− Что я-то?! Телосложение такое просто!

Незнакомке стало еще веселее, она так и зашлась, показывая то на меня, то на Веслава своей тростью – или скорее тросточкой, легкой, почти невесомой, изящной, на которую казалось страшно опереться.

− Дружина сердится! Дружина злится! – только и вычленили мы из всего этого бульканья.

И, вроде, подумаешь: ну, встретили что-то бомжеватое с виду, и крыша у этого чего-то основательно наперекосяк, так мало ли, чего не бывает! Вот только факт того, что безумная дама в отрепьях в секунду признала в нас в Дружину, – наводил на неприятные размышления.

И уж совсем неприятными они были для нас в свете нынешнего утра.

− Кто ты? – спросил Йехар и шагнул из наших мрачных рядов с самым воинственным видом. И величественным, если учитывать рост, ширину плеч, осанку, благородство лица и прочие несущественные мелочи, которые не произвели на невменяемую незнакомку ни малейшего впечатления. Ответом стал все тот же взрыв смеха.

− Дружина не узнает скромную пифию! Дружина растеряла остатки разума!

На мой взгляд, не всем из нас было что терять. А если у кого разума и было в недостатке – так у этой самой «скромной пифии», которая пока не обрадовала нас ни пророчествами, ни указаниями, ни хоть просто мало-мальски умным словом, а на земле сидела просто с высшим целомудрием, выставляя при этом напоказ почти все, что должны были скрывать лохмотья.

− Здесь что, никто за собой не следит? – в ужасе спросила Бо. – Ну, кроме царицы Алгены, а?

Йехар обратил вопрошающий взгляд на нас с Веславом.

− Ранее мне не доводилось сталкиваться с пифиями, − поведал он шепотом, в волнении начиная говорить от первого лица. – Несмотря на то, что, конечно, я о них слышал… Но вы не знаете – они всегда такие… м-м…

Мы с алхимиком переглянулись, срочно извлекая из памяти все, прочитанное о пифиях. Что там читать-то? Практически те же пророки и пророчицы, только малость не в себе. Что-то вроде юродивых отшельников.

− Обычно, но не в такой мере, − заключила я вслух.

− Отборный экземпляр, − подвел итог Веслав.

Пифия и не заметила, что мы от нее отвлеклись. У нее было другое занятие: как следует покататься по травке под дубами, истерически похохотать и подрыгать ногами. Создавалось впечатление, что в этой местности все же встречаются галлюциногенные грибы и кое-кто их переел на завтрак.

− Дружина хочет сделать богов богами! – наконец провизжала пифия в небо то, что ее так развеселило. Эта философская мысль привела ее в такое приподнятое состояние, что она принялась кататься от хохота еще активнее.

Взгляды опять скрестились на алхимике. Тот с предвкушением размял пальцы. После неудачи с Нефосом ему не терпелось реабилитироваться.

− Чего надо? Предупреждаю: я настроен на летальный исход!

− Кто бы сомневался, – фыркнул Йехар и деловито кивнул на хрипящую от смеха женщину. – Ее можно как-то привести в себя?

− Могу рассказать ей самую занудную свою шутку! – предложил Эдмус с маниакально загоревшимися глазами. – Ручаюсь, что черед четверть часа…

Ясно. Спирит тоже был настроен на летальный исход. Веслав, сосредоточенно щурясь, на весу вливал в мерный стаканчик по несколько капель из разных флакончиков и подсыпал каких-то порошков. Лицо его опять стало бесстрастным, как вчера вечером, и я еще успела подумать: не хватало нам еще одного раздвоения личности – но тут алхимик поболтал стаканчиком и заявил в прежней манере:

− Ну, вот это из нее дурь выбьет на какое-то время.

− На какое? – уточнили мы хором.

Веслав широким жестом художника пожал узкими плечами.

− Так зависит от количества!

− Эликсира?

− Дури.

− Почему ты не сделал ведро? – тут же заинтересовался спирит, но отвечать ему никто не стал, между дубов уже разворачивались военные действия.

Схватить пифию удалось сразу, а вот удержать ее нам с Йехаром оказалось трудновато. Не то чтобы она сильно сопротивлялась, просто уж очень извивалась и заявляла, что «скромная пифия не хочет, чтобы ее щекотала Дружина».

− А что… х-ха… задумал Поводырь с железными руками? Он… хе-хе… собрался причинить вред бедной пифии?

Йехар предпочел не отвечать и приложить все усилия, чтобы удержать ее на месте. Каким образом Веслав в этой кутерьме ухитрился влить мерный стаканчик в рот несчастной – осталось тайной.

Почти в ту же секунду пифия перестала хихикать, извиваться и побледнела смертельно. Глаза ее расфокусировались. Йехар рефлекторно отпустил ее и шагнул разбираться с Веславом. Дальше вообще все действовали на рефлексах: я и Эдмус рванулись к Йехару, алхимик – от него, а Бо достала зеркальце.

− Вы… что сделали?!

У меня зазвенело в ушах от пронзительности и громкости звука. Обернулись мы все вместе – и здрасьте-пожалуйста, наша пифия стоит на ногах, уже совсем вменяемая, но очень-очень злая.

− Что вы сделали, глупцы?! – завизжала она, замахиваясь на нас тросточкой. – Мое безумие… мое безумие!

Вид при этом у нее был такой, что, увидь ее любая гарпия, – и сдохла бы на месте от осознания собственной красивости. А на нас она смотрела так, будто готова была растерзать нас всех пятерых, да что-то ее останавливало.

− А что, она на нас рассердилась? Ей нравилось смеяться? – проявила сочувствие Бо.

Да просто безумие для пифий священно, потому что именно оно позволяет им быть самими собой. Ой. Наверное, это надо было раньше вспомнить и сказать Йехару.

− Да поразят вас все проклятия миров! – бушевала тем временем пифия, поднимая худые кулаки. – Мое святое безумие! Покуситься на такое! Да будет разрублен твой клинок, Поводырь! Пусть сломаются твои крылья, спирит! Вечно разрывайся между своими натурами, триаморф! Пусть предаст тебя тот, кому ты будешь верить безгранично, дочь воды! Пусть…

− Ну? – хрипло поинтересовался Веслав. В ошеломлении от этого потока проклятий, мы не сразу заметили, что он стоит на несколько шагов впереди нас и однозначно сжимает нечто такое в пальцах. Пифия впилась в него глазами и замерла с открытым ртом, челюсть ходила туда-сюда, ей очень хотелось договорить, но вот умирать не хотелось совсем.

Йехар молча опустил на плечо алхимика тяжелую руку. Это был отнюдь не дружеский жест, это был приказ держать себя в руках, когда мы на чужой территории.

− Прости, если мы причинили тебе некую обиду, − спокойно заговорил рыцарь, – поверь, мы сделали это по незнанию. Однако нам показалось, ты хотела что-то сообщить до того, как решила нас всех проклясть?

Пифия и Веслав смерили его одинаковыми взглядами. Более всего у них в глазах было желания сообщить, а менее всего – сделать это конструктивно и вежливо.

− Хотела! – наконец выплюнула пифия. – Многое хотела, но теперь вы не услышите от меня ничего! Сердце Крона не смягчится в своем гневе, и вы все… чик! – она провела грязным пальцем с обгрызенным ногтем по горлу. У меня за спиной очень громко сглотнула Бо, а Йехар среагировал мгновенно.

− Сердце Крона? – переспросил он. – То, чьи удары отдавались в ушах у жертв? Так значит, оно как-то связано с… подожди же!

Но пифия уже поняла, что проговорилась, подхватила тросточку и довольно неприлично высморкалась, не применяя носового платка.

− Черный цветок найдете там, − она со злостью ткнула склизким пальцем за наши спины, мы все шарахнулись невольно. – Дружина! Смех миров… поделом вам… восстанет первейший и беспощадный!

И заковыляла дальше, кряхтя, сопя, и вообще, она издавала такие звуки, что я подумала: наверное, я ошиблась с ее возрастом. Лет на сорок. Почему-то догонять ее и о чем-то спрашивать никому не захотелось, всем хватило предыдущего разговора. Да и сам этот разговор наводил на мысль, что мы вряд ли многое узнаем.

К тому же, как только пифия скрылась за деревьями, оттуда донесся взрыв ненормального хохота. Действие эликсира Веслава оказалось непродолжительным. А это священное безумие в ней присутствовало… в больших количествах.

Оставалось вернуться к тому единственному и пока что наиболее полезному, что мы все же узнали. Наша разношерстная команда с сомнением переглянулась, но все же побрела по указанному пифией маршруту. Да и Эдмус утверждал, что море как раз шумит в этой стороне…