— Давай. Говори.

— Говорить что? — в притворном недоумении захлопал глазами Виктор.

— Ты ведь припёрся сюда с какой-то определённой целью. Выкладывай.

— А злой дядюшка Сойер не настучит тебе по тыковке за то, что ты обсуждаешь ход расследования с одним из подозреваемых?

— Я не обсуждаю, я веду допрос.

— Ах, вот оно что, — Вэйл, понизив голос, подался вперёд и добавил: — Скажу тебе по секрету, Габриэла, у тебя это выходит из рук вон плохо. Но если тебе действительно интересно моё мнение, то мне кажется, что всё это — очередной отлично срежиссированный спектакль. И звонок горячо любимому папаше, и выживш…

— Откуда тебе известно про звонок?

— Вон тот павлин, — мужчина, не церемонясь, ткнул пальцем в толпу, — уже успел надиктовать на камеру приличный монолог, изобилующий секретными подробностями. Каюсь, подслушал. А уж откуда ему известно… ума не приложу.

Доусон, недовольно насупившись, уставилась на холёного Сидни Гласса. Репортёр, игнорируя запреты, размахивал перед носом полицейских микрофоном с эмблемой местного телеканала.

— Похоже, притаившаяся в участке крыса продолжает сливать все тайны следствия на сторону, — хохотнул Виктор, озвучив вслух мысли Габби.

— Значит, ты уверен, что Кэссиди специально завёл нас сюда?

— Почему сразу Кэссиди?

— Действительно. Ведь на нём свет клином не сошёлся. Это вполне мог сделать… ну, например, ты, — вопросительно выгнув бровь, поджала губы Доусон.

Вэйл развёл руками, широко улыбнувшись:

— Да. Например, я.

— И ты вполне можешь оказаться той самой крысой, вставляющей следствию палки в колёса.

— Обижа-а-аешь. Я ведь отстранён, забыла? В таком положении это делать довольно затруднительно, не находишь?

— При огромном желании такая мелочь вряд ли остановит, разве нет? — Габби склонила голову набок. Обвинения в похищении и попытке убийства его позабавили, а в крысятничестве — оскорбили. Ужасный тип.

— Доусон, скажи мне, пожалуйста, что гражданское лицо забыло по эту сторону ленты? — материализовавшийся рядом Сойер наградил обоих собеседников мрачным взглядом завуча, поймавшего двух школьников за курением.

— Уже испаряюсь, — Вэйл, криво усмехнувшись, отступил назад. Очевидно, вести светские беседы с Фордом, посмевшим обозвать его безликим гражданским лицом, он явно не намеревался.

— Что он здесь делал? — спросил Сойер, наблюдая за тем, как отставной патологоанатом вновь вливается в толпу зевак и журналистов.

— Злорадствовал.

— Думаешь, он замешан?

Доусон пожала плечами. Она питала к этому типу особую, но не подкреплённую прямыми уликами, неприязнь. И к своему сожалению, не могла уличить его ни в чём противозаконном. То, что его образ всплыл в сознании Оливии во время гипноза, не могло служить существенным доказательством. А жаль.

— Он что-то не договаривает, но сомневаюсь, что расколется добровольно, — Габби вздохнула и подняла глаза на хмурого начальника. — Поручи кому-нибудь из ребят потрясти репортёров. Судя по всему, кто-то снова сливает информацию на сторону. И начать стоит с Сидни Гласса.

Эмма

Сторибрук, Штат Мэн

Городская больница

30 июля 2015. 13:30

Эмма не слышала ни стука в дверь, ни голоса, окликнувшего её по имени. Только струя воздуха от открывшейся двери предупредила, что кто-то вошел в палату. Шаги приближались к кровати, и женщине понадобилось приложить неимоверное усилие, чтобы наконец открыть глаза. Сквозь сонную дымку она увидела осунувшееся лицо Джульетт.

Эмму охватило чувство раскаяния: она в очередной раз причинила Джульетт боль. Всё своё детство она потратила на бессмысленный бунт, испытывая нервы тёти на прочность. Затем и вовсе сбежала из города, закатив перед этим грандиозный скандал. А теперь она вернулась. И продолжает изматывать своих родных. Пусть и не намеренно, но именно она — причина их беспокойства.

Эмма безумно хотела излить все свои переживания и извиниться перед Джульетт за собственные безрассудные — прошлые и нынешние — выходки, но слабость была настолько велика, что не позволила ей говорить.

— Всё хорошо, милая, — дрогнувшим голосом проговорила Джульетт, взяв племянницу за руку.

— Прости, — почти беззвучно шепнула в ответ Эмма, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Кажется, Джульетт её так и не расслышала. Женщина осторожно поправила подушки за её спиной, помогая Эмме устроиться удобнее.

— Тебе следует отдыхать. На этот раз покинуть палату так же стремительно, как в прошлый, у тебя не выйдет.

Эмма улыбнулась, рассеянно рассматривая идентификационный браслет на своём запястье.

— Ужасно глупое ощущение… оказаться на больничной койке второй раз за последние сутки, — выдавила из себя Свон и хрипло прокашлялась.

— Главное, что ты в порядке. Попытайся поспать. Тебе нужно набраться сил.

Соблазн вновь провалиться в сон был огромен, но на задворках сознания, словно взбешённая муха, билась одна-единственная неприятная мысль. С каждой секундой её жужжание становилось всё громче и навязчивей. Это важно. Откладывать нельзя.

— Я хочу поговорить с Дэвидом.

— Сейчас? — нахмурившись, уточнила Джульетт. — Я прогнала его, чтобы он позволил тебе прийти в себя. Он, как и все мы, беспокоится и не отходит от твоей палаты, но… Эмма, не думаю, что…

— Я знаю, кто меня похитил, — сглотнув, прошептала Свон и со всей твёрдостью, на которую была в эту минуту способна, добавила: — Я должна поговорить с Дэвидом. Сейчас.

Габби

Сторибрук, Штат Мэн

Дом Нила Кэссиди

30 июля 2015. 13:35

Габриэла как раз сняла с сигнализации свою машину, когда к ней подбежал парень в форменном белом комбинезоне. Лично с ним она не была знакома, но лицо и голос показались ей смутно знакомыми. Неудивительно: Сойер созвал в город целую делегацию экспертов. Но, если быть честными, большинство из них скорее мешались под ногами, нежели помогали вести расследование. Вероятно, как и этот, смахивающий на неуверенного новичка, экземпляр.

— Агент Доусон, — прерывисто дыша, словно после длительного марафона, парень сконфуженно улыбнулся Габриэле. — Как хорошо, что вы ещё здесь.

— В чём дело? — нахмурилась девушка, переложив ключи из одной руки в другую.

— Мы кое-что нашли здесь, на заднем дворе. Ребята погрузили улики в фургон. Радзинский сказал, что лучше вам взглянуть на эту штуку перед тем, как она попадёт в лабораторию… Точнее, он сказал, что взглянуть нужно Сойеру, ой… то есть агенту Форду, но он… он, кажется, уже уехал, а я не успел… поэтому я подумал…

— В какой из фургонов погрузили эту самую штуку? — устало перебила заискивающее бормотание паренька Доусон. Что за очередные причуды Радзинского? К этому эксцентричному типу она не привыкла, и какая-то часть Габби ехидно подметила, что с тем же Вэйлом работать было намного комфортней.

— В припаркованный с той стороны дома. У леса.

— Это сквер, — мрачно отозвалась Габриэла.

Этот новичок, похоже, и леса-то толком не видел. Конечно, запущенный сквер в этой, откровенно не элитной, части города вызывал смутные опасения, но всё же спутать его с лесной чащей было сложно.

Парень ещё раз махнул рукой в сторону фургона, будто сомневаясь, что Доусон его верно поняла. Девушка отвернулась и позволила себе раздражённо закатить глаза.

Её выводила из себя складывающаяся ситуация. И в частности то, что Кэссиди и его сообщнику вновь удалось их всех надуть. Хорошо, что Свон нашли вовремя.

Хотя и на этот счёт закрадывались некие подозрения. Ариэль Флаундер тоже удалось пережить нападение. Но только потому, что сам Кэссиди позволил ей выжить. Только затем, чтобы она отыграла свою роль. Только из-за того, что он сам отсрочил её убийство.

А что со Свон?

Действительно ли они её спасли? Или это убийца им позволил так думать? И вернётся ли он за ней теперь? А может, вся эта суматоха ему только на руку? И именно это он планировал? Не пускает ли он их по ложному следу?