Детектив повернулся к Дэвиду в поисках ответа, но Нолан и сам был растерян.

— Не имею ни малейшего понятия.

— Давай прокрутим плёнку вперёд, минуя черный кадр. Переходим к следующей части фильма. К следующему образу, который возникает на экране, — Арчи поддался слегка вперёд. Глаза за стёклами очков с азартом блеснули. Наступил момент истины. Сейчас они все узнают, насколько правдивы были первоначальные показания Оливии.

— Я… я не знаю, где я. В какой-то комнате. Я не знаю, что это за комната, — дыхание Лив снова стало рваным. — Я не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Я привязана.

— Что ещё ты видишь?

— Я почти без одежды. Он её порвал. Он здесь. Он лежит на мне. Он во мне. Он двигается во мне…

Лив судорожно всхлипнула. Дэвид отошёл на шаг от экрана, чувствуя, как внутри него с новой силой разгорается волна ненависти к Кэссиди. Август, не сдерживаясь, выругался. Доусон же издала непонятный звук, и тут же прижала руку к губам. Один лишь Сойер внешне казался спокойным.

— На экране не ты, ты — в кресле, смотришь фильм. Всё, что ты чувствуешь, это мягкое сиденье кресла, — поспешно вставил Арчи.

— Эта хрень не работает, — злобно пробормотал Август. — Она всё равно переживает это заново.

Тем не менее прерывать сеанс уже никто не рвался.

— Это происходит с кем-то другим, не с тобой. Ты в безопасности. Ты уверена в себе. Защищена.

Постепенно Лив задышала ровнее. Остальные наблюдатели тоже.

— Хорошо. Давай смотреть фильм дальше. Что происходит на экране после?

— Экран снова гаснет…

— Прокручивай этот момент. Ищи следующую картинку.

— Я… вижу… свет. Я всё ещё лежу привязанная. Надо мной лампа.

— Оглядись вокруг. Что ты видишь ещё?

— Столик. С инструментами.

— С какими инструментами? Там есть скальпель? Лив?

Лив молчала.

— Оливия, ты видишь скальпель?

— Да. Вижу. Набор инструментов. И скальпели. Они тоже там есть. Блестят.

— А где сейчас Нил? Его нет в комнате?

— Нет. Я не знаю, где он. Но где-то рядом. Я не знаю, что он делает. Но он рядом!

— Хорошо, Лив. А что делаешь ты?

— Я натягиваю веревки, — девушка нервно облизнула губы. — Пытаюсь освободиться. Не могу пошевелить ногами. Но на правой руке… верёвка свободно болтается на запястье. Я тяну. Я продолжаю тянуть. Запястье в крови.

— Нила по-прежнему нет?

— Нет. Он рядом. Но не в этой комнате. Я слышу его голос. И смех. Он смеётся.

— Тебе удаётся освободиться?

— Нет. Он возвращается, а я всё ещё привязана. Он подходит ко мне. Берёт скальпель. Я пытаюсь кричать, но… у меня во рту… мешает что-то, я пытаюсь вытолкнуть это языком… но слюна… много слюны, я не могу… это кляп. Я кашляю. Я не могу от него избавиться. И от верёвок не получилось. А он делает надрез. Он… он меня режет…

Лив зажмурилась крепче и вновь замолкла.

— Лив, что происходит на экране дальше?

— Ничего. Я снова вижу только темноту.

— И когда на экране появляется следующий кадр?

— Он опять ковыряется во мне. Инструментами. Я пытаюсь вырвать руку. Верёвка стала скользкой. Она вся в крови. Рука выскальзывает. Я тянусь к инструментам на столике.

— Там был пистолет?

— Нет. Я схватила один из скальпелей. Нил заметил. Он попытался отобрать скальпель, но я ранила его. Я протыкаю его ладонь. Он кричит. Он громко кричит. Я… снова ничего не вижу.

Дэвид подавил разочарованный вздох. Он понимал, что воздействие рогипнола на организм Лив было сильным, но пока им так и не удалось выяснить ничего нового. Конечно, данная версия намного красочнее и подробнее той, что была изложена в официальном протоколе, но, вероятнее всего, пробудить воспоминания, стёртые наркотиком, гипнозу не под силу.

— Опиши следующую картинку, появившуюся на экране, Лив.

— У меня в руках пистолет. Я держу в руках пистолет. И смотрю на Нила. Я направляю дуло на него. Он… улыбается.

— Ты стреляешь? Лив, не молчи. Расскажи мне, что происходит дальше? Ты выстрелила?

— Я… не знаю. Я нажимаю на курок. Но ничего не происходит. Я все ещё вижу его улыбку. И он смеётся. Громко. И потом… я слышу крик над ухом. Кто-то кричит… я… снова куда-то проваливаюсь. Меня куда-то несут. Потом… люди… много людей. И… мама… Меня везут в больницу, да?

Сойер с силой надавил ладонями на глаза. Бут недовольно выдохнул. Доусон продолжала жевать губу, с тревогой наблюдая за Оливией. Дэвид окончательно отошёл от стекла.

Их всех накрыла волна разочарования: провалы в памяти Лив не восстановлены. Рогипнол в сочетании с полученной травмой головы навсегда избавился от необходимых им воспоминаний. Но зато Лив не смогла рассказать, как сделала выстрел. Вероятнее всего, потому, что никакого выстрела и не случилось. Она не убивала Кэссиди. Ей это просто внушили.

Вдруг Доусон молча вышла, и мужчины озадаченно переглянулись.

Через пару секунд дверь допросной приоткрылась, и Габриэла жестом попросила Арчи выйти. Хоппер, недовольный тем, что его прерывают, всё же соизволил покинуть комнату, оставив Лив в одиночестве.

— Что она творит? — Бут покачал головой и уже собрался выйти следом за ними в коридор, когда Арчи вернулся в допросную, а Габби вновь присоединилась к наблюдателям. Лив не двигалась: она сидела, будто увлекшись просмотром фильма.

— Лив, — мягко начал Арчи, опять присаживаясь напротив девушки. — Нажми на пульте кнопку перемотки назад. Мы вернёмся к эпизоду перед выстрелом. Когда ты ещё даже не освободились от верёвки. Мы остановимся на кадре, когда ты лежишь привязанная, а Нила нет в комнате. Ты говорила, что слышишь его смех.

Дэвид покосился на Доусон. Что она задумала? Что ей такого удалось заметить? Зачем просить Лив ещё раз прокручивать тот момент? Что они упустили?

— Да, — после затянувшейся паузы наконец проговорила Оливия хриплым голосом.

— Расскажи мне обо всех звуках, что ты слышишь. Нил разговаривает?

— Да.

— Ты можешь разобрать, что он говорит?

— Нет. Он далеко.

— А ты уверена, что это Нил? Может, радио? Может, телевизор?

— Нет, это Нил. Он что-то говорит. Потом смеётся. Злобно так.

— Попробуй разобрать слова.

— Не получается!

— Не торопись, Лив. Расслабься. У тебя в руках пульт. Давай поставим плёнку на замедленное воспроизведение. Пройдемся по секундам.

Девушка вновь замолчала, будто действительно прислушиваясь.

— Рассказывай мне всё, что слышишь.

— Он говорит… «посвящение». Он несколько раз повторяет это слово.

— Молодец. Что ещё?

— «Легко»… «Руками». «Легко». А потом крик. Он злится. И смех. Громкий смех.

— Кричит и злится тоже Нил?

Лив задумалась.

— Он кричит. А Нил смеётся. Нил говорит, что «смог сам». А он кричит.

— Кто кричит, Оливия?

— Твою мать, — выдохнул Бут, выразив общую мысль. — Там был кто-то ещё?

Побледневший Хоппер, на мгновение обернулся к стеклу, затем осторожно, стараясь не выдать дрожи в голосе, ещё раз попытался достучаться до замолкшей Лив:

— Оливия, с кем разговаривает Нил?

— С мужчиной.

— Ты слышишь этого мужчину?

— Слышу, как он кричит. Он злится. Он пришёл меня спасти.

— Почему ты так решила?

— Потому что Нил говорит ему: «Тебе её не спасти». Он пришёл за мной. А Нил меня не отдаст.

— Кто пришёл, Оливия?

— Мужчина.

— Какой мужчина?! — вновь не выдержал Бут. — Давай, малышка, вспоминай!

— Ты его знаешь? — Хоппер смотрел на сосредоточенную девушку не моргая.

— Да. Я знаю этот голос.

— Оливия, попробуй вспомнить, чей он.

— Я его где-то слышала…

— Это важно, Лив. Сосредоточься. Перемотай воспоминания ещё раз. Попробуй узнать этого мужчину.

Сойер сжал кулаки, затаив дыхание. Дэвид ощущал волны напряжения, исходящие от агента. Да что там говорить: у них у всех нервы были на пределе. Если Лив сейчас сможет назвать имя…

— Это он, — после мучительно долгого молчания наконец произнесла девушка. — Он пришёл, чтобы остановить Нила. Я слышу его. Я вижу его…