- Я думала об этом с шести утра.

Сальваторе взглянул на часы. Десять.

- Четыре часа? – нахмурившись, произнес он.

- Это важно!

Такие разговоры проходят иначе: с бутылкой спиртного, в постели или в ресторане… Где много народу, где шумно… Где можно посидеть и обдумать каждое слово, подобрать фразы… Взвесить каждую букву*… Но Елене было не до формальностей. Она выдохнула и, сделав шаг назад, с уверенным взглядом произнесла:

- Зависимость – такое же пафосное понятие, как и любовь. Люди говорят, что зависят от кого-то… Что это стало наваждением и невозможно избавиться от зависимости, потому что она стала частью тебя, – ее голос звучал ровно и спокойно. Казалось, она выучила этот монолог наизусть. И сейчас Елена вернулась в амплуа прежней себя: холодная, уверенная, фарфоровая. – Зависимость и преданность – разные вещи. А я хочу поговорить о первом…

Вдох. Выдох. Она подходит так близко, что сердце начинает отбивать болезненный ритм. Он не знал, о чем она думала в течении всего утра, не знал, какое решение приняла… В одном мужчина был уверен точно: эти мысли дались тяжело и пока он спал, – впервые после долгой бессонницы! – она терзалась болезненностью своего решения. Девушка прижалась к нему и, положив руки на плечи, стала говорить медленно и уверенно, смакуя каждое слово:

- Это сознательное решение. И вначале оно может показаться мелочным, но в моей жизни оно будет играть важную роль. Я хочу сделать это… – ее голос сник до шепота, но не от возбуждения. От… От чего? Чтобы никто их не услышал. – Я хочу вверить тебе свою независимость.

Сальваторе прищурился, потом усмехнулся, но взгляд девушки заставил Сальваторе испытать стыд. Этот разговор важен для нее.

- Я хочу быть ведомой тобой, хочу быть зависимой. Хочу быть зависимой… – девушка резко отстранилась и отошла к окну. Она зачем-то оглядела пейзаж за окном, зачем-то помолчала, но после вернулась и продолжила: – Пойми, это не то, что ты подумал. Быть зависимой не значит быть девочкой на побегушках.

- Тогда что? – произнес он, впервые нарушая ее монолог.

- Скажешь уйти сейчас – я уйду, остаться – останусь, бросить театр и поступить в мед – так и сделаю…

- Зачем это?

Девушка взяла его за руку. Она приблизилась, опустила взгляд, вздохнула, вновь посмотрела на мужчину.

- Просто пообещай! Я хочу, чтобы так было и так будет до тех пор, пока… До скончания нашей гребанной вечности!

- Серьезно? – он взял ее за талию и впечатал в стену. Девушка стерпела. Не сводя взгляда с мужчины, Елена не решалась прикасаться к нему. – Сможешь доказать?

Елена понимала, как это абсурдно выглядит со стороны. Она понимала, что только что заключила сделку с Дьяволом, что лишила себя возможности быть независимой и теперь навсегда станет его проектом, его игрушкой, его новым развлечением. Это было странное, тянущее чувство, вроде того, когда испытываешь страх перед контрольной, к которой не готовился. Она понимала, что навсегда посадила себя за прутья барьера, но девушка не хотела больше быть свободной и она сможет доказать, что теперь она зависима.

- Если докажу, ты примешь мою свободу.

Мужчина сжал сильно ее талию и, приблизившись к самому уху, прошептал:

- Тогда скажи, что было в ту ночь, когда я был на ринге? Как ты вытащила меня и Розали?

И вот она – первая трудность. Елена готовилась сдаться и сдалась бы, будь она обычным человеком… Но магия то ли от натуры, то ли от родителей в этой девушке присутствовала и делала Елену особенной. Гилберт согласилась и теперь ей придется исполнять его желания.

Его глобальные желания. Вверить свою независимость не значит исполнять малейшее желание. Вверить свою независимость значит вверить свою жизнь. Она стала его марионеткой, она стала его проектом… И теперь он будет властителем ее судьбы и он будет писать сценарий ее жизни. Считаете это абсурдным? Ваше право.

Она лишь выше подняла подбородок и, оттолкнув мужчину, смело на него посмотрела. Девушка поднесла два пальца к своему виску и коварно улыбнулась, как улыбаются игроки, когда понимают, что выиграли партию.

- Я сыграла в русскую рулетку, – девушка направила два пальчика на парня и «выстрелила». Склонив голову на бок, шатенка подошла ближе к отцу и, схватившись за полы его расстегнутой рубашки, произнесла: – Три пули из шести возможных и всего один выстрел. Пятьдесят процентов выжить и столько же умереть. Шансы были на равных. Я вышла на сцену и раскрутила барабан… Я даже услышала звук выстрела, но это оказался Тайлер. Он желал вызвать ажиотаж, чтобы спасти меня… Я все равно выстрелила, хоть Клаусу было уже все равно… Ребекка убита. Он сказал, что я заинтересовала его своей самоотверженностью. Представляешь? – она усмехнулась. – Глава мафиозной группировки обещал свое покровительство какой-то цыганке.

Деймон схватил ее руки и сильно сжал их.

- Это ложь!

Елена, не обращая внимания на боль, приблизилась к лицу мужчины. Прежнее хищничество исчезло, как и ее высокомерие. Теперь Елена снова стала чуткой, ранимой девушкой, готовой броситься в омут с головой в этот океан страсти.

- Я больше не стану лгать. Я скажу любую правду, какую ты захочешь, – Сальваторе ослабил хватку и шатенка, схватив его за плечи, стала наступать. Деймон, под ее напором стал рефлекторно делал шаги назад, пока не уперся в стол. Гилберт прижалась к нему. Ее голос сник до шепота: – Станцую любой танец, сыграю любую роль… Все, что ты пожелаешь…

- Я могу использовать тебя.

Елена обняла его ае плечи и приблизилась к губам мужчины.

- Обманывай, используй и развлекайся… Только больше никогда не исчезай так надолго.

Мужчина отвел взгляд. Он понимал насколько их отношения неправильные, он понимал насколько это грешные желания. Им нельзя быть вместе, и их связи нет оправдания. А шатенка лишь продолжала стоять так близко, наслаждаясь его запахом и их единением. И эта правда перерастет в болезненную зависимость и невыносимую тоску… И пусть!

Девушка оставила поцелуй на его шее, а Деймон старался убедить себя, что ничего не чувствует к своей же дочери.

- Тебе надо уйти.

Прозвучало холодно. Девушка замерла. Она убрала руки и внимательно посмотрела на Деймона.

- Ты хочешь этого?

- Я хочу, чтобы ты осталась… Но тебе надо уйти.

- Так что мне сделать? – не без страха в голосе проговорила девушка. Сальваторе перевел взгляд на девушку, которая ожидала его ответа, как приговоренные ожидают смертной казни.

Все возможно, пока не сделан выбор**, и Деймон понимал, что сейчас все лишь в его руках. Возможен секс, возможна ссора перед тем, как будет оглашен главный приговор. Все возможно, пока не сделан выбор. И он должен сделать его! Он должен выгнать ее, он должен забыть о ней и она должна забыть о нем.

Девушка же отчаянно смотрела в его глаза, надеясь, что он оттает и что он попросит остаться. Елена приблизилась к его губам.

- Уходи.

Она остановилась, а холод вмиг проник в душу. Девушка почувствовала, что слезы вот-вот, да выкатятся. Елена сделала глубокий вдох, потом выдох и, убрав руки, развернулась к выходу.

- Я нашла в твоем шкафу женскую одежду, – произнесла она, возвращаясь на кухню. – Потом верну.

Деймон кивнул. Елена схватила сумку, закинула туда свои порванные, смятые вещи и бросилась к выходу.

Это было неправильно – заставлять ее уходить, после того, как она открыла ему все грани своей души. Это было неправильно – отвергать ее, но было бы правильно, если бы она осталась? Ну, занялись бы они любовью еще раз, еще раз бы почувствовали себя самыми счастливыми, и что потом? У них нет будущего. Слезть с наркотика сразу невозможно, а потому надо начать уменьшать дозы. И начать прямо сейчас. Сальваторе услышал как хлопнула дверь и, выдохнув, наконец, смог снять с себя эту маску непроницаемости и напыщенности. Ему надо было найти девушку, чтобы расслабиться, чтобы отвлечься, и он решил отвлечься.

Елена шла по улице, в то время как холодный ветер пронизывал до костей.