Молодые вишни протягивали Васе душистые ветки и шелестели:

— С добрым утром, Василёк!

— С добрым утром, вишни, с добрым утром, сад!

Трава в саду свежая, сочная, росой умытая! Каждая травинка, каждый стебелек, каждая веточка улыбаются Васе. Но ему некогда. У него разных забот по горло. Первым делом, надо отправиться с ведром к колодцу. Там хорошее солнце, там можно вовсю плескаться в студеной воде.

Вася льет на себя воду, ежится, фыркает и щурится от мыла и от солнца.

Потом он с полотенцем бежит домой. Там на столе уже дожидаются кружка парного молока и теплая ржаная плюшка в салфетке. После холодной воды хочется кушать!..

Теперь можно и кроликов проведать! Потом еще Берка Гутман с Колькой придут. Они возьмут удочки и пойдут на речку, к плотине, — удить рыбу.

Позавчера они там наловили чуть ли не по полкило окуней!

Потом надо еще дочитать «Пловучий город», а то книжка давно уже валяется на подоконнике. Интересная! Эго только так называется «Пловучий город», а на самом деле там вовсе не про город, а про пароходы, — как там дома отдыха устроены. Там у них и библиотека, и театр, и клуб, и спортплощадка — все!.. Может быть, папа туда тоже достанет три путевки: себе, маме и Васе. Только мама не хочет три путевки.

— Все уедем, — говорит она, — а кто останется за огородом следить?

Но это ничего — маму можно уговорить! В крайнем случае, тетю Валю можно попросить — она останется!

Вася покормил кроликов и побежал к плетню. За плетнем — веселый, солнечный луг. Густая трава манит:

— Вася-Василёк, поди к нам! Полежи — посиди! Почитай — помечтай!

Ну, как тут устоять? Вася перемахнул через плетень и во всю прыть помчался по зеленому простору… Набегался — растянулся на солнцепеке в мягкой, сочной траве. Солнце еще не сильно печет, оно только греет ласково.

Божья коровка уселась на Васиной руке и задумалась: что делать — ползти ли ей дальше, или посидеть…

Вася рад солнцу, траве, лету, божьей коровке.

Он недаром радуется. У него особая причина радоваться: вот уже целых пять дней, как начались каникулы, и вот уже целых шесть дней, как Вася-Василёк состоит учеником не третьего, как в прошлом году, а четвертого класса!

Вы скажете: ничего особенного! Вы скажете: почти все ученики третьего класса перешли в четвертый!

Да, зато у Васи какие отметки! По всем предметам — «хорошо» и «отлично».

Отлично, что «отлично»! — скажете вы, — но мало ли у нас отличников?

Верно! Но Васе не так-то легко было стать отличником.

Надо правду сказать: в начале учебного года он учился из рук вон плохо. Редко когда заглянет в учебник или в тетрадь. У него память очень хорошая, вот он и надеялся на свою память. Многим казалось поэтому, что он кое-что знает. Но учителя знали, что это только кажется, и выставляли ему «уды» и даже «неуды».

Вот раз папа не выдержал.

— Непутевый ты у меня, — сказал он, — способности у тебя дай бог всякому, в школу ходишь в хорошую, а ученье твое никуда не годится.

Вася потупился и почесал затылок. Пожалуй, папа прав! Надо подтянуться!

Вася стал чаще заглядывать в книги. Правда, без особенной охоты, а все больше «спустя рукава», как говорится.

Вот к концу первого полугодия папа спросил:

— Как твои дела, Вася? Отлично?

— Как твои дела, Вася? Отлично?

— М… м… м… — забормотал Вася.

— Что за «м… м»? — спросил папа. — Опять «уд»?

— Есть и «хор», — ответил Вася.

— По каким же?

— По труду, по поведению.

— Это мало радости! — сказал папа. — А по остальным как?

— «У… удочки», папа.

— Опять «удочки»? Что ж теперь с тобой будет?

— А я и сам не знаю! — горестно ответил Вася.

Он решил было махнуть рукой на ученье.

Можно и с «удочками» прожить. Переведут в четвертый — и ладно!

Все-таки он чувствовал, что не совсем «ладно». Все стараются, чтобы Вася хорошо занимался. Учителя? Стараются! Мама с папой? Стараются! Товарищи? Тоже стараются!

Стоит только Васе-Васильку, Берке Гутману и Осе Залкинду получить на переводных экзаменах «отлично» — и третий класс станет лучшим классом в школе.

Долго думал Вася. В конце концов он решил: надо подтянуться как следует, по-настоящему. И вот он стал каждый день просиживать за столом по два часа — от трех до пяти. На столе — книги, тетради, чернила, карандаши. Вася пишет, читает, учит, решает…

И стало так: мама, например, из кухни крикнет:

— Василёк, поди, очистки картофельной возьми для кроликов!

А Вася отвечает:

— Некогда, мама. Ссыпь в уголок!

Мама скажет:

— Василёк, ты чаю хотел. Поди, чайник поспел!

А Вася отвечает:

— После, мама, некогда!

Мама рада. Она усмехается: Василёк-то взялся за ум, наконец! Дело будет!

А Вася-Василёк, не отрываясь от книжки, говорит:

— Мама, сегодня я попозже из школы приду.

— А что?

— А мы у Берки будем уроки готовить.

— Это кто такие «мы»?

— Мы — я, Берка, Залкинд…

— Вам бы лучше здесь собраться.

— Нет, здесь мы на той неделе будем!..

Вася стал прилежным учеником. Он с охотой занимается. Он полюбил учебу, и она его «полюбила».

А когда закончился учебный год, Вася получил заветные отметки: «хорошо», «очень хорошо», «отлично».

Вот уже пять дней, как начались каникулы, и Вася гуляет на воле.

Он радуется свободе, раннему лету, солнечным дням.

Дни теперь такие длинные-длинные: можно часами бегать, играть, купаться, и еще остается много времени. И Васе все чудится, будто все — и трава, и деревья, и птицы, и ветер (каждый на свой лад) — шепчет ему про заветные отметки ученика четвертого класса Василия Мукомола: — Хорошо, очень хорошо, отлично, Вася-Василёк!..

— Зима нынче легла замечательная! — сказала мама.

— Да, — ответил папа, — зима отличная!

Мишка не мало удивился: как это — отличная зима? Разве бывает зима отличная или удовлетворительная? Везде снег, стужа, ребята катаются на коньках, на санках… Что ж такого, каждую зиму так бывает. Летом зато можно ходить босиком, в одних трусах, купаться, нырять, о чем теперь даже — брр!.. — страшно подумать!..

Он собрал книги и отправился в школу. Что такое? На лестнице — тихо, в коридоре — тихо, в классах — тихо, вся школа какая-то тихая! Ни души нигде — только уборщица. Она с удивлением посмотрела на Мишку. Миша хватился: гляди-ка, не выходной ли сегодня?

— Ну да, выходной! — засмеялась уборщица.

Вот так штука! Такого с Мишкой не случалось. В выходной он притащился в школу — с карандашами, с книгами, с тетрадями! Он сам над собой посмеялся, потом вышел на крыльцо, и вдруг — остановился. Какой снег! Какой пушистый снежище повалил! Белый-белехонький — глазам больно! Мишка зашагал по снегу. Ему ни капельки не холодно, ему тепло, хорошо, ему весело!.. Он замедлил шаг, и снег, будто глядя на Мишку, тоже пошел тише. Везде — светло, чисто, бело, народу мало. А снег падает и падает, будто легкая кисея опускается на землю. Нет, не кисея, а будто кто-то щиплет вагу и пускает ее комочками: вата-вата, пух-пух…

Нет, не вата! Вата, она не тает, она мохнатая и сухая, а снег — он тает, и вкусный какой! Мишка высовывает язык. Холодные снежинки тают на языке. Какая там вата, это — мороженое, настоящее сливочное мороженое!..

Но вот и Мишкин дом. Только Мишке неохота идти домой. На улице лучше. Мишка задумался, глядя на снег, и вдруг — трах! — снежок в спину!

Кто? Он обернулся. А Маринка кинула снежок и спряталась за угловым домом. Если б не громадные братнины сапоги, которые Маринка обула на босу ногу, ее ни за что бы не найти. Но Мишка увидел — из-за угла торчат носки.