— Прости…

— Такими темпами у меня аллергия на твоё «прости» выработается, — обречённо вздохнул Виктор и, перегнувшись через её сиденье, распахнул пассажирскую дверь. — Думаю, справишься сама.

— И вправду. Справлюсь.

На девушку накатило раздражение. Буквально пару минут назад он своими вежливыми интонациями чуть не разодрал в клочья её душу, но она стойко это вынесла, не впадая в истерики. Хотя очень хотелось, между прочим. А стоило ей только упомянуть Мэри Маргарет, как он начинает грубить. Замечательно!

Со всей силы хлопнув дверью, Лив пружинистой походкой направилась к дому. Охватившая её злость придавала силы и не позволяла выплеснуться застрявшим в горле рыданиям.

Чёрта с два она будет убиваться. В одном придурок-Вэйл всё-таки прав: у неё нет на это времени.

Надо думать о том, как поймать Нила.

И на этот раз она снова обойдётся без всяких там… героев.

[1] Фанатам Сказки Айзек знаком по роли Автора. В ЛОСТе он тоже мелькал. Во времена, когда Сойер был ЛяФлёром. Помните ведь того неприятного типа, который работал охранником (одним из многих) в проекте Дхарма на Острове? Чрезвычайно амбициозен, раскрыл ЛяФлёра и, вполне вероятно, мог бы стать Главой Охраны, но его планы прервал Инцидент (ЛОСТоманы помнят), во время которого он и погиб. В принципе, и там, и там, персонажи Патрика Фишлера вышли личностями неприятными. Потому и на роль скользкого помощника шерифа, работающего параллельно на Голда, я выбрала именно его.

[2] Конфабуляции (лат. confabulari — болтать, рассказывать) — ложные воспоминания, в которых факты, бывшие в действительности либо видоизменённые, переносятся в иное (часто в ближайшее) время и могут сочетаться с абсолютно вымышленными событиями

[3] Парамнезия — нарушения и расстройства памяти, выражающиеся в ложных воспоминаниях; может происходить смешение прошлого и настоящего, а также реальных и вымышленных событий.

[4] Доктор Бен Собель — персонаж фильмов «Анализируй это», «Анализируй то». Психоаналитик нью-йоркского мафиози Пола Витти, которого играет Роберт Де Ниро. Пожалуй, один из самых нервных докторов кинематографа.

[5] Мнестические (замещающие) конфабуляции возникают для замещения пробелов памяти.

[6] Фанаты ЛОСТа, думаю, его и так помнят. Ричард Алперт, также известный под именем Рикардо и Рикардус — красавец-брюнет с подведёнными (или нет) глазками, что живёт на Острове с 1867 года.

[7] «Holding Out for a Hero» в исполнении Bonnie Tyler.

========== Глава 20. Weaknesses of strong women ==========

Эмма

Сторибрук, штат Мэн

Прачечная гостиницы «У Бабушки»

28 июля 2015. 09:23

Эмма рывком стянула с себя испачканную кофту и зашвырнула её в недра допотопной стиральной машины. Засыпав порошок, женщина с грохотом захлопнула дверцу, и стала озираться в поисках того, что можно на себя накинуть. Одна из развешанных на бельевой верёвке мужских рубашек показалась подходящим вариантом.

Застегивая неподатливые пуговицы ещё не до конца просохшей рубашки, Эмма с любопытством наблюдала за возившейся с простынями Эшли. Беременная девушка была настолько увлечена работой, что поначалу не заметила присутствия Свон.

— Может, тебе помочь? — выгнув бровь, из вежливости поинтересовалась Эмма. Эшли со своим огромным животом согнулась в неудобной позе, вытягивая из барабана машинки ворох выстиранного белья.

— Простыни… — Эшли с досадой покачала головой и горько усмехнулась. — Они… розовые.

— Ну, может, отбелить? — Свон не совсем понимала, почему кучка по ошибке окрасившегося белья так расстроила девушку. Оставив без внимания бесполезный совет Эммы, Эшли отложила в сторону бесформенный розовый комок и с медленно наполняющимися слезами глазами уставилась в окно. — Ты в порядке?

Когда-то, в своей прошлой жизни, Эмма дружила со сводными сёстрами Эшли. Точнее Анастасия и Дризелла[1] были неотъемлемой частью свиты сторибрукской принцессы. С самой девушкой Свон была знакома лишь поверхностно: Эшли была гораздо младше, да и старшие сёстры ни разу не изъявляли желания пустить бедняжку в свой мир. Тем не менее, вернувшись в город, Эмма сразу же её узнала: заметно повзрослевшую и явно забеременевшую.

— Просто… бессонная ночка, — не отрывая грустного взгляда от мрачного пейзажа за окном, отозвалась Эшли. И, положив обе руки на свой круглый, словно мячик, живот, добавила: — Малыш что-то расшевелился.

Эмма отвернулась. Разговоры на эту тему были не из разряда её любимых. Стиральная машина наконец-то заурчала, оповещая о начале своей работы.

— Доктор сказал, что я скоро рожу, — задумчиво добавила Эшли после непродолжительного молчания.

— Что ж, здорово.

Эмма искренне не понимала, отчего девушка выглядит настолько грустной. Она помнила, как в вечер похорон Мэри Маргарет к «Роджеру» за Эшли и её подругами приезжал какой-то смазливый паренёк на пикапе. Тогда Свон решила, что это её муж. Даже если у них в отношениях не всё гладко, судя по всему, отец ребёнка от малыша не отказался. Эмме, залетевшей в своё время от изнасиловавшего и истерзавшего её кузину монстра, даже такой расклад казался куда более приятным, чем-то, что довелось пережить ей.

— Да вот только… — Эшли шмыгнула носом, продолжая нежно поглаживать свой живот. — Когда он родится… все думают, что я не справлюсь. Все считают, что я никчёмная.

Девушка вновь обратила своё внимание на скомканные розовые простыни.

— Может, так оно и есть.

— Кто «все»? — с раздражением отозвалась Эмма, поворачиваясь к Эшли лицом.

— Что? — девушка от такой агрессивной реакции собеседницы немного опешила.

— Кто считает, что ты никчёмная? — слегка сбавив обороты, уточнила Свон и облокотилась о машинку, скрещивая руки на груди. — Твой муж?

— Мой муж?.. О, нет. Мы с Шоном… мы не женаты.

— Но он рядом?

— Да, — Эшли грустно улыбнулась. — Дело в его родителях… в моей мачехе… они не… я не знаю, что будет, когда малыш появится. Пока вдова Лукас позволяет нам занимать угловую комнату… но… мы ведь не можем ютиться здесь вечно… Шон… он старается, очень. Но на консервном заводе… дела идут неважно ещё со времён смерти мистера Флаундера[2], а в последнее время… Я просто не знаю, что нас ждёт. Что ждёт нашего малыша. Отец Шона… он… он хочет, чтобы я отдала ребёнка… на усыновление… уже нашли семью… но я… но мы…

— Не слушай никого, — резко произнесла Эмма, обрывая сбивчивые причитания девушки. — Я знаю, каково это. Все говорят, как тебе лучше поступить с малышом. Но в конце концов, что делать — сдаваться или бороться — решать тебе. Хочешь, чтобы люди смотрели на тебя по-другому? Заставь их. Хочешь изменить свою жизнь? Придётся самой. Ведь на свете нет феи-крёстной, чтобы тебе помочь. Но ты должна понимать, насколько серьёзен этот шаг. Твое решение… каким бы оно ни было… его отголоски будут преследовать тебя всю жизнь.

Эшли поджала губы и кивнула, соглашаясь. Эмма постаралась смягчить грубый тон ободряющей улыбкой, но девушка поспешно отвернулась, возвращаясь к борьбе с испорченными простынями.

Свон с силой потёрла лоб. Браво. Докатилась. Уже срывает раздражение на беременных.

Эшли не виновата в том, что после встречи с Реджиной она сама не своя. Голова Эммы разрывалась от сотни вопросов, роющейся в ней, но женщина так и не могла найти в себе силы позвонить Дэвиду и озвучить хотя бы парочку из них.

Да. Эмма Свон, ты трусиха.

Реджина

Сторибрук, штат Мэн

Офис мэра

28 июля 2015. 10:47

Реджина почти час сидела над бумагами, но всё никак не могла собраться с мыслями и начать полноценно работать. Ситуация со Свон её определённо нервировала, а недавний звонок от учительницы Генри так вообще выбил Реджину из колеи. Её сын подрался! Кто бы мог подумать. Для любого другого родителя, возможно, данная новость не явилась бы неприятным открытием, но такое поведение было явно не в духе Генри.

Пока он на экскурсии и намеренно не берёт трубку, Реджина не имела возможности поговорить с сыном лично. Оттого и приходилось довольствоваться лишь доносом молоденькой училки, занявшей место убитой Мэри Маргарет.