибруке событий, Уолш припомнит Эмме её враньё. Но она надеялась, что к тому времени, как новость об орудующем в городе маньяке станет известна миллионам, Нила уже действительно поймают.

— И всё-таки… — собеседник немного помолчал. — Какова вероятность того, что твой внезапный отъезд не связан со сделанным мной предложением?

— Уолш…

— Я, конечно, знал, с кем имею дело, — с наигранным оживлением продолжал мужчина, — поэтому отчасти был готов к тому, что ты возьмёшь передышку для того, чтобы как следует всё обдумать. Да, для тебя это всё… быстро, но…

Эмма, поморщившись, сильнее сжала мобильный в руках.

Слишком. Слишком быстро.

-… кто сказал, что нужно торопиться со свадьбой? Можем ждать хоть год, хоть два, хоть десять. Я хочу провести остаток жизни с тобой, Эмма. И готов ждать, сколько угодно. Но мне страшно представить, что истинной причиной того, что ты торчишь в этом богом забытом месте, является попытка спрятаться. От назойливого меня. И от встречи с моими родителями.

Чёрт возьми! Эмма совершенно забыла о том, что в Бостон с визитом должны были нагрянуть мать и отец Уолша. Когда они там приезжают?..

Уолш верно расценил затянувшееся молчание и с непонятной интонацией хмыкнул в трубку, спасая Эмму:

— Через четыре дня. Они будут здесь через четыре дня.

— И я буду в Бостоне через четыре дня, — с фальшивым воодушевлением отозвалась Свон. — Прости, Уолш. Я… немного замоталась. Здесь… всё моё прошлое… и очень много незавершённых дел. Мне нужно время.

— Хочешь, я приеду?

— О, да перестань…

— Нет, серьёзно. Я могу взять отгул. Парни сами справятся с магазином. Тем более что заказов у нас в этом месяце не так много, и я подозре…