Дориану не раз приходила в голову мысль рассказать все директору школы. Но Курт – полукровка, с подозрением относящийся ко всем чистокровным. Он придерживался убеждения, что сила и могущество чистокровных вампиров, по своей сути, слишком опасны. И частично страхи директора оправдались после появления нового короля вампиров.

– Вы дадите мне тряпку, господин учитель? – Симон нетерпеливо протянул вперед руку.

«Кажется, он спрашивает уже второй раз, – хмуро подумал Грейс, – как хорошо Спенсеру. Никаких проблем, кроме отработки. Пока».

– Присядьте, Спенсер. Я пригласил вас к себе не для того, чтобы иметь сомнительное удовольствие наблюдать, как вы работаете. Мне нужно поговорить с вами, а любой другой способ вызвал бы ненужные вопросы…

В глазах Симона мелькнуло удивление:

– Я слушаю вас, господин Грейс.

– Вопрос, который я хотел обсудить с вами, крайне деликатен. Но начнем издалека… Скажите, Спенсер, что вы знаете о магических существах?

Судя по реакции Симона, тот никак не ждал от учителя химии подобных вопросов. Помедлив немного, он неуверенно ответил:

– Магические существа… Они давно уничтожены… Вампиры и оборотни – единственные расы, кроме людей, которые существуют на земле. Ну…если не считать производных мутантов – несчастных, которых изменила магия, вроде гномов и прочих… Но, я не понимаю, сэр, к чему вы вспомнили забытую расу магических существ. Я думал…

– Спенсер, перестаньте думать, – резко перебил его Грейс. – Лучше послушайте. Существа, от которых остались лишь легенды, обладали огромной силой. Они заключали союзы с вампирами. И, очень редко, раз в столетие, но в некоторых вампирских семьях просыпалось наследие или то, что вы, люди, называете «генами».

– Это невозможно!

Грейс усмехнулся краем рта.

– Знаете, что действительно невозможно, Спенсер? То, что вы учитесь в этой школе. С вашей-то категоричностью, приземленностью и абсолютной уверенностью в собственной правоте. Что вас так удивляет? Вы каждый день сталкиваетесь с магией, каждый день видите вампиров! То, что для вас – норма, оказалось бы шоком для простых людей, не знакомых с реалиями этой школы. Но в магических существ вы верить не желаете? А придется. У этих существ, обладавших красотой, выносливостью и долголетием, была лишь одна слабость, – они нуждались в партнере. И, если не находили его, или им отказывали во взаимности, они погибали.

– Допустим, вы правы. Но какое отношение это имеет ко мне?

– Вы избраны стать партнером, – ровным голосом, будто сообщая нерадивому ученику оценку за контрольную, ответил Грейс.

В классной комнате повисла такая тишина, что было слышно, как летний ветерок переворачивает листы толстой книги, лежавшей на подоконнике.

– Что? Вы издеваетесь? Это…какой-то изощренный розыгрыш? Не на того напали, мистер Грейс. Мои вещи еще не собраны, так что, если вам не нужна уборка, я ухожу!

Симон встал и решительно направился к выходу.

– Мистер Спенсер, мы с вами не договорили, – устало произнес Грейс. – Та несчастная, которой суждено стать вашим партнером, действительно находится в школе. Вы её хорошо знаете. Это – Эмма Конни.

– Что?! – Симон медленно повернулся, от всей души желая, чтобы последние слова учителя оказались неудачной шуткой. Но Грейс смотрел на него пристально, без улыбки, не говоря уже о том, подобные шутки были вообще не в его духе.

– Эмме сейчас нелегко приходится. Я знаю, вы никогда не были друзьями, но все же… – каждое слово давалось ему с видимым усилием.

– Я не верю вам, сэр. Насколько мне известно, Эмма Конни – чистокровный вампир, а уж никак не магическое существо. А вампирам партнеры не нужны, это любой первокурсник знает. Нельзя ли придумать более правдоподобную ложь?

Грейс не сразу нашелся с ответом. Он прежде и мысли не допускал, что мальчишка может ему не поверить.

– Из каждого правила существует исключение, Спенсер. Поговори с Эммой, да хотя бы просто посмотри на неё! Если между вами существует магическая связь, ты сразу это почувствуешь. Так притворяться невозможно!

Симон повернулся к нему спиной. Его голос звучал холодно:

– Достаточно, сэр. Не знаю, чего добивается Конни, придумав такую чушь, и почему вы ей потакаете… Но я не желаю больше ничего слушать. Я ничем не обязан Конни, как и любому другому вампиру. Но она – последняя, кого я выбрал бы в партнеры. Передайте ей это, господин Грейс.

Дубовая дверь захлопнулась за ним с глухим стуком. Грейс тяжело опустился в кресло. Как же неудачно все сложилось! К счастью, после пробуждения магическое существо может несколько месяцев провести без партнера. Но, если упрямый мальчишка не изменит своего решения, Эмма умрет.

… Вампирка целый час провела, спрятавшись за стеллажом с книгами, в ожидании разговора Грейса с её партнером. Учитель и не догадывался, что она здесь. Конни убеждала себя, что просто хочет узнать новости самостоятельно, а вовсе не потому, что мечтает услышать голос Симона.

Сейчас в её голове пульсировала только одна тоскливая мысль. Отказал, отказал, отказал!

Когти прочертили длинные глубокие полосы на полированном, потемневшем от времени, дереве…

«Так и спятить недолго», – устало думала Эмма, наблюдая, как за окном понемногу светлеет. Она уже привыкла по ночам лежать часами без сна, рассматривая полог над кроватью.

Впервые девушка не радовалась возвращению домой. В школе у нее есть, пусть и ненавистный, партнер, и возможность увидеть его издали, во время обеда или на перемене. Там она может вдохнуть согретый его присутствием воздух, услышать слова, пусть и не к ней обращенные…

Эмма упрямо стиснула зубы. За эти четыре недели, проведенные дома, она так и не привыкла к одиночеству и иррациональному чувству потери. Напрасно вампирка пыталась убедить себя, что не поддастся инстинктам, не позволит Спенсеру отравлять ей жизнь.

Бесполезно. Инстинкты требовали внимания партнера так же отчаянно, как умирающий в пустыне жаждет глотка воды. Днем Эмма еще держалась, стараясь заполнить бесконечные часы чтением книг, беседами с матерью и тренировками. Зато, с наступлением ночи, её охватывала такая тоска, что, впору выпрыгивать из окна спальни (жаль, что это не поможет). Будущее казалось пустым и беспросветным.

Тяжело вздохнув, Эмма протянула руку и взяла с прикроватной тумбочки флакон, переданный Грейсом. Флакон наполовину опустел – несмотря на предупреждения наставника, Эмма требовалось постоянно принимать зелье, чтобы хоть немного отдохнуть. Даже уснуть без него не получалось…

– Эмма, милая, проснись. Дорогая, что с тобой? Ты плачешь? – склонившаяся над ней мать, настойчиво трясла её за плечо.

Эмма открыла глаза и почувствовала, что по щекам бегут слезы. Разглядев при лунном свете испуганное лицо матери, Эмма поняла, что придется отвечать на вопросы, которых она так старательно избегала.

Наргиза коснулась прохладной ладонью её лба:

– Успокойся, тебе просто приснился кошмар. Такое случается. Но, может, ты заболела, и мне пригласить целителя? Нет, лучше всего обратиться к Дориану…

При упоминании имени наставника, Эмма тут же вспомнила последние слова своего партнера, и разрыдалась так, словно хотела выплакать все глаза. Наргиза обняла её за плечи и крепко прижала к себе.

Эмма, вдохнув приятный аромат фиалок, исходивший от матери, решилась открыть ей правду. Все равно дальше так продолжаться не может. Она достаточно боролась с собой. А Наргизе следует знать, с чем придется иметь дело. И пусть уж мама узнает от неё, а не от наставника.

Одно привычное усилие – и ладонь девушки увенчалась длинными когтями:

– Мама, ты знаешь, что это такое? – Эмма стойко пыталась игнорировать слезы, катившиеся по щекам, и, тем более, не думать о том, что случится, если она так же позорно разрыдается, в присутствии людей и вампиров, в школе.

Наргиза Конни вздрогнула и отшатнулась. В её широко распахнувшихся глазах промелькнуло удивление, сменившееся страхом: