— Би, не говори глупостей! Очень было бы незаметно, если бы я поставил ее прямо на пороге твоего дома?
— А… ну да…
Машина тронулась с места и они поехали…
— Кстати, а куда мы? — спросил Чарли.
— Смотреть списки погибших.
— А это где? Я ведь сегодня уже пару раз смотрел…
— Не все ли тебе равно?
— Нет.
— Да? Тогда скажи мне, в каком именно месте ты отказываешься просматривать списки, и мы туда не поедем.
Чарли промолчал.
— Вот видишь, — сказал Саша. — Значит, тебе все равно. Но могу сказать, что мы будем смотреть наиболее полные списки.
— Странный ты тип…
— Я?.. — Саша загадочно улыбнулся. — Более чем ты способен сегодня понять.
Ехали они не очень долго, всего минут двадцать. Прибыли, как и следовало ожидать, в один из центров помощи пострадавшим от катастрофы, располагавшимся недалеко от бывшего города, на который свалился корабль. Саша поставил машину среди других аэромобилей и они стали тихо пробираться вовнутрь. Людей было немного, только раненые и дежурный медперсонал. Спасатели разошлись на ночевку по близлежащим баракам, собранным по технологии скоростной постройки. Чарли заметил, что у одного входа дежурило слишком много охранников. Вероятно, они охраняли помещения командующих операцией по спасению.
— Дай угадаю, — сказал шепотом Чарли, показывая пальцем на охранников, — нам туда?
— Угадал! — так же шепотом ответил Саша.
— А как мы туда попадем?
— А как-нибудь!
Они направились к другому входу. К тому, возле которого стоял всего один охранник. На эту контрастирующую разницу обратил внимание Чарли:
— А где тут логика? Один вход охраняет взвод, другой — всего один человек…
— Эх, Би… ты явно подзабыл кое-что… хотя, да… подзабыл. Логика в том, что там они охраняют что-то очень важное, а здесь просто для порядка один стоит. Сюда должны входить все, кому это нужно, а не только по спецпропускам. А если охранять всё одинаково, то значит и силы распределять одинаково и в критической ситуации людей в нужном месте может не хватить, ибо они в это время будут прохлаждаться в ненужном месте.
— Но разве зайдя внутрь с другого конца, мы не попадем туда, куда они теоретически не должны нас пустить?
— Нет, потому что с этой стороны в охраняемую зону ведет, вероятно, всего один проход, который также усиленно охраняется. Но он где-то внутри, среди помещений, в которые есть доступ всем.
— И мы в него пройдем?
— Нет, конечно! Или ты хочешь лишнего внимания?
— Тогда я не понимаю, на что ты вообще рассчитываешь?
— Я рассчитываю на то, что они охраняют двери, но не перегородки и перекрытия.
— Не понял…
— Скоро поймешь.
Они обошли плохо охраняемый вход по полукругу, на расстоянии, где их было почти невидно и дошли до неосвещенного участка стены недалеко от двери.
— А почему бы им со своими секретами не прятаться где-нибудь там, где их было бы невидно вообще?
— Видишь ли, Би… большинство секретов и так спрятаны там, где их невидно. И то, что прячут тут, когда-нибудь, вполне возможно, попадет в эти тайные закрома. Но сейчас оно тут, потому что либо в этом здании что-то испытывают, либо собирают данные по эксперименту с простых обывателей, которые имели несчастье попасть в зону интересов тех, кто эксперимент ставит.
— Что ты имеешь ввиду?
— Слушай, давай потом поговорим, а?
— Но все-таки…
— Чарли, ты просто не забудь, о чем ты спрашивал, и мы на обратном пути обсудим с тобой всё, что захочешь. А теперь, замолчи, и делай то, что я тебе говорю. Для начала — не удивляйся тому, что тут сейчас произойдет.
С этими словами, Саша приложил руку ладонью к стене, не касаясь поверхности ничем, кроме пальцев. Под ладонью что-то засветилось и парень повел руку в сторону. На месте, где проходило свечение, оставалась вырезанная бороздка…
— Сварка, что ли? — удивленно спросил Чарли.
— Почти. Луч создает локальную зону повышенной хаотичности частиц и немного их… ну, скажем, намагничивает. Сам луч устроен так, что намагниченные частицы, разлетаются от него в разные стороны. Так как хаотичность и намагниченность достигается определенной энергией, которая быстро переходит в другую, частицы возвращаются в свое исходное состояние, но за счет того, что они разлетелись, остается щель. Плюсы этого способа — резать можно любой материал, от бумаги до сверхпрочных сплавов и даже гранитные плиты, нет специфических для сварки вещей, типа яркого света и нагревания поверхности близ шва и материал не течет.
— А минусы? — спросил Чарли.
Саша как-то странно улыбнулся, и в его голосе прозвучали нотки злой иронии:
— Минусы… эта игрушка в ненужных руках — страшная вещь. Очень страшная.
Чарли посмотрел в сторону охранника. Тот никак не реагировал на происходящее. Значит, не видел. А может просто спал. Саша закончил, вынул кусок стены и поставил рядом с отверстием. Они вошли в здание и очутились в служебном коридоре. Саша уверенно повернул налево и пошел по коридору. Чарли показалось всё это подозрительно. Что-то очень легко они шли. Тут он вспомнил свои подозрения насчет того, что от него окружающие что-то скрывают и подумал, что «парень, который знает больше других, да еще и лучший друг в школе» — это довольно банальный сюжетный ход. Сюжетный ход… Чарли настолько поразила эта мысль, а также догадка, которая последовала следом, что он даже немного остановился. Но почему-то на всякий случай он решил уточнить у своего спутника, и, догоняя Сашу, спросил:
— Только не говори, что план здания ты уже знаешь?
— Да ладно тебе… не скажу, раз ты так хочешь…
— Если ты все знаешь, то зачем мы сюда пришли? Может тебе известно, какую именно информацию мы найдем?
— Может и известно. Но существует разница в восприятии того, что я тебе на словах передам, и что ты сам увидишь. Во второе ты явно поверишь больше.
— Да? С чего вдруг?
— Не понял? — остановился Саша.
— Как-то мы очень легко зашли, ты не находишь? Вообще не напрягаясь. Разве подобные объекты должны так слабо охраняться, что два школьника…
— И резак, — подсказал Саша.
— Хорошо. Два школьника и резак могут обойти обученных охранников… и прокрасться в сильно охраняемую зону? К слову о резаке, я там у них и оружие видел… Это смешно звучит, я уж не говорю, как выглядит со стороны.
— Для начала, не два школьника, а два студента. И потом — это пока было легко. Если все пройдет нормально, то так же легко мы и выйдем отсюда. Но все может измениться в любую минуту.
— Только что-то очень это похоже на театральную постановку.
— Да?.. Ну, допустим, и что с того?
— А может, я не хочу играть в ней?
— С чего вдруг? Ты подумай, — Саша широко улыбнулся, — у тебя же главная роль!
— Очень смешно…
— Да ты только представь: вокруг тебя тайны и камеры, секреты и декорации, все что-то знают, но не говорят, и в центре — ты, такой весь…
— С амнезией, которой все пользуются. Слушай, может, ты мне просто скажешь, что там с Каролиной, и мы пойдем домой?
— Струсил? Не бойся, в сценарии этого нет. Мы должны прокрасться в секретную комнату и нарыть секретную документацию, секретно ее прочесть и так же секретно свалить отсюда. И все это должно быть в строжайшей секретности!
— Ты чего паясничаешь?! — возмутился Чарли.
— Да потому что ты чушь какую-то несешь! — прошипел в ответ Саша. — И вообще — думай, что хочешь, но играй свою роль как положено. А тебе положено сейчас молчать и следовать за мной!
— А я отказываюсь играть, даже не прочитав сценарий!
— А я слышал, что самые лучшие актеры всю жизнь импровизируют!
— Я только не помню, когда это я соглашался свою жизнь превратить в чью-то шпионско-детективную постановку.
— Вся жизнь — театр… слышал?
— Слышал. Но я забыл, кто это сказал.
— Робер Сунь-аль-Халиб Татарстанович.
— Кто? — переспросил Чарли, в его голосе были слышны нотки накатывающего истерического смеха. Он не знал кто это, но был уверен, что Саша только что выдумал это имя, и такого человека никогда не существовало на свете.
