Рядом с Белиндой сидели еще двое – лысеющий тип в твидовом пиджаке, что постоянно снимал, а после вновь надевал очки, и хмурый господин в костюме-тройке, с черной щеточкой усов на непроницаемом лице.

В гостиную набилось с десяток агентов, все в бронекостюмах. Воздух здесь тоже был отравлен, хотя и не так сильно. Ульрика это мало заботило: дышать после удара в грудь он все равно не мог.

– Я предупреждала, что этим кончится, но вы меня не послушали, – наставительно произнесла Белинда. – И вот результат. Вы сами во всем виноваты!

Ульрика деловито обыскали. Агент выложил на стол перед телетранслятором часы на цепочке, смятую бирку участника Турнира Самоубийц и звуконепроницаемый футляр. Последний он открыл, дабы извлечь неприятностиметр, и Ульрик заранее поморщился, ожидая, что надоедливый писк возобновится. Устройство тем не менее хранило угрюмое молчание.

Одного агента вырвало на ковер. Того самого, с которого Ульрик стащил противогаз. Подбородок сотрудника Департамента заливала кровь из сломанного носа, а лицо от газа приняло зеленоватый оттенок. «Так тебе и надо», – мстительно подумал Ульрик.

– На каком основании меня задержали? – сдавленным голосом спросил он. Дыхание понемногу возвращалось, что не могло не расстраивать – от газа тут же разболелась голова.

– Вы не оставили мне выбора, напав на господина Верджила, – отрезала Белинда. – Оказывается, вы не только аферист и мошенник, но и опасный преступник.

– Это вышло случайно!

– Разумеется, как и убийство марлофов. С вами хоть что-нибудь происходит не просто так?

Из прихожей донесся глухой стук и чей-то вскрик. В гостиную вошла Джен, злая, как тысяча чертей. За ней на почтительном расстоянии хромал агент.

– Убирайтесь из моего дома ко всем котам! – рявкнула она на троицу в телетрансляторе, хотя призыв наверняка был обращен ко всем, кто находился в гостиной. Включая Ульрика. Невысокий агент снял с засыпанного битым стеклом подоконника чудом уцелевший горшок с бегонией и принялся изучать.

Белинда от злости пошла красными пятнами, тип в твидовом пиджаке закашлялся, и только господин в костюме-тройке остался невозмутим, он словно не замечал разыгравшейся в гостиной сцены.

Неприятностиметр в руке агента начал размеренно пищать.

– Почему эта… особа здесь? – с трудом выговорила Белинда.

Агенты Департамента профпригодности стояли, переминаясь с ноги на ногу.

– Это какое-то недоразумение, – наклеила сладкую улыбку Белинда. – Послушайте, милочка, вас здесь быть не должно…

– Разве? – спросила Джен подозрительно ласковым голосом, от которого тип в очках разразился очередным приступом кашля.

– Дело в том, что в вашем доме был распылен чрезвычайно сильный усыпляющий газ.

– И что?

– Вы давно должны были потерять сознание и не видеть всего этого…

В телетранслятор полетел гаечный ключ. Усыпляющий газ на Джен ничуть не подействовал, наоборот, она выглядела бодрее обычного.

В гостиной все вновь пришло в движение. Агенты пытались успокоить Джен, Белинда отдавала беспорядочные приказы, срываясь на крик, тип в пиджаке кашлял, неприятностиметр пищал, Ульрик улыбался. Инкогнитус лежал на полу в прихожей и стонал. На шум приплелся ободранный рыжий кот. На распрекрасный усыпляющий газ ему тоже было начихать.

В конечном счете, Джен сковали руки за спиной и усадили в кресло рядом с Ульриком. По экрану телетранслятора, в том месте, куда угодил ключ, расползлась внушительная трещина.

Белинда щелкнула пальцами, желая привлечь внимание агентов, – из-за крика голос порядком сел, – отчего на ладони загорелась печать: «ИНСПЕКТОР».

– Вы, разумеется, наслышаны о таком изобретении Древних, как лотоматоны, – сказала Белинда хрипло. – Познакомьтесь еще с одним: портативный деактиватор печатей. Прошу начать процедуру, давайте покончим с этим.

По телетранслятору то и дело пробегали широкие полосы помех. Иногда экран и вовсе гас, впрочем, тут же вспыхивая вновь синим неверным светом.

Деактиватор печатей?

Ульрик расплылся в улыбке: к нему шел агент со стальной шкатулкой в руках. Те двое, что стояли по бокам, разом накинулись, не дав подняться. Раскидать агентов, сидя в глубоком кресле, оказалось невозможно. Ульрик боролся, сколько мог, но его сдавили с обеих сторон. Содрали с правой руки перчатку и попытались засунуть ладонь в адскую машинку.

– Вы же так стремились расстаться с печатью, – Белинда указала на шрамы, исполосовавшие ладонь Ульрика. – Что же не радуетесь?

– Не имеете права, это незаконно!

– А законно бить человека, состоящего на службе в Департаменте профпригодности, люстрой по голове?

Устройство деактивации напоминало мясорубку. Ладонь запихнули внутрь, и агент принялся яростно крутить ручку. Сквозь стеклянное окошко Ульрик увидел, как одна за другой вспыхивают буквы, складываясь в до боли знакомое слово. Миг – и буквы стали тускнеть.

– В редких случаях – а ваш случай всем исключениям исключение – снятие печати допускается! – не скрывала радости Белинда. – Все уже согласовано с Департаментом профпригодности и Министерством труда. Я же вам…

– Думаю, мы слишком строги с молодым человеком, – подал голос господин в костюме-тройке.

– Что? – Белинда, кажется, не поверила ушам.

– Кхм, кхм, – отозвался тип в твидовом пиджаке. Снял с носа очки и стал протирать линзы платком.

– Мистер Вайтфокс не так уж плохо справляется со своими обязанностями. Просто ему несколько… не везет в последнее время, – продолжил неизвестный Ульрику джентльмен. – Впрочем, разве не в этом заключается суть профессии?

– Но… господин инспектор, вы же сами… – пролепетала Белинда.

Ульрику позволили вытащить руку из «мясорубки», и он поспешно щелкнул пальцами, проверяя, на месте ли печать.

– Вижу, вы записались на Турнир Самоубийц? – сказал инспектор, указав на бирку.

Ульрик оторопело кивнул.

– Желаю удачи. Продолжайте в том же духе. Мы будем за вас болеть.

Телетранслятор мигнул и пропал. Агенты немного потоптались на месте, потом робко извинились, сняли наручники с Джен и откланялись. Сотрудники Департамента профпригодности дисциплинированно направились к двери, похрустывая битым стеклом.

На несколько секунд в гостиной воцарилась тишина, даже Инкогнитус перестал скулить.

– Пожалуй, пришло время сказать тебе, – смущенно начал Ульрик. – На самом деле я не бухгалтер.

– Я уже догадалась.

Вновь неловкое молчание.

– Как прошел твой день? – вспомнив недавний разговор о вежливости, поинтересовался Ульрик.

– Бывало и лучше. В последний раз спрашиваю: кто ты, кот тебя дери?

– Неудачник, – краснея, признался Ульрик.

– Я в курсе. Я спрашиваю, чем ты занимаешься?

– Но это и есть моя работа!

– Неужели?

– Ты разве никогда не слышала о брайанах?

Джен выразительно промолчала.

– Я могу доказать. Вот, смотри, – он поднял ладонь. – Видишь?

– Что именно? – нахмурилась Джен.

– Печать. Такие большие буквы. Они еще светятся.

– Ты меня троллить пытаешься или что?

– Троллинг? При чем тут ловля рыбы на блесну?

– Все, хватит! Зачем тебе понадобилось записываться на дурацкий Турнир, а?!

И почему все так странно себя ведут, узнав, что он будет участвовать в Турнире Самоубийц?

– А что не так с Турниром? – осторожно спросил Ульрик.

– То, что придется идти на твои похороны, а мне оч-чень не идет черный цвет!

Ульрик начал подозревать недоброе. Во что его угораздило ввязаться на сей раз?

– Ты не могла бы рассказать о Турнире немного побольше?

– Отчего же? С радостью! Турнир Самоубийц – древнейшая традиция города. Победитель становится мэром Блэткоча ровно на год.

– А потом?

– Новый Турнир. Мэр каждый год должен доказывать, что он достаточно хорош, чтобы управлять нами.

– И никому не удавалось выиграть? Выходит, у вас никогда не было мэра?

– Одному человеку вроде как удалось. Сто лет назад. Его звали Генри Блэткоч, это он основал город и учредил Турнир. Генри наш первый и последний мэр.