А Деймон смотрел на ее шикарное тело, отгоняя мысли о той, с кем он переспал минувшей ночью. Бьянка – королева его ночи. Он помнил, что эта независимая от него девушка – всегда действовала в соответствии со своими убеждениями. И ему нравилась их свобода отношений.

С Еленой иначе. Она зависима. Она не потеряет своей харизмы, если начнет плясать под его дудку.

Она просто потеряет свободу. Навсегда.

В ресторан вошла девушка в элегантном, красном платье, которое полностью обтягивало ее фигуру и обнажало те участки тела, которыми хотелось любоваться. Волосы были распущены и завиты. С кудрями в красном платье, черных туфлях на каблуке и с многочисленными браслетами на обнаженных запястьях Елена больше не напоминала ту озорную девушку. Эта была изысканная леди, которая научилась подчинять и подчиняться. Елена вспоминала свои не сложившиеся романы с Дэвисом, Аттумом… Она понимала, что те не могли ее подчинить, как это удалось сделать Деймону и даже Локвуду… Она понимала и пришла к выводу, что это должен сделать человек более властный и более требовательный. Жестокость порождает страх, а страх – преданность. И Елена готова была стать зависимой от одного, лишь бы перестать думать о том, от которого она хочет быть зависимой, но не может.

Шатенка подошла к столику, где ее уже ждал мужчина. Он был одет в джинсы и белую рубашку, небрежно расстегнутую. Его губы исказила какая-то натянутая улыбка. Он поцеловал руку своей спутницы, помог сесть за стол, придвинув стул, и расположился напротив.

- Я сделал уже заказ. Ты ведь не против?

Шатенка отрицательно покачала головой.

Какой-то исполнитель перепевал песню Алекса Клейра, и его голос разливался по всему зданию дорого ресторана. Живая музыка прибавляла шарма этой обстановке.

Елена перевела взгляд на Клауса. Она согласилась в с ним встретиться, но не знала, как начать разговор.

- В прошлый раз ты не была такой смелой.

- В прошлый раз обстоятельства были не те.

Официант поднес заказ. Быстро. Значит, Клаус ждет ее давно. Названия этих блюд Елена не знала, но один их вид говорил о том, что это – дорогостоящая, изысканная ела. Девушка улыбнулась. Что ж, значит, Клаус все-таки ведется.

Шатенка взглянула на мужчину. Официант разлили вино по бокалам и отошел. Клаус подняла бокал и, чокнувшись, он и цыганка испробовали Кагор. Елена еще после вчерашнего веселья мучилась головной болью, а сейчас она только усилилась. Девушка отставила бокал.

- Тебе известно о моей связи с…

Она принялась аккуратно разрезать еду ножиком, не удостаивая мужчину и взглядом.

- Сегодня я вверила ему свою независимость, а ты, наверное, знаешь насколько наш народ может быть предан… Это до победного конца.

Клаусу не нужно было разъяснять акценты всего утреннего происшествия. Он и так понял всю соль ситуации, но продолжал изучать пристальным взором цыганку, которая спокойно ела.

- И зачем ты мне это говоришь?

- Здесь очевидно: у нас нет будущего, а когда я с ним рядом, когда я в его постели – я готова преступить последние границы морали… Так не должно быть. Я буду исполнять его любое желание, – произнесла она так, будто говорила угрозу. – Но мне надо начать забывать о нем… Понимаешь? В одночасье разорвать все невозможно. Мы пробовали.

Девушка взглянула на Майклсона и внимательно смерила его взглядом. Он был хорош собой, и его жестокость лишь прибавляла щепотку перца к его образу. Елена знала, что он умеет выбить дурь из головы, что он не отпустит, и если что случится, разорвет в клочья обидчика. Шатенка улыбнулась и взглянула в его глаза.

- Я хочу остыть… Остудить этот пыл. Ты ведь можешь мне в этом помочь?

Елена взяла бокал вина и отпила немного. Она знала, что свела с ума этого мужчину, которого когда-то считала ублюдком. Она знала, что произвела впечатление своей самоотверженностью, своей внешностью… И последним ударом под дых была честность. А честные, красивые, цыганские девушки сведут с ума любого.

И Клаус попал под каблук.

Бешеная музыка, становилась еще громче, а головная боль – еще ярче. Абсент окончательно притупил какое-либо чувство ответственности, и Сальваторе нисколько не задумывался о последствиях. На нем сверху сидела изящная, тонкая и недоступная Бьянка, которая целовала его так страстно, что Елена действительно перестала существовать на некоторое время. Деймон изучал руками тело девушки, которая всегда знала, как снять напряжение. Блондинка расстегнула его рубашку и, стянув ее с плеч мужчины, откинула ненужную вещь в сторону. Раздевать Бьянку не надо было. Она и так осталась в одном нижем белье. Деймон нарушил правило, но Бьянка сказала подошедшим охранником оставить их в покое, и те, на удивление Сальваторе, послушались.

Руки девушки протянулись к ремню джинсы. Несколько секунд, и она ладонью обхватывает член мужчины, от чего тот издает тихий стон.

- Расскажи мне, – произносит Бьянка, оторвавшись от желанных губ. – О ней.

Девушка начинает двигать рукой вверх-вниз, а Деймон откидывает голову, наслаждаясь этим единением. Говорить об одной, занимаясь сексом с другой… Низко, согласитесь. Но сегодня он решил пасть окончательно. Так что, теперь поздно останавливаться.

И Деймон знал, что Бьянка спрашивает не об имени или внешности. Она хотела знать его чувства к ней, хотела знать его мысли касательно его новой дамы сердца. Но зачем? На этот вопрос пока не находилось ответа. Девушка усилила темп, и Сальваторе невольно сжал ее талию еще сильнее.

- Она – моя… любовница!

- Ну, я и не сомневалась. Быть с тобой рядом, при этом ни разу не переспав – это невозможно. Какая она?

Деймон стиснул зубы, а потом впился в губы девушки. Бьянка отвечала со всей рьяностью и страстностью. Сальваторе не желал описывать Елену, боясь, что его совесть пробудиться вместе с его чувствами, и он, сломя голову, помчится к этой цыганке, на которую не имеет никакого права.

Девушка замедлила темп.

- Она… яркая… И меня не мучает бессонница, когда она рядом…

Девушка резко убрала руку и уставилась на мужчину, который был явно недовольным из-за того, что его любовница резко остановилась.

- Она девочка не на одну ночь, да?

- Да, черт возьми! Я хочу ее! Хочу сильнее, чем когда-то хотел Изабель, Розали или тебя. Я хочу ее, но не имею права даже просто прикоснуться к ней!

- Почему? – она приблизилась и языком коснулась его шеи, оставляя влажный след. Мужчина схватился за застежку лифчика и, расстегнув, резко отшвырнул ненужную одежду. Мужчина припал к груди любовницы, лаская ее соски и возбуждая Бьянку, желая, чтобы она перестала задавать вопросы. Хотя они оба знали, что если бы он действительно не хотел говорить – не говорил бы. Девушка уцепилась в его голые плечи и откинула голову назад, издавая сладкий стон.

- Почему? – повторила она, отстраняя мужчину. – Ответь.

- Потому что она…

Но говорить правду было нельзя.

- … она принадлежит другому.

- Она замужем?

- Да. Она замужем, а я разрушаю ее семью, ее будущее. Но не могу без нее.

И это было частичной правдой. Он никогда не сможет жениться на ней и понимает, что влюбляет в себя свою же дочь, отбирая ее душу, и в будущем браке Елены, шатенка всегда будет сравнивать своего мужа со своим отцом-любовником.

Она никогда не простит его, если он сейчас переспит с Бьянкой. Не простит, а значит, не захочет видеть и навсегда покинет его. Это будет хорошо. Причинить намеренно боль в данной ситуации есть высшая степень проявления благородства. Наверное.

Бьянка усмехнулась.

- Это была ложь.

Сальваторе усмехнулся и, взяв бутылку абсента, сделал еще один глоток. Сейчас была именно та ситуация, когда девушка поняла, что ей нельзя копаться в его душе. Она и не стала. Просто впилась в его губы и сделала то, о чем он ее безмолвно попросил: забыть о той, которая никогда не станет его навечно.

- И что ты хочешь? – спросил Клаус, когда он и Елена вышли из ресторана. Девушка накинула на плечи кожаную куртку, и это окончательно сформировало за Еленой образ стервы. Шатенка отказалась от поездки на автомобиле и предложила просто пройтись по этому переулку, среди темных, высоких и величавых деревьев под куполом ночи и яркими взглядами звезд. Девушки не хотелось засовывать себя в футляр: в машину, дом, комнату. Хотелось просто немного поразвлечься. Да! Именно поразвлечься, потому что Майклсон ведет себя спокойно и уверенно, не понимая, что девушка намерена использовать его.