– Вам что-нибудь еще нужно, мадам? – спросила Винельда и положила роман на стол.

– Нет. Спасибо тебе, Винельда. И отдельное спасибо за книгу.

– Да не за что. Доброй ночи, мадам. И вам, мистер Эймс.

Она вышла и затворила за собой дверь. Я обернулась к мужу:

– Мне весь вечер так хотелось остаться с тобой наедине.

– Ради этих слов я готов вечно тебя терпеть, – шутливо произнес Майло и притянул меня к себе.

– Я вовсе не это имела в виду.

– Как бы там ни было, но я уже сообщил Парксу, что сегодня он мне больше не нужен. А ты избавилась от Винельды…

– А что ты скажешь о том, что случилось за обедом?

– А кожа у тебя, милая, просто ледяная, – отметил он, поглаживая теплыми руками мои плечи.

– Да, здесь в доме очень холодно, – рассеянно отозвалась я. – Как думаешь, о чем собирается писать мисс Ван Аллен?

Майло вздохнул и отпустил меня.

– Не имею ни малейшего понятия. Мне как-то все равно.

– Там, должно быть, нечто такое, что утаивал от всех остальных Реджи. В какой-то момент показалось, что дело дойдет до драки.

– И ты, конечно же, наслаждалась всем этим, – заметил он, развязывая галстук и вынимая из манжет запонки. – Я хоть и сидел на другом конце стола, но физически ощущал исходящее от тебя волнение.

– Что за глупости! Просто чувствовала себя не в своей тарелке.

Он улыбнулся:

– И тем не менее тебе было страшно интересно, верно? – Майло избавил меня от необходимости отрицать это утверждение, пройдя в соседнюю комнату и оставив дверь открытой.

– Изабель всегда нравилось устраивать скандалы, – послышался оттуда его голос. – Думаю, она привыкла загребать жар чужими руками и накалять обстановку в надежде накопать материал на новый роман, который принесет хороший доход.

– Нет, думаю, за этим стоит нечто большее. У нее есть тайна, которую она до сих пор хранила от всех.

– В тебе снова проснулись охотничьи инстинкты.

Мой инстинкт подсказывал, что следует проигнорировать это клеветническое утверждение. Майло может говорить и думать что угодно, но я не раз убеждалась: чутье меня обычно не подводит.

И вот я стала перебирать в памяти события этого вечера. Что именно вызвало у меня беспокойство? Ну, разумеется, сцена за обедом получилось малоприятная, но волновало меня совсем не это. Нечто другое, куда более необычное.

А потом я вдруг вспомнила.

– Мистер Робертс сказал сегодня одну очень странную вещь, – заметила я. – Сказал, что может и не вернуться домой, никогда. Что, по-твоему, заставило его так думать?

Майло в пижаме и халате снова вошел в мою комнату.

– Возможно, вообразил, что ночью Изабель высосет из него всю кровь и он умрет.

Я улыбнулась:

– Как-то несправедливо, тебе не кажется?

– Ну разве что несправедливо по отношению к вампирам.

– Но у меня создалось впечатление, что здесь происходит нечто нехорошее…

– Может, ты и права, дорогая, только я не понимаю, какое это имеет отношение к нам.

Я вздохнула. Возможно, Майло прав. Возможно, я выискиваю опасность там, где ее нет. Как бы там ни было, пока тут сделать ничего невозможно.

Я залезла в постель и тут же пожалела об этом.

– Только вампир может вынесли прикосновение этих простыней, – заметила я. – Холодные как лед.

– Тогда позволь мне согреть тебя. – Майло сбросил халат, откинул одеяла и нырнул в постель.

Потом притянул меня к себе, и вскоре я и впрямь согрелась.

Пробудилась я рано, а снова заснуть никак не получалось. В комнате было страшно холодно, вылезать из теплой постели совсем не хотелось, но возникло ощущение, что меня ждут неотложные дела. Во-первых, я еще не успела обсудить вчерашние события с Лаурель. Во-вторых, мне очень любопытно было узнать, что произойдет за завтраком.

Стоит ли разбудить Майло? Он спал мертвым сном, и я решила, что не стоит. Ему нет никакого смысла вскакивать чуть свет лишь потому, что встала я. Я пошла в ванную, умылась и оделась по возможности быстро, потому что и там царил леденящий холод; затем решила выбрать самую теплую одежду. И надела серый шерстяной костюм – плотно облегающий жакет и плиссированную юбку.

А затем спустилась вниз, готовая встретить наступающий день.

В комнате все было накрыто для завтрака, и я с удивлением обнаружила, что там никого нет, если не считать мисс Ван Аллен.

Она сидела за столом и что-то строчила в блокноте, а перед ней стояла чашка кофе. На лице мисс Ван Аллен застыло какое-то странное выражение – комбинация крайней сосредоточенности и глубокой тоски.

Я так и замерла в дверях, но тут она подняла голову, увидела меня, и отступать было уже поздно.

– О, доброе утро, миссис Эймс.

Ни за что на свете не подумала бы, что Изабель Ван Аллен принадлежит к числу «жаворонков». Прежде мне казалось, что она из той породы женщин, которые предпочитают расхаживать в неглиже до полудня – получалось, на ее счет я ошиблась. C самого раннего утра она успела привести себя в порядок. На ней был черный элегантнейшего кроя костюм, а прическа и макияж просто безупречные. Особое внимание я обратила на прическу. Изабель пренебрегала модой на короткие стрижки и укладки – вместо этого носила шиньон, низко спускающийся на шею. Следовало признать, что гладко уложенные волосы очень ей шли. Словом, сама элегантность.

– Доброе утро, мисс Ван Аллен.

Я подошла к буфету – множество блюд на любой вкус. Я остановила свой выбор на яйце, тосте и фруктах, затем налила себе кофе из серебряного кофейника.

– Вижу, мы с вами первыми пришли к завтраку, обогнали всех остальных, – заметила я, усаживаясь за стол.

– В Кении я привыкла вставать рано, – отозвалась Изабель. – Просто обожала встречать там восход солнца. Пожалуй, нигде в мире нет более впечатляющего зрелища. Над горизонтом поднимается огромный оранжевый диск, и все вокруг оживает и расцвечивается яркими красками.

Взгляд ее был устремлен куда-то вдаль, в голосе слышались нотки нежности. Выражение лица – почти как у влюбленной женщины. Очевидно, она успела полюбить свою новую родину. И я опять удивилась: зачем тогда ей понадобилось возвращаться в Англию?

– Наверное, вы гадаете, зачем я сюда вернулась, – произнесла она, словно прочитав мои мысли.

Я улыбнулась:

– Ну, наверное, потому, что нет на свете места, сравнимого с родным домом.

Изабель рассмеялась, но в этом смехе было больше горечи, чем веселья.

– Ничего подобного, миссис Эймс. В Англии мне уже давно не нравится жить. Особенно зимой. Я ее просто ненавижу.

Ну, хоть что-то ее связывает с Десмондом Робертсом.

– Тогда зачем вы вернулись? Уж определенно вам не было никакой нужды приезжать в Лайонсгейт, чтобы написать новый роман. – Я сама от себя не ожидала, что задам такой вопрос, как говорится, в лоб. Впрочем, сама мисс Ван Аллен любила выражаться откровенно и прямо, и я не видела причин, мешающих мне делать то же самое.

Изабель посмотрела на меня, явно собираясь ответить на вопрос, но затем, видимо, передумала. И после паузы уклончиво произнесла:

– Я бы предпочла оставаться как можно дальше отсюда, но человек не всегда может следовать велению сердца, не правда ли? Нет, разумеется, – добавила она, ловко меняя тему, – вам в этом смысле очень повезло, миссис Эймс. Майло произвел на меня впечатление преданного и заботливого мужа.

Поскольку она отсутствовала в Англии несколько лет, не думаю, что у нее были основания намекать на репутацию Майло как завзятого дамского угодника, а также на всем известные материальные проблемы нашей семьи.

– Мы очень счастливы, – вполне искренне ответила я. Эти последние несколько месяцев стали самыми радостными за все время нашего брака, и впервые за долгое время я поняла, что обрела в лице Майло надежную опору.

– Да, я это заметила. Я всегда считала, что лишь незаурядная во всех отношениях женщина может укротить Майло Эймса. Вам мои комплименты и поздравления.