Девушка тоже развернулась ко мне, но не осмелилась поднять взгляд. Что ж, это мне нравится.

- Я задам тебе вопрос, а ты ответишь мне на него, и я обещаю не трогать тебя.

Елена сглотнула. Она не знала, что успела натворить, не догадывалась, о чем я буду спрашивать. А может, и нет. Мне просто надо сорвать на ком-то свою злость. Девушка кивнула.

- Ты подговорила Локвуда совершить убийство Ребекки?

Она встрепенулась и устремила на меня изумленный взгляд, пытаясь переварить всю информацию. Конечно, моя сестра была той еще сукой, она была похлеще меня, и я не питал к ней особой любви. Но я хочу отомстить каждому ублюдку.

- Тайлер убил Ребекку?

- Не говори, что ты не знала!

Я сорвался на крик, и от неожиданности она вздрогнула. Поднявшись, я отошел в противоположный конец кабинета, чтобы хоть на расстоянии не пугать ее. Пусть скажет все, что знает.

- Я… – девушка отрицательно качала головой. – Я не знала…

Подхожу к ней и, хватая за плечи, заставляю подняться. В ее взгляде страх перемешался с шоком. Я вижу, что она ничего не знает… Но Локвуд убил мою сестру, чтобы отомстить мне за то, что я избил ее когда-то.. И да, мне понравилось хлыстать ее плетью. Приблизившись, я прошептал над ее ухом:

- Если не скажешь правду, устрою повторную порку, и на этот раз ударов будет столько, сколько было лет моей сестре. Двадцать семь. Этого достаточно, чтобы ты захлебнулась кровью и сдохла!

Отшвыриваю ее, и девушка падает на диван. Она хватается за голову, видимо, от тяжелой боли. А нее ее шее я вижу засос… Это приводит меня в ярость. И кто ее драл сегодняшней ночью? Сальваторе, конечно же! Но плевать.

- Или твоего дружка…

- Нет! – она поднимается и хватается за воротник моей рубашки. – Я сделаю все, что ты хочешь, но не трогай его.

- Тогда скажи: ты знала о спланированном убийстве Ребекки?

- Нет!

- НЕ ЛГИ!

- Я не знала! – срывается она на крик, а из глаз текут слезы. Я радуюсь. Я смог-таки разбить пласт ее безразличия и сейчас могу дотрагиваться до глубин ее души. Это приятнее, чем приход от наркотика. – Я не знала… Он вчера что-то говорил…

- ЧТО?

- Я была пьяна… Я не помню. Он просил прощения и… А потом я убежала.

- Он застрелился.

Вмиг ее глаза стали стеклянными, и она замерла, поедая меня взором, ища в этом подвох. Но умная девочка знает, что такие как я не шутят и она… Боится? Что с ней? Елена отрицательно качает головой, делая шаги назад. За кого она боится? За Локвуда? Он же продал ее мне! Моим ударам! За что она его? Девушка начинает что-то говорить на незнакомом мне языке, видимо щебечет что-то по-своему. Хм… Я все-таки лапаю ее душу. Она… Неужели, и правда, так любила этого ублюдка? Он же был мерзавцем.

Одно ясно. Она не причастна. Но я так сильно устал страдать в одиночку, поэтому решаю поиздеваться над ней еще. Ее жертвенность меня свела с ума еще первый раз, а сейчас… Я ненавижу таких как она: непокорных, верных и умеющих любить. Я ненавижу ее.

- Ты спланировала ее убийство? – я хватаю ее за плечи и удивляюсь своему характеру. – Ответь мне!

Ее красивое личико искривляется, и по лицу начинают течь слезы. По ком скорбеть? Смешно! Это смешно!

- Ответь!

Она вскрикнула и, оттолкнув меня, села на диван, зарывшись руками в волосы. Я видел ее содрогающиеся плечи, хоть и не слышал ее всхлипов. Я видел ее отчаянье, хоть не видел ее лица. Она тихо, но громко кричала о внутренней боли. Она готова была себя отдать еще раз, если бы была возможность спасти дрянного Локвуда. Я не сомневаюсь в этом теперь… Она слишком много отдает себя и скоро от ее души останется пепел, а от красоты – ничего…

Потом девушка вытерла лицо руками и, подняв взгляд, посмотрела в мою душу. Девушка поднялась и стала наступать, а я рефлекторно стал делать шаги назад. Это напоминало сумасшествие, и я поддавался ему. Упираюсь в стену, а она подходит близко и своими темными, томными глазищами вглядывается в самую глубину моей прогнившей души, моего темного сознания, вычитывая мое прошлое настоящее и будущее.

Ее руки касаются моих щек и я окончательно теряю логичность… Что это? И почему я замер и внимаю ей? Почему не изобью ее еще раз?

- Человеческий глаз способен отличать множество оттенков, а я едва умела отличать свет от тьмы, – она шептала мне это практически в губы и ее запах: спиртного, мужских духов и ее собственных запах заставлял меня забыть о Ребекке и треклятом Локвуде. – Я только недавно обрела зрение и научилась видеть мужчину, которого любила… Которого возненавидела… Я увидела мать! Увидела отца и пала… Я увидела множество звезд на небосводе, красоту мужского тела, свою красоту… Я видела цыганские танцы и свои собственные… Видела игру актеров.

В ее глазах застыли слезы, а ее шепот будоражил меня. В отдалении мне послышались цыганские напевы, причем я знал, что это слышит каждый мужчина, который пребывает с ней близко.

Эту девушку невозможно не любить, невозможно не желать и сейчас поступок Тайлера могу оправдать… Ведь он потерял над ней контроль из-за меня, из-за себя и наказал нас обоих. Эту девушку невозможно приручить, а потому таким как Локвуд, таким как я остается влачиться следом за ней…

- Я только недавно стала жить и дышать… Я забыла о Ребекке, я… – ей было мало воздуха, а мне было мало ее. – Я не… Ну зачем мне ее убивать? Я хочу сейчас на этом свете лишь одного! И оно мне доступно! Я не знала об убийстве! Не знала!

- Чего же ты хочешь?

По ее щекам вновь потекли слезы, и она отстранилась, разорвавши нашу потрясающую близость.

- Его…

Клянусь, я готов был убить ее отца прямо сейчас, я готов был убить его у нее на глазах, но что-то заставляло меня это не делать. Больше держать ее не имело смысла. Выдохнув, я вернулся к столу и, нажав на кнопку, приказал людям увезти Елену обратно, и когда они пришли, она, как безропотная мышь, последовала за ними. Оставив меня одного наедине с моим неконтролируемым желанием обладать ею…

Тогда я понял смысл слова «фанатизм».

Конец POV Клаус

Девушка сидела в комнате и, обнимая подушку, рыдала, стараясь не закричать в голос. Ей было горько, ведь она поняла все до конца. Да, Тайлер предал ее, да, унизил… Но отомстил, а это значит, что не переставал любить, что не позволял себе вернуться и объясниться, хотя девушка уверена, что она могла бы простить. Она ненавидела себя за свое вчерашнее поведение, ненавидела себя за то, что не смогла увидеть душевные терзания любимого некогда человека. Елена сорвалась на крик, ведь на этой ферме она все равно была одна, и никто не мог слышать гласа ее души.

Она устала. От лжи. От того, что не может быть, с кем желает. От жестокости Клауса. От предательства Локвуда и от его любви. Устала от боли, от того, что пытается претворяться, пытается что-то кому-то доказать. Устала быть чьим-то проектом, устала сама издеваться над Аттумом, над Сальваторе… Устала терпеть жестокость и кошмары. Ей хотелось вернуться в прошлое…

Нет! Не хотелось! Не хотелось прошлого, настоящего, будущего. Хотелось тишины. Девушка понимала, что разлюбила Локвуда, что ее сердце теперь занято другим человеком. Но шатенка понимала, что простила Тайлера… Каждый достоин прощения. Но не каждому мы можем сделать такой подарок.

Дверь отворилась, и девушка стиснула зубы. Она слышала вопросы, но не хотела ничего говорить.

Деймон лег рядом и прижал ее к себе. Елена, укутанная простыней с расплывшейся тушью под глазами, все еще содрогалась от рыданий.

- Где ты был?! – закричала она, вдруг отталкивая мужчину. – Где ты был?! Ты обещал быть рядом!

Девушка соскочила с постели и направилась к выходу, но его руки перехватили Елену и прижали ее к стене. Елена все еще плакала, но смотрела на Деймона злыми глазами, как сегодня на нее смотрел Клаус.

- Я была у Клауса. Тайлер застрелился!

- Что?

- Тайлер убил Ребекку и застрелился! Он приходил попрощаться вчера, а я его оттолкнула! Я больше не могу так… Не могу…