Двойная доза хмельного напитка пошла мне только на пользу. Мысли, умные и дурные, легко заменила кривенькая улыбка, поселившаяся на моём лице после допитого вина и не сползающая с него вот уже добрых пол часа. Накопившаяся в теле усталость, растворилась в том же напитке и улетела вместе с лёгким ветерком, ласково поглаживающим место, где у меня совсем недавно росли волосы. А желание немедленно покинуть мужское общество, не принявшее меня в свои ряды, сменилось более прозаичным, но не менее страстным. Спать хочется, невыносимо. Я еле стою в строю, из которого каждые пятнадцать минут выводят по несколько человек и уводят в неизвестном нам направлении. Ещё пол часа такой пытки, и я завалюсь на послеобеденный отдых прямо здесь, у ног своих озабоченных товарищей. И чего они все так напряжены? Расслабьтесь братцы! Всё, что могло с нами страшного случиться, уже давно случилось. Чего сейчас то переживать?
К моменту подхода моей очереди топать, в сопровождении бравого воина, за очередной порцией счастья, солнцепёк разморил меня окончательно и ноги мои стали похожи на две, плохо слушающиеся своего владельца, ходули, передвигаться на которых возможно лишь с помощью рук. Даже, километровый марш бросок, не помог мне избавиться от ощущения чужеродности нижних конечностей, хотя часть дури из головы он всё таки удалил. Конечным пунктом забега двенадцати человек, куда под номером одиннадцать попал и я, явилась огромных размеров площадка, с первого взгляда показавшаяся мне детской. Футбольное поле приютило на себе такое количество разного рода деревянных приспособлений и странных конструкций, что по другому назвать его, мой плохо двигающийся во рту язык, не повернулся бы. Нашлось здесь место и брёвнам, вкопанным в землю на разную глубину, и деревянным фигуркам, изображающим людей в полный рост, и их тряпичным копиям, подвешенным за шею к двухметровым столбам. Один край стадиона, как и положено, украшали квадратные, и круглые щиты, правда без рекламы, там же отсвечивали солнечными бликами и ямы с мутной водой. Противоположный его конец оккупировали не высокие, плетёные из веток заграждения, с двумя рядами сидений возле них, на которых вальяжно восседало человек десять зрителей, и в добавок ко всему, там же, стояло пять штук крохотных палаток, способных разместить в своих внутренностях по паре человек, не более. Если бы не люди, пригнанные сюда перед нами, по очереди получавшие тумаки от рослого детины, я бы без раздумий принял этот уютный уголок за развлекаловку для малолеток. Но лихие броски через бедро, с лёгкостью выполняемые серьёзным мужчиной в огромной песочнице, заставили изменить первоначальное впечатление о сооружении. Не может мужик, в здравом уме, издеваться над своими сверстниками на площадке, построенной для детей, да ещё и на глазах более старших товарищей. Нет, здесь даже и не пахнет, теплотой отношений, и детской непосредственностью, над этим пространством витает совсем другой воздух.
За нашу группу, один из сидевших на длинных скамьях людей, взялся после ухода со стадиона последнего человека, из предыдущей партии лысых. Откуда этот рослый и крепкий товарищ достал, средних размеров лук, и кожаный мешок со стрелами, у меня дома называемый колчан, никто в строю увидеть не успел. Все внимательно наблюдали за участниками соревнований по борьбе, как раз проходившими в это самое время, метрах в ста пятидесяти ниже. Но каждый из нас обратил внимание, на сколько профессионально подошедший воин держит в своих мускулистых руках, предъявленные нам вещи. Владелец редкого, для тех территорий где мне удалось побывать, оружия, строгим взглядом облучил каждого из стоящих в нашей шеренге, а затем поднял свой симпатичный инструмент над головой и громко выкрикнул несколько слов, по моим ощущениям означавшим, что то типа: - "Враг не пройдёт!". Само собой, мы с ним дружно согласились, но высказываться об этом вслух, никто из нас от чего то не осмелился. Серьёзный мужчина брезгливо ухмыльнулся, нашему тупому единодушию, вновь победно обвёл аморфную массу, не терпящим препирательств взглядом, небрежно кивнул кому то головой, а потом резко развернулся и бодро пошагал в направлении своих друзей, в связи с отсутствием более достойного зрелища, прилипших к нам внимательными взглядами. Похоже на то, что первый экзамен, должно быть на верность, все мы успешно выдержали. Вслед за не многословным воином к нам тихо подобрался его коллега, всё отличие которого состояло в том, что он вместо лука крепко держал в правой руке деревянное копьё, с металлическим наконечником, в виде толстой, квадратной проволоки сантиметров тридцать в длину, на его конце. Этот, не менее мужественный, мужчина поприветствовал строй точно такими же словами, что и предыдущий. И естественно получил в ответ туже самую реакцию, и от нас. А что он хотел? Мы же не дураки, понимаем, если в первый раз прокатило, то и сейчас всё с рук сойдёт. Так и вышло. Очередной экзаменатор криво улыбнулся нашему единодушию, поглазел на нас ещё секунд пять и также хладнокровно удалился, оставив о себе одни приятные воспоминания. А вот, когда ему на смену пришёл следующий, уже с мечом в руках и с симпатичным щитом за спиной, до моего, затуманенного алкоголем разума наконец то дошло, что его коллеги не проверять нас на верность приходили, а совсем даже наоборот, искали людей, способных сразиться с ними в честном поединке. Вот же алкаш, до такой простой вещи не сумел додуматься. Хорошо, что меченосец последним вышел, а то бы я так и простоял в строю, не проявив себя ничем положительным.
- Я готов - высоко подняв руку над головой, произнёс я по русски, после стандартной реплики очередного экзаменатора.
А чего скромничать? Инициатива в армии всегда приветствуется, может и моя, принесёт мне чего нибудь стоящее.
Ожидание получить напарника на тренировочный бой, у человека с оружием, если судить по его обескураженному выражению лица, было нулевым и заприметив мою активность, а тем более услышав незнакомую речь, он в начале немного растерялся. Но заминка его длилась секунды, по истечении которых военный взял себя в руки, резко подошёл ко мне и брызгая в моё, жизнерадостное лицо, обильно выделяющейся из его рта слюной, откровенно высказал всё, что думает о самонадеянном новичке. Яростно забурливший фонтан красноречия, внезапно разговорившегося солдата, длился не долго, его решительно остановил приблизившийся к нашей шеренге, важный чин, отдавший несколько часов тому назад команду, оставить моё плечо в покое.
Личность этого господина я давно заприметил среди сидящих в зрительской "ложе", а он меня, по всей видимости, не узнал и не мудрено, все мы сейчас выглядим словно братья близнецы. Строгий, крепкого телосложения, мужчина, сперва одним словом избавил меня от общества слюнявого парня, заставив того заткнуться и моментально смыться с моих глаз, а немного погодя сам занял, освободившееся место. Придирчиво оценив мои физические параметры, со всех сторон осмотрев мою побритую, местами сильно оплёванную, физиономию, властный руководитель определённо сделал какой то важный для себя вывод и почти готов был поделиться им со своими однополчанами. Он даже повернул для этого, в их сторону, свою могучую голову, но в самый последний момент передумал и вновь уставился на меня. Судя по тому, с какой силой его рука вцепилась в моё левое предплечье, память мужчины сработала в нужном направлении. Моя крохотная, летучая мышка, вновь разожгла в его глазах неподдельный интерес ко мне, который он тут же и материализовал. Одним жестом руки, стоявший в метре от меня, человек, подозвал к себе всё того же бойца и больно ткнув пальцем в мою грудь, бросил ему короткую фразу, а затем, так больше и не взглянув на меня, развернулся, и медленно пошёл к своим подчинённым, с интересом наблюдавшими за его действиями, со скамьи.
Между тем, исчезнувший из поля моего зрения, после получения приказа, воин, вновь оказался передо мной. На этот раз его руки были заняты не холодным оружием, а муляжами оного, выполненными из тёплых сортов какого то дерева. Где он умудрился за такой короткий промежуток времени совершить столь не равноценный обмен, осталось для меня загадкой, да и не успел я толком озаботиться этим вопросом. Возбуждённый меченосец, кинул мне под ноги одну из деревяшек, искусно стилизованную под оружие, лёгким движением снял с локтя один из двух щитов, висевших у него на локте и швырнув мне в руки плетёную поделку, глухо проговорил какую то очередную абракадабру, заставившую, вкупе с ударом в живот, вздрогнуть и одновременно с этим собраться. Поймав щит, я наклонился за игрушечным мечом, а когда выпрямил спину, то рядом с собой никого уже не обнаружил. Рельефная фигура бойца маячила шагах в десяти от меня, всем своим видом давая понять, что сейчас она, мне будет делать больно. Долго ждать себя, я парня не заставил, быстрым шагом нагнал его и на окраине небольшой, сильно вытоптанной полянки, мы с ним оказались почти одновременно. Приладив к левой руке маленький, казавшийся игрушечным, щит, взял рукоять меча в правую ладонь и махнул пару раз изделием из дерева перед собой, разрезая облегчённой конструкцией, отчего то ставший вязким, плохо приживающимся в лёгких, воздух. Собраться с мыслями, на что я очень надеялся, противник, по показательному бою, не позволил. Стоило мне опустить правую руку вниз, как он тут же, крутанул свою деревяшку у себя над головой и попытался нанести диагональный, рубящий удар, способный настоящим мечом вытряхнуть внутренности грудной клетки наружу с одного замаха. Не скажу, что я был готов к такому повороту событий, но закрыться от первого выпада, маленьким щитом, сумел, сделав это практически машинально. Выставил его перед собой, словно прячась от невесть откуда прилетевшей неприятности, распознать которую при всем желании не успевал и избавил себя, таким образом, от неминуемого позора, летевшего в мою сторону с огромной силой. А вот второй удар, больше похожий на толчок, проглядел. Он, хотя и был нанесён мне лёгкой, плетёной из веток пародией, и пришёлся на согнутую в локте руку, крепко державшую меч, но попятиться назад заставил. Пытаясь не завалиться на спину, я засеменил ногами, выравнивая потерявший ориентацию корпус. По этой же причине беспомощно выставил руки с оружием и хилой защитой вперед. И шею выгибал, словно переболевший птичьим гриппом лебедь, только потому, что искал глазами противника, а не из-за ненависти к голубому, безоблачному небу, внезапно заменившему мне, лицо надоедливого парня с повышенным слюновыделением.
