- Я скажу, но знай, что я не лгу. Так было с самого начала, но не могла тебе сказать… Это убило бы тебя…

Дверь вот-вот слетает с петель.

- КТО?!

- Изабель Флемминг.

Вышибают дверь, и в палату влетают полицейские. Они припечатывают Сальваторе к стене и, загибая руки, надевают на них серебряные браслеты.

- Что происходит? Что вы делаете? – спрашивает Розали, пытаясь прийти в себя от пережитого шока.

- Мистер Сальваторе, вы арестованы по подозрению в продаже и хранении наркотиков. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

- Что вы делаете? – срывается на крик Хейл. – Какие наркотики? Какие к черту наркотики? Я – его адвокат, я имею право знать!

Адвокат, который находится в клинике с целой кучей проблем и диагнозов. Полицейские усмехнулись.

- Что вы делаете? Нет!

Хейл бросилась бы с криками на сотрудников полиции, если бы ее не связали санитары. Сальваторе повязали и повели к выходу. Он не знал от чего в шоке больше: от диагноза Розали, от ее шокирующей правды или от того, что его подозревают в продаже и хранении наркотиков. Деймона, под взором Стоунера и других специалистов, выводят в холл. Там он видит Елену.

Она глазами, полными испуга смотрит на Сальваторе. Плачет сломанная девочка.

- Что вы творите? – крикнула шатенка и бросилась к копам. – Отпустите! Что вы делаете?!

Полицейский грубо отшвыривает Елену. Сальваторе начинает выкарабкиваться, чтобы набить морду этому ушлепку, который посмел поднять руку на его дочь, но Деймон получает удар под дых. Гилберт поднимается и бросается к Клаусу. Она молит его разузнать правду, говоря, что согласна на новые удары плетью, на новую игру в русскую рулетку. Она согласна на это, только пусть он знает, что происходит. Майлксон кивает и подходит к главному. Все выходят на улицу. Девушка бросается следом.

Возле машины Сальваторе стоят понятые и видно, как конфискуют пакеты, доверху наполненные белым порошком. Много полицейских автомобилей с мигалками, толп зевак и первых журналистов. Елена чувствует, как задыхается. Она чувствует, как сердце готово разорваться в клочья. Гилберт бросается к Сальваторе, но ее вновь отталкивают.

Наконец, Майклсон возвращается.

- Что с ним? – сквозь зубы цедит Елена. – Что с ним?!

- Елена,.. его арестовали по подозрению в хранении и продажи наркотиков. В его автомобиле найдено около килограмма кокаина, а еще найдены запрещенные психотропные вещества и …

- Что? Это бред! – закричала цыганка. – Это ложь! – она, не дослушивав Майкслона, бросается к машине. Руками стучит по стеклам.

- Я вызволю тебя, слышишь? – кричит она, тарабаня по стеклу. – Я вызволю тебя! Я обещаю!

Деймон смотрел на девушку, которая со слезами на глазах, в состоянии аффекта, била стекло, говоря какие-то несвязные слова. Состояние полного шока не давало Деймону понять что вообще происходит. Пока ощущение прострации заполонило его, и вся былая спесь сошла на нет. Он ничего не понимал. Лишь одна мысль резала сердце: ему придется расстаться с Еленой ради Розали, ради самой Елены.

По газам. Автомобиль срывается и уносит Сальваторе вдаль. Девушка снимает туфлю и кидает ее в машину, но промахивается. Она кричит во все горло, не скрывая своих эмоций. Боль душит, разрывая на части последнее, что осталось от души. Девушка падает на колени и, закрывая руками лицо, плачет, срываясь на крик. Она не помнит кто она, где она и как она здесь очутилась. Лишь всепоглощающая боль, лишь страх за то, что он лишится свободы, лишь страх за его жизнь бушует в ее сердце. Кто-то подставил Сальваторе, кто-то разрушил его жизнь!

- Это ты! – она поднимается и бросается с кулаками на Майкслона. – Это ты! Из-за тебя!

Мужчина прижимает ее к себе спиной и крепко держит, сжимая ее сотрясающееся от судорог тело. Гилберт вновь кричит, вновь обвиняет его, а потом просто рыдает, отдаваясь своим чувством. Все, что накипело за последние дни, стало выливаться наружу. Игра в рулетку, смерть Тайлера, правда о нем, истинная сущность Клауса, любовь к Деймону и понимание, что ничего не будет… Елена слишком долго сдерживала эмоции, и сейчас они вышли наружу, вылились, вырвались. Зверь, который был заперт в клетке, выбрался наружу. Выбрался и теперь желает буйствовать и неиствовать.

Клаус отпустил ее и развернул к себе. В глазах – пустота. Руки холодные, но не от температуры воздуха.

- Сколько?

Он понял вопрос. Она смотрела на него этим безумным взглядом. Она не верила.

- До десяти лет.

Девушка закрывает глаза, а потом, открывая их, произносит серьезным, холодным голосом:

- Ты сможешь его вытащить?

Может. Но хочет ли? Ведь это отличный шанс быть рядом с ней.

- Пожалуйста, – произносит она, приближаясь к нему и обнимая за плечи так, что становится больно. – Пожалуйста, спаси его! Я умоляю! Я буду делать все, что ты захочешь, слышишь? Я дам любое обещание, выполню любую твою просьбу – ты же знаешь, что я это умею, но вытащи его из этого дерьма! – произнесла она, чувствуя, что сейчас сорвется на крик. – Спаси!

- Я все сделаю, слышишь? – Клаус хватает ее за талию и привлекает к себе. – Сделаю, обещаю. Я вытащу Сальваторе, узнаю, кто подставил его… Но сейчас нам надо уехать.

- Да. В участок!

- Нет! Тебе надо отдохнуть, а утром, – я обещаю, – я займусь поисками лучших детективов и адвокатов. Просто верь мне и делай то, что говорю.

Елена кивнула и последовала за ним в машину.

Вот и все. Все чувства испиты до дна. Любовь и все вытекающие из нее лишь опаляют душу, затмевая разум и рассудок. И этот океан чувств оказался соленым из-за слез, из-за боли… Юная цыганка, которая умела радоваться жизни ,теперь поглощена на дно океана, где много чудовищ, неизвестности, а давление становится таким сильным, что невозможно верить в то, что всплывешь и вдохнешь свежего воздуха. Невозможно больше верить, невозможно больше жить.

Остается лишь одно: падать на самое дно.

====== Глава 37. Скурить до фильтра. ======

Руки в серебряных браслетах. Походка быстрая, неуверенная. Два ублюдка с обоих сторон следят за тобой, как за последним отморозком на этой земле. Надзиратель справа держит наготове электрошок, срабатывающий на расстоянии, а слева – пистолет. И самое характерное, что его только подозревают, но складывается впечатление, что он Дьявол во плоти и предстанет перед судом за все содеянные им грехи. Немного болит запястья рук, а еще спина от жесткой кровати. В душе какая-то безудержная, всепоглощающая пустота. В голове – ни одной мысли. Лишь образы, как слайды в диафльме – то Елена, то Розали, то Изабель… Женщины его погубили!

…Или чувства по отношению к каждой из них?..

Деймона заводят в комнату для свиданий. Снимают наручники и оставляют в покое. Сальваторе даже удивлен, что ему положено столько привилегий. Он садится за стол, оглядывая это помещение.

Комната в стальных оттенках была маленькой, но просторной. Зеркало, висящее на одной стене заставляло его себя чувствовать какой-то подопытной крысой. Охранник возле двери сохранял бесстрастность, полное отсутствие эмоций. И только дубинки, оружие, электрошок – все говорило о том, что этот парень был явно настроен не на позитив.

Деймон пребывал в состоянии апатии уже третий день подряд. Разговор с адвокатом, встреча с прокурором – все напоминало серию очередного сериала, который не имеет к его жизни никакого отношения. Что это было? Наверное, отрицание всего происходящего, или состояние аффекта. Раньше Сальваторе такого не испытывал, даже пребывая в депрессии и испытывая апатию, он мог анализировать, сопоставлять… А сейчас ничего. Только пустота.

Дверь открылась и в комнату кто-то вошел. Ее запах сразу заставил его немного отвлечься от своей прострации. Мужчина поднялся и тут же оказался в объятиях самого родного и любимого человека. Обнимать ее – дышать. Сейчас он только снял кислородную маску, а еще скинул с себя шелк безразличия и, наконец, начал ощущать первые чувства. Елена поцеловала его в щеку, в уголок губ, но воздержалась от дальнейших действий во избежание подозрений. Шатенка подвинула стул к его стулу и села напротив. Она сильно сжала его руки в своих и не сводила взора своих проникновенных глаз, пытаясь перебороть слезы, которые уже давно сыграли в предателей. Гилберт выглядела потрепанной: волосы растрепаны, лицо опухшее, одежда помятая и не такая яркая и опрятная, как в минувшие их встречи… Это их первая встреча за последний три дня.