В России, например, только каждый второй мужчина благополучно проходит путь от 15 до 60 лет!

В большинстве стран Западной Европы таких мужчин, успешно преодолевших дистанцию от 15 до 60 лет, в три раза больше. Этот период жизни современного человека в большей степени подвержен риску смерти от травм и острых заболеваний. Пока же только на дорогах России каждый год погибает около 40000 человек. Скорее всего, с увеличением внимания к вопросам обеспечения безопасности в различных сферах деятельности количество тяжелых травм будет уменьшаться. Средняя продолжительность жизни в ближайшие годы будет увеличиваться преимущественно за счет людей, перешагнувших 60-летний рубеж. Именно в этом возрасте смертность определяется «сосудистыми», «возрастными» болезнями, которые все более успешно устраняются с помощью новейших медицинских технологий.

Итак, население планеты постепенно стареет. Правда старость оказалась очень разной в разных странах и в разных слоях популяции. Раньше критерием старости была трудоспособность. Старыми, исходя из этих представлений, могли быть и 40-летние. Теперь пожилыми людьми (по классификации Всемирной Организации Здравоохранения) считаются все, кому уже исполнилось 65. Некоторые геронтологи и демографы разделили большую группу пожилых людей на две сильно отличающиеся подгруппы – «молодые старики» и «старые старики». В 80-х годах прошлого столетия специалисты стали выделять еще и «самых старых стариков» (кому за 80), а с 1990 г. – группу долгожителей (за 90). Молодые старики (до 75 лет) энергичны и активны, относительно здоровы, их уровень благосостояния обычно весьма высок. В России заметного слоя молодых стариков пока нет (пенсия мала, а те, кто получает бонусы, до «третьего возраста» еще не дотянули). Старых стариков (кому за 80) в 2005 году в мире было 87 млн., в 2050 будет 394 млн. К этому времени на земном шаре будет проживать около 3,7 млн. долгожителей.

Впервые старение населения начинают воспринимать как угрозу обществу в начале 90-х годов прошлого столетия. В России и в других странах систематически раздаются вопли о грядущем крахе пенсионной системы и невозможности в скором будущем прокормить стариков. С чего бы это? Постараемся понять проблему с позиций ученого, сохраняющего здравый смысл. С точки зрения социологии, каждый член общества должен быть эффективен. Ему нужно прокормить себя, отдать долг обществу, обеспечить свою старость, помочь больным. Эффективность обеспечивается средней продолжительностью рабочей жизни – периода времени, в течение которого человек может работать, приносить пользу своей семье и обществу и производить материальные блага. Рассматривая «демографический кризис» с этой точки зрения, мы обнаружим неожиданный феномен – старение населения сопровождается повышением его экономической эффективности! Действительно, 100 лет назад дети составляли в демографической пирамиде широкое основание. Это основание требовало значительных ресурсов для доведения его до рабочего состояния. Но, едва обучившись полезному труду, многие умирали, так и «не отдав долгов». Более узкая средняя часть демографической пирамиды была к тому же еще и недостаточно высока для того, чтобы обеспечить ресурсами и узкий верх, и широкий низ.

Увеличение продолжительности жизни привело к относительному расширению трудоспособного слоя населения. Кроме того, экономически эффективными стали люди пожилого и даже старческого возраста! Это уже связано с изменением характера труда. Еще в XIX веке 90 % своих потребностей человек получал за счет физической работы. Старикам в таком обществе места не было. Теперь все наоборот – 90 % своих потребностей человек удовлетворяет за счет интеллектуального труда. Стало значительно сложнее определить момент, когда начинается старость. 70-летний главный конструктор, возглавляющий коллектив из нескольких сотен молодых ученых, – старый или нет? Но и интеллектуальный труд стал другим. Последние десятилетия характеризуются информационным взрывом… Количество информации, необходимой для продвижения в современных направлениях науки, удваивается каждые десять лет! Объем знаний, необходимый для внедрения в специальность, стремительно растет. Увеличивается и время, необходимое для усвоения этих знаний. Раньше в медицинском институте учились 5 лет, потом 6. Теперь после окончания института нужно пройти дополнительное обучение избранной специальности (еще 2–3 года). Это – с поправкой на новые информационные технологии (Интернет, компьютер и др.). А если бы надо было по-старому читать книжки и ходить в библиотеку? Для введения в специальность не хватило бы и 10 лет. Все это касается физиков и химиков, журналистов и экономистов. И тем более, людей, непосредственно связанных с производством. Общество стало не аграрным, не промышленным, а информационным. Эффективным становится не тот работник, который может больше накосить сена, а тот, который владеет знаниями и опытом и точно знает как, в какое время, каким способом и с какими затратами нужно это сено косить.

Еще 100 лет назад труд был малопроизводителен для всех членов общества. Действительно, невелика разница, если один кузнец за день обработает 20 подков, а другой (талантливый и сильный) – 24. Такой талантливый кузнец может открыть секреты профессии еще одному ученику, и тот (слава труду!) выкует 25 подков. В современном обществе все не так. Один ученый вроде Ж. Алферова может такое придумать, что труд миллионов людей станет в сотни раз эффективнее.

Теперь, чтобы получить специальность и стать конкурентным, молодому человеку требуются незаурядные усилия, время и экономическое ресурсы. В горизонтальной семье с однородным возрастным составом этих ресурсов не было. Современная семья, в которой отец, как правило, работает до 60 и более лет, этот ресурс имеет, и новое поколение может выходить на эффективный уровень знаний до 30-40-летнего возраста! Средняя рабочая жизнь поколения стала на 10–15 лет больше! Повышается и верхняя граница периода трудовой деятельности.

Возрастает эффективность труда. Один хорошо подготовленный специалист управляет целым автоматизированным производством! Это касается всех направлений современной экономики – транспорта и энергетики, легкой и тяжелой промышленности. Вспомним, например, сколько «человеко-часов» требовала доставка обыкновенного письма с Кавказа в Санкт-Петербург в конце XIX века. Почтовые станции, ямщики, лошади, овес, деготь, бумага с чернилами, водка… А сегодня – электронная почта: две минуты – и из Сочи в северную столицу приходит письмо, вместе с фотографией на память.

Бытующее мнение, что пожилые люди становятся обузой общества – явное заблуждение (если это – заблуждение). А такая, с позволения сказать, догма, как «содержание пенсионеров осуществляется за счет тех, кто работает»? Тут все перевернуто с ног на голову. Это содержание детей может быть за счет работающих. Дети «берут кредит» и затем, работая, отдают его. Старики этот период благополучно прошли. Если они стары, то это означает, что каждый из них уже отдал кредит и, более того, сам кредитовал общество своим трудом в период от 30 до 60 лет. Пожилых людей, с учетом их относительно низких потребностей, никак нельзя воспринимать как обузу для общества. К тому же трудовой возраст продолжает увеличиваться и сдвигаться к 70 годам! Следует согласиться с А. Вишневским: миф о том, что стариков надо кормить, – не более чем миф. В нашей стране продолжительность жизни наиболее экономически эффективной части населения (мужчин) едва превышает 60 лет. Из этих 60-ти – 30–40 лет продуктивной работы и только 20 лет – период взросления и обучения. Таким образом, люди 20 лет «брали кредиты» и 40 лет выдавали их другим. При увеличении продолжительности жизни до 70–80 лет приблизительно на 5-10 лет увеличится и «рабочий период». С учетом высокой смертности в этих группах населения и чрезвычайно низкого уровня потребления (у пожилых людей к старости уже все есть), причитания о кризисе пенсионной системы выглядят достаточно странно с экономической точки зрения и совсем уж безобразно – с нравственной.