Теперь он стоял к ней спиной, голый, и молча курил, уставившись невидящим взглядом на вспыхивающую в некотором отдалении рекламную вывеску «Весёлого Роджера».

Пару часов назад он в своё удовольствие надирался там в компании нытика Вэйла, без умолку жаловавшегося на то, какой он неудачник. Докторишка после отстранения от расследования окончательно размяк. Буту было его даже немного жаль.

Совсем немного.

Вэйл неустанно твердил, что скоро докажет всем свою невиновность. И всё пытался убедить собеседника в причастности к делу Джонса. Конечно, и сам Август к этому однорукому недопирату тёплых чувств не питал, но пьяные бредни отставного патологоанатома к уликам не пришьёшь. Вэйл, как показалось Буту, как раз подошёл к кульминации своей сбивчивой исповеди, когда до острого слуха детектива донёсся обрывок разговора с другого конца барной стойки.

Говорили о Доусон. Вернее смаковали очередную сплетню о том, как мисс федеральный агент в разгар негласной войны с Голдом вместо того, чтобы не высовываться, наведалась в местный итальянский ресторан. И не одна. А в компании с сыном угрюмого доктора Роуэна Чейза. Вот так поворот.

Бут был как раз в той самой стадии опьянения, что толкает людей на необдуманные поступки. Именно поэтому он сорвался с места, оставив едва ворочавшего языком Вэйла на попечение барменши, и направился расстраивать романтическое свидание Доусон. Отчего-то он был уверен, что это не просто встреча, а именно свидание. И не обычное свидание, а именно романтическое.

Август поморщился. Он вёл себя как сопливый пацан. И, естественно, только усугубил и без того нелёгкую ситуацию.

— После «ничего» такого секса не бывает, — пропела Шарлотта, напоминая о своём присутствии. — У меня ещё неделю будут сходить синяки.

— С чего бы тебе жаловаться? — даже не взглянув на неё, пожал плечами Бут и, в последний раз затянувшись сигаретой, затушил её прямо о подоконник. — Ты кончила не менее четырёх раз, пока я не сбился со счёта. Ну, если, конечно, ты не притворялась.

— Ага, вот теперь ты грубишь, — невозмутимо заметила женщина, зашуршав за его спиной одеждой. И после недолгого молчания, лениво растягивая гласные, добавила: — Что-то произошло.

— С какой стати я должен обсуждать это с тобой?

— Дорогуша, не хотелось бы комментировать очевидный факт, но это я примчалась сюда ночью, наплевав на приличия. Других таких дур я здесь не наблюдаю. И, для протокола, меня бы здесь не было, не будь у тебя такой безжизненный голос по телефону.

— Тебя пригнало ко мне любопытство. И желание развлечься. Не строй из себя святошу.

— Я здесь не только за этим. Я переживала за тебя.

— Да, конечно, — хохотнул Август, наконец отходя от окна.

Шарлотта, уже одетая, восседала на раскуроченной постели с видом победительницы. Бут, подняв с пола джинсы, последовал её примеру.

— Проблемы на работе? Хм, сомневаюсь. Вряд ли неудача с обыском замка Румпельштильцхена могла та-а-ак сильно испортить твоё настроение, — задумчиво протянула женщина, с преувеличенным интересом изучая собственный маникюр. — Тебя ведь и не было там вовсе.

Август, возившийся с пряжкой ремня, на выпад собеседницы ничего не ответил. Удивляться её осведомлённости нет смысла. Он давно это понял.

— Но что тогда? Может, переживаешь за состояние Джонса? Нет, конечно, с его стороны ужасно глупо сбегать из больницы с таки-и-им комплектом травм, но… он уже большой мальчик. Сам справится. Да?

Надо же. О том, что у покалеченного Джонса хватило ума покинуть оснащённую всеми необходимыми удобствами палату, Бут не знал. Занятно. Стоит выяснить, куда он направился. Мстить за убитую подружку? Или на встречу с сообщниками?

— Нет?.. Что ж… Может, вся проблема в Хамберте, закатывающем истерики на публике? — Шарлотта продолжала отыгрывать свой спектакль, искренне наслаждаясь ситуацией. — Парень явно подмочил себе репутацию, как считаешь?

— Мне дела до него нет, — мрачно отозвался Август, воткнув меж сжатых губ новую сигарету. Затем чиркнул зажигалкой, но получил в ответ лишь пару тусклых искр.

— А вот девица Лукас снова в печали. Уже не первый год бедняжка пытается затащить его в свою постель, но внимание красавчика рассеяно, — рыжая ведьма с притворной печалью вздохнула. — И тут ещё эта горячая штучка из ФБР…

Воевавший с предательским колёсиком Август смачно выругался и отбросил зажигалку в дальний конец комнаты. Довольная собой Шарлотта рассмеялась.

— К слову о Доусон…

— Заткнись.

— Ну уж нет. Мы ведь только подобрались к самому интересному.

— Завязывай со своими играми, — отрезал Бут, рывком поднимая с ковра скомканную футболку. — Я не горю желанием говорить с тобой по душам.

— Почему же? Мы с тобой достаточно хорошо изучили друг друга. Не пора ли поговорить откровенно?

— Хочешь начистоту? — Август в несколько шагов оказался у кровати и угрожающе навис над женщиной. — Тогда расскажи, зачем ты переехала в это захолустье?

— Я уже отвечала на все эти твои глупые вопросы.

— Может, дело в детских комплексах? — передразнивая недавнюю слащавую интонацию Шарлотты, предположил Бут. — Почему бы и нет? Мамочка бросила малышку Лотти на произвол судьбы с папашей-пьяницей, сбежав в лучший мир. К богатству, власти, новой семье.

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Разве? А почему же ты так позеленела? Скажешь, я не прав? И ты явилась в Сторибрук не затем, чтобы полюбоваться на сводную сестрицу, купавшуюся в материнской любви?

— Замолчи.

— Видишь. Мы оба не расположены к откровенному разговору, — Август отступил так же внезапно, как и стал нападать. С неприятной ухмылкой поглядел на распростёртую под ним женщину и, перевалившись на бок, лёг рядом.

Шарлотта не сводила глаз с его профиля, едва сдерживая гнев. Он чувствовал её обиженный взгляд, но никак не реагировал, продолжая бездумно пялиться в потолок.

Она удивила его, когда сдалась первой. Положив голову ему на грудь в знак примирения, девица недовольно фыркнула:

— Ты невыносимый тип.

Бут не мог с ней не согласиться.

Эмма

Сторибрук, Штат Мэн

30 июля 2015. 01:30

Нет. Не может быть. Нет!

Эмма затаила дыхание, почувствовав, как в кожу впивается остриё ножа. Судорожный всхлип застрял в горле колючим комком. Она прекрасно понимала, что ей грозит. Но при этом никак не могла до конца поверить в то, что весь этот кошмар происходит именно с ней. Свон зажмурилась, с ужасом ожидая предстоящей боли.

Но нож убрали.

Над её головой раздался глухой зловещий смешок. Эмма распахнула глаза, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в кромешной тьме, но тщетно. Она лишь ощущала присутствие этого ублюдка. Близко. Слишком близко.

Она слышала его осторожные шаги. Улавливала исходящий от него запах. Чувствовала его прикосновения. Он дразнил её. Он играл с ней.

Еле различимый щелчок. Шуршание. Затем клацанье металлических предметов. Шум воды. Эмма завертела головой, пытаясь определить источник звука, но на глаза по-прежнему давила лишь темнота. Как ему самому удаётся в ней ориентироваться?

Очередное касание ледяного лезвия. От неожиданности Свон непроизвольно вздрогнула. Нож вновь прошёлся по её телу, цепляя кожу кончиком. При каждом таком уколе выступали капельки крови: Эмма чувствовала, как они, прочерчивая неровные дорожки, скатывались вниз. Было больно, но сильнее всего мучило предчувствие чего-то ещё более страшного.

— Ты за всё заплатишь, — прозвучавший совсем рядом голос был полон ненависти.

Эмма резко выдохнула. Потрясенная открытием, она заёрзала на месте. Всё это время женщина была уверена, что её похитил Нил. Но теперь…

— И Кэссиди заплатит.

Она замычала, пытаясь возмутиться. Теперь, когда Эмма узнала голос своего мучителя, паника отступила. Нет, страх не исчез окончательно, но вместе с тем в ней стал нарастать гнев, в котором она нашла источник новых сил. Только вот клейкая лента на губах мешала вступить в диалог на равных.