Взгляд Деймона… И боль, и злость, и сожаление, и обида… Он просто до боли сжимал кулаки, ненавидя себя за то, что посмел поднять руку на девушку, ненавидя себя за то, что отдал ее замуж, ненавидя себя за то, что когда-то посмел полюбить ее.

- Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, давай уедем отсюда.

Майклсон обнял ее и направился к машине. Сальваторе следил за тем, как они садятся в машину, как эта машина скрывается из поля зрения. Сальваторе чему-то усмехнулся и, развернувшись, направился обратно к Эстель. Он провел с этой девушкой целый день. Алкоголь, секс и сигареты. Ничего не вернуть, и взаимное общение приносит лишь боль.

Деймон берет сотовый и созванивается с Зальцманом. Тот несколько минут тратит на свои недовольства по поводу долгого отсутствия друга, потом тратит несколько минут, чтобы рассказать о своей новой пассии, и потом наконец спрашивает причину звонка. Деймон отвечает, что он обязательно навестит друга на днях и обо все расскажет. Затем Сальваторе просит о помощи, и Аларик соглашается. Спустя два часа он перезванивает и называет имя и телефон парня, который согласился на аферу. Сальваторе перезванивает ему, рассказывает нюансы, тот соглашается. Деймон не считает нужным оповещать Донована. Мэтт сам узнает обо всем. Сальваторе нашел нового продюсера и отказался от финансирования проекта, в котором примет непосредственное участие сама миссис Гилберт. Бьянка улыбается и поднимает тост. Она в его рубашке, ее волосы растрепаны, а губы застыли в улыбке. Несколько глотков. Секс. Сигареты.

Сальваторе покинул дом Хэммертон в десять часов. Он пешком направился по вечернему Майами на свою квартиру с бутылкой виски в руках. Он подмигнулся мимо проходящим девушкам и решает посетить клуб. На одном из переулков Деймон слышит какие-то голоса.

Он обернулся и увидел большую компанию, явно недружелюбную. Сальваторе усмехнулся и пошел дальше. Но в скором времени его кто-то схватил за шиворот и грубо оттолкнул в сторону.

- Какого?..

Но договорить было не суждено. Удар в нос – и дикая боль вытеснила человечность. Сальваторе бросился на напавших, – и три его удара вывели паренька из равновесия. Затем Деймона ударили по коленям бейсбольной битой, ноги подкосились, и Сальваторе упал на землю. Удары ногами – по всему телу. Кто-то развернулся Деймона, он лишь безумно улыбнулся.

Кровь смешалась с грязью. У Деймона создалось чувство, что он уже раннее видел этого парня. Но потом мысли прервались. Удары по лицу стали слишком сильными. Деймона окатили холодной водой, а удар по голове способствовал потери сознания.

Компания усмехнулась, подобрала избитого парня и ушла, оставив избитого Деймона без сознания в переулке. Чуть позже туда подъехала машина, из которой вышла привлекательная девушка. Кэролайн двумя пальчиками нащупала пульс и убедилась в том, что Сальваторе жив. Блондинка поморщилась при виде крови и, поднявшись, отошла на несколько шагов. Форбс посмотрела на машину и кивком пригласила кого-то выйти. Два накаченных бугая подняли Сальваторе и уложили на заднее сидение машины. Кэролайн закурила, отдала деньги, и парни ушли, выполнив свою работу. Девушка села в машину, открыла двери, завела мотор. Форбс откинула окурок и нажала на газ, отпустив сцепление. Машина стремительно помчалась по направлению к ферме.

Все возвращается на свои места.

====== Глава 44. О нем. ======

Елена вышла из лифта и уверенно направилась к кабинету Эстель. Пора и с ней оборвать контакты, но лишь для того, чтобы уменьшить вероятность встреч с Деймоном.

Девушка открыла дверь и вошла в кабинет. Хэммертон указал на сидение и продолжила говорить по телефону. Судя по официальному стилю разговора и ровному спокойному голосу – разговор был действительно важным.

Елена оглядывала кабинет. Столько лет она была так близка к Деймону! Столько лет почти что рядом… Но, наверное, это даже лучше, что это не обнаружилось раньше. Сейчас они оба научились держать в узде свои чувства, научились блокировать животное влечение… А Елена даже сумела влюбиться.

Эстель попрощалась и отложила телефон. Гилберт поймала на себе ее какой-то враждебный взгляд. Такого раньше не было.

- Моя профессия не позволяет мне проявлять излишнюю эмоциональность, но то, что произошло выше кодекса этикета.

Гилберт нахмурилась. Она не понимала в чем дело.

- Это низко. Как бы он себя вчера не повел, ты не должна была поступать так жестоко!

В голосе Хэммертон была злость. Елена чувствовала себя маленьким ребенком, которого отчитали за разбитую тарелку. Шатенка пыталась вспомнить детали вчерашнего дня. Эстель рассердилась из-за тех слов? Но ведь Деймон посмел поднять на нее руку! И вообще, какое дело Эстель до междоусобицы Елены и Деймона? Это не ее дело!

- Это не тво…

- Мое! Вчера он ушел от меня хмельной и беззаботный, а сегодня утром он еле ноги передвигал! Ты, и правда, сука…

- Да в чем дело? – не выдержала Елена. – Объясни, потому что я ничего не понимаю!

Во взгляде Гилберт были неподдельная настороженность и удивление. Эстель вкрадчиво спросила:

- Ты не имеешь отношения к избиению Деймона?

А потом вчерашний разговор и все прошлое потеряло свою значимость. Словно кто-то отшлифовал все чувства, и осталось лишь несколько: страх и шок. Гилберт отрицательно покачала головой, и следующие несколько минут Елене казалось, что она слышала звуки ударов и видела кровь Деймона. Злоба, обида и боль просто исчезли. Остался лишь страх.

- Где он? – перебила Елена. – Скажи мне, где он?

Но цыганка не дослушала. Она знала, где он.

Педаль газа, – и полное игнорирование пешеходных переходов. Лишь на светофоре Елена останавливалась. Когда она выехала на нерегулируемый перекресток, Гилберт спокойно выдохнула и переключила передачу на более высокую.

Сквозь открытое окно проникал теплый воздух, от которого становилось слишком холодно. Девушка не понимала, не знала и не хотела получать какие-либо объяснения. Ей просто надо было удостовериться в том, что он дышит, в том, что с ним все в порядке. Просто взглянуть в глаза, извиниться, обнять и уйти. Навсегда!

Судьба свела их в который раз, чтобы снова доказать, что им нельзя друг без друга. Любовь то, ненависть или обида – это неважно. Они стали неотъемлемой частью в жизнях друг друга. Когда они рядом – все выходит из-под контроля, все рушится и разрушается. Но когда они вместе, они становятся сильнее, они становятся бесстрашнее.

Елена любит Клауса… Но каждый человек вызывает в нас те или иные чувства. И говорить о том, что сейчас девушка безразлична к отцу – бессмысленно. Это ложь.

Шатенка не знает, кто это сделал и почему. Но это ее пока не беспокоит. Гилберт займется этим позже. Сейчас Деймон и его состояние – только это.

Выезд из города. Девушка выключает музыку и отдается потоку мыслей. Она вспоминает, как шла к алтарю, вспоминает, как больно было в первый раз, как больно было расставаться и смиряться с участью. Но есть и другое. Сальваторе был рядом, когда никого не было. Он не делал больно. Больно делала любовь. Деймон поступал правильно. Он хотел счастья и сейчас хочет, чтобы она простила, чтобы он смог дальше жить и любить.

Елена видит поворот и, не включая поворотник, поворачивает руль вправо. Дамбу прорывает, – и девушка отдается чувствам. Слезы скатываются по щекам, руки сильнее сжимают руль, а все чувства вырываются наружу. Приходит смирение… Смирение с браком, смирение с тем, что быть вместе все равно было нельзя, смирение со своей глупостью и жестокостью жизни, которая лишь злобно посмеялась над двумя израненными людьми, желающими любить. Девушка плачет, а на сердце тает лед. Глыбы мерзлой воды тают под лучами осознания и смирения. И живое, пламенное сердце снова начинает биться, а душа шептать о том, что Деймон был прав, а поведение Елены было глупым.

Шатенка видит дом и, собираясь с силами, прибавляет скорость. Девушка поворачивает и не слишком удобно паркуется. Она врезается в дерево, и капот машины сминается. Плевать. Елена ставит автомобиль на ручник, извлекает ключ, кидает его на соседнее сиденье и выходит из салона. Гилберт выскакивает и направляется к дому. Она замечает искусственное озеро и то, что от кукурузного поля не осталось и следа. Да и дом отремонтирован…