Хазир молча наблюдал со своего ледяного трона за тем, как его бессловесные слуги ведут по залу скованного по рукам и ногам Хессета. Бывший виверн смотрел под ноги, золотистые волосы, потускневшие за время заключения, отросли почти до талии, свисая грязными спутанными космами. Мелодичный звон цепей – единственный звук, разбивающий ледяную тишину этой мрачной крепости в горах. Хазир, прикрыв глаза, с тщательно скрываемым наслаждением наблюдал за приближающимся пленником. Когда-то гордый и задиристый, исполненный внутреннего огня и страсти, теперь он вынужден ступать осторожно, контролируя каждое движение, ибо заколдованные оковы имели свойство сжиматься, причиняя нестерпимую боль израненным запястьям, щиколоткам и шее. Но даже теперь Хессет оставался прекрасным.

Он пришёл в крепость около года назад. Говорил, что ищет кого-то, но Хазир счёл их встречу несколько преждевременной и позволил Хессету существовать в качестве узника до тех пор, пока не вспомнил о его существовании и не решил полюбопытствовать.

Хазир тихо вздохнул, ледяное сердце в груди испуганно дрогнуло, когда тусклый изумрудный взгляд поднялся от плит пола. Точнее, повинуясь жесту хозяина, морозный голем дёрнул Хессета за волосы, заставляя вскинуть голову. Прежний огонь вспыхнул в глубине глаз пленника, потрескавшиеся сухие губы разошлись в безумной улыбке:

- Я нашёл тебя, - прошептал он еле слышно, но Хазиру, привыкшему к тишине, эти слова показались громче горного обвала. Невольно дёрнувшись от боли, владыка ледяной крепости сделал знак слугам удалиться. Скрипя суставами, снежные монстры скрылись в коридорах, откуда привели пленника.

Разомкнув бледные губы, Хазир произнёс:

- Столько времени прошло… Ты немного опоздал, мой Дракон.

Немного удивился тому, как что-то дрогнуло в груди при этих словах. Незнакомо и как-то… сладко?

- Что случилось с тобой? – Хессет, казалось, только сейчас понял, что с другом что-то не так. Смуглая кожа Хазира посерела, и временами казалось, будто она покрыта инеем – колкое сияние вспыхивало на обнажённых руках и в тёмных с проседью волосах, а глаза… тусклый янтарь посветлел настолько, что почти утерял свой цвет. Осколки льда блестели во взгляде этого незнакомца на троне.

Сверкающие стеклянные доспехи делали его похожим на легендарных воителей древности, о которых слагали баллады, и Хессет невольно подумал, что, должно быть, другу очень холодно, но скоро забыл об этой неуместной мысли, потому что в тишине раздался холодный, чистый голос, ровный, будто поверхность зеркала:

- Случилось? – Повторил Хазир. На миг задумался, пытаясь вспомнить, а потом равнодушно пожал плечами: - Не всё ли равно?

В серебряном взгляде его, мягком и светлом, казалось, спала снежная вьюга.

- Освободи меня! – Внезапно своим прежним хозяйским тоном заявил Хессет, демонстративно тряхнув закованными руками. Звон цепей холодной россыпью подхватило эхо, разнесло по самым отдалённым закоулкам молчаливого замка. Хазир не видел причин, чтобы отказывать. Всё равно этот хсаши скоро уйдёт отсюда, как и многие до него, так зачем чинить этому препятствия? Ошейник и кандалы упали на пол, начищенный до зеркального блеска мельчайшими кристалликами льда. Удивлённый сверх меры Хессет с непонятным выражением уставился на друга, пытаясь, видимо, угадать причину его поступков.

- Если тебе всё это время было всё равно, то зачем ты держал меня в плену? – С некоторой надеждой спросил бывший виверн.

- Я просто забыл о тебе, - пришёл равнодушный ответ. Колкий, острый взгляд на мгновение сверкнул сталью, но тут же вернул прежнее апатичное безразличие.

- Можно подойти ближе? – Несколько робко вдруг спросил Хессет. Хазир мимолётно удивился просьбе, потому что не мог припомнить, чтобы кто-то из освобождённых «гостей» проявлял подобное дружелюбие. Все они торопились убраться прочь из ледяной крепости, затерянной в горах.

Не дождавшись ответа, как отрицательного, так и положительного, юный хсаши приблизился к трону, осторожно взошёл на три ступеньки и протянул руку, собираясь коснуться щеки Хазира. Пальцы обожгло холодом, потусторонним, невозможным, и Хессет потрясённо отшатнулся, охнув.

Бескровные губы улыбнулись едва заметно. Хазир почти не ощутил прикосновения, а виверн с трудом мог сдержать слёзы от боли в отмороженных пальцах.

- Идём.

Хазир встал, оказавшись ниже недавнего пленника, но ничуть этому не смутившись. По-прежнему пытаясь дыханием согреть онемевшие пальцы, юный принц последовал за хозяином крепости без лишних вопросов. Они шли мимо комнат, погружённых в зимнюю ночь, терпеливо переждали обрушение колонн в одном из залов, после, перешагнув острые осколки камня и льда, свернули в сад, узкими тропинками миновали замёрзшие, хрупкие растения и вошли на террасу, сквозь окна которой пробивался тусклый свет зимнего солнца. Здесь было теплее, и Хессет невольно расслабился, перестав кутаться в обрывки одежды. Остановившись у окна и взглянув на внешний мир, простиравшийся за пределами крепости, удивлённо произнёс:

- Странно, я уверен, что сейчас должно быть лето.

- Здесь всегда зима, - без выражения ответил Хазир, надевая перчатки и обрабатывая пострадавшие пальцы виверна какой-то едко пахнущей мазью. Уже через несколько минут Хессет почувствовал покалывание и невыносимую щекотку, повествующую о том, что кровь вновь циркулирует так, как ей положено. – Этот замок не для таких, как ты. Лучше уходи.

- Но… но как же ты? – Хессет ухватил хозяина крепости за рукав рубашки, заставляя посмотреть себе в лицо. – Хазир! Ты помнишь меня?

- Хессет. – Осколки льда во взгляде и светлая, чистая улыбка. – Мои воспоминания о тебе уже почти исчезли, погребённые этим снегом, что вокруг. Если хочешь жить дальше, просто уйди.

- Я останусь, - твёрдо сказал упрямец. – Это я виноват, я не должен был посылать тебя в горы на поиски той экспедиции. Мы должны были пойти вместе, но…

- Ты заболел, я помню это, мой Дракон. Нет твоей вины, это древнее проклятие, и мне просто не повезло, только и всего. Отдыхай, нужно набраться сил перед дорогой. Еду тебе принесут, а потом… уходи.

- И оставить тебя здесь, Хазир?

- Чем ты мне поможешь? – Ледяное сердце дрогнуло от страшной муки, вдруг пронзившей всё его существо. – Этот замок так устроен. Ему нужен хранитель, и если я умру, ты займёшь моё место. Поверь, это не самый лучший вариант для одного из наследников Империи.

- Мне наплевать! Всегда найдётся, кем заменить Хессета Хаскора, главного неудачника Гнезда Гъёлл.

Хазир обнял раскрасневшееся лицо виверна ладонями в перчатках. Он знал – так Хессет не пострадает от смертельного холода, но и сам Хазир не сможет почувствовать его благословенного тепла. Грустно качнув головой, сказал:

- Моя память замерзает. Я могу не вспомнить о тебе на следующий день так же, как забыл в темнице.

- Я буду здесь, чтобы напомнить.

- Глупый мальчик, мой Дракон…

Хазир, резко развернувшись, вышел из комнаты, а спустя пару минут големы принесли на подносах богатые яства и вина, вкус которых Хессету так и не удалось распознать. Ему всё время казалось, будто он грызёт кусок льда, хотя фрукты были мягкими, а жаркое – горячим.

+++

Ему снился сон, в котором дверь в комнату Хессета распахнулась и совершенно бесшумно вошел Хазир, облачённый в лёгкую белоснежную тунику, сел на кровать, кончиками пальцев очерчивая лицо своего виверна, и Хессет почувствовал, что руки друга совсем не обжигают холодом, даже напротив – они жёсткие, но тёплые. Во сне был запах, исходивший от кожи хсаши, – горьковатый аромат миндаля, и его твёрдые губы ласкали лицо принца, заставляя жарко дышать, всхлипывая от удовольствия. Пальцы Хессета зарылись в пепельно-снежные волосы Хазира, притягивая ближе, ещё, так, чтобы между ними не вставала стена ледяного воздуха, пальцы срывали одежду… и только белоснежная кожа хозяина крепости будила воспоминания о том, что случилось нечто страшное.

Хазир молча улыбался, в льдистых глазах не было ничего, кроме безжалостной вьюги и отражения Хессета, распалённого ласками, алчного, жаждущего большего! И это привело виверна в бешенство. Грубо бросив Хазира на кровать, он навалился сверху, пинком раздвинул ноги несопротивляющегося друга и резко вошел, использовав для смазки лишь слюну. Хазир выгнулся в безмолвном крике, а внутри него было так жарко, что Хессет едва не плавился, торопливо двигаясь, хрипя имя любовника куда-то ему в шею, обдавая горячим дыханием. Это безумное сочетание льда и пламени, любви и отчаяния совершенно невозможно было вынести. Хессет захлёбывался криком, свирепо вколачиваясь в Хазира все сильнее, быстрее… Прижимался губами к бескровным губам бывшего управляющего, словно моля о прощении за свою грубость и вместе с тем надеясь на ответ, но поцелуй не был взаимным и Хессет ощущал всё ту же улыбку – ледяную печаль.