- Клаус сказал, – произнесла шатенка, накрывая сковородку крышкой и оборачиваясь к мужчине. Сальваторе усмехнулся.

- Да ну?

- Тебе передать дословно его вчерашние речи или выявить основную мысль и озвучить ее?

Ее слова были с явной издевкой, с каким-то презрением. Сальваторе вспомнил поездку на пароходе и слова про проект… Теперь Гилберт решила отыграться. А почему бы ей этого не делать? Он виноват перед своей дочерью, он поставил ее под удар, издевался над ней и ее светлыми чувствами.

- Дословно, – дерзко ответил мужчина.

Шатенка усмехнулась и, склонив голову на бок, произнесла:

- Я ему понравилась. Он обещал свое покровительство.

В глазах Сальваторе блеснула злость и былой контроль полетел ко всем чертям.

- Этому не бывать.

- Почему? – продолжала девушка, не обращая на довольно громкое шкворчание сковородки. – Назови хоть одну причину.

- Причину? – завелся Деймон. Он резко поднялся, да так, что стул с грохотом упал на пол, однако эмоции, которые бушевали, напоминая извержение вулкана, не позволяли обратить на упавший предмет внимание. – А то, что этот ублюдок плетью тебя избил – такой причины тебе мало?!

- Не он предал меня, – серьезным голос произнесла Елена, – а Тайлер.

Девушка выключила газ, так как запах подгоревшего мяса уже портил свежий воздух на кухне. А новый раскат грома прибавил смелости еще больше, но в этот раз уже Елене. Преодолев расстояние, она оперлась руками о стол, уставившись на Деймона, который стоял напротив.

- Клаус лишь забирал долг! Локвуд меня предал, а не он.

- И поэтому ты готова стать его подстилкой?!

Шатенка обошла стол и, подойдя к столу, положила руки на оголенные плечи мужчины и, поднявшись на носочки, над самым ухом прошептала:

- Почему бы и нет?

- Только попробуй, – сквозь зубы процедил мужчины, и от этого его цинизма и неимоверной, от этой неконтролируемой злобы Елена стала получать удовольствие. Когда-то он выбивал почву из-под ее ног, когда-то он причинял боль своим цинизмом и развлекался ее чувствами только потому, что ему хотелось удержать радость мгновений. Теперь Елена решила бить его его же оружием.

- А что если я уже?...

Деймон вмиг потерял контроль. Розали отпустили, да и он жив, а это означало, что Елена могла расплатиться собой. Схватив шатенку за талию, он резко пригвоздил ее к стене. Только от его прикосновений не было приятных истом, как раньше, не было и возбуждения. Стало вновь холодно.

- Ты дала ему?! – заорал он так громко, что девушка вздрогнула от такой неожиданности.

За окнами зашумел дождь.

- Отвечай! – закричал он еще громче.

- Какая тебе разница? – ее голос был так тих, что его едва расслышал даже сам Деймон, который был настолько близок к девушке.

- Я твой отец! Я имею право знать.

- Отец? – усмехнулась она. – По-твоему сейчас в тебе говорят отцовские чувства?

- Да, черт побери!

Девушка отрицательно покачала головой.

- Отец никогда бы не взял свою дочь за талию.

Он опустил взгляд. От его напора платье помялось и, наверняка, появились синяки на теле девушки. Сальваторе опустил руки.

Ее взгляд дьяволицы, усмешка говорили о том, что все, сказанное про Клауса – розыгрыш, на который он так глупо повелся. Мужчина усмехнулся. Его с ней отношения всегда были какими-то неправильными и неугомонными. Буйной и непокорной была она, сумасшедшим было чувство влечения, возникшее между ним, а сам Деймон являлся циничным и апатичным человеком, способным на многое, лишь бы хоть чуть-чуть прочувствовать жизнь. Все это создавалось болезненный коктейль отношений. Даже сейчас, пережив чудовищную ночь, пережив два месяца разлуки и нежность несколько часов назад, они вновь вернулись к этому безумству.

Деймон перевел взгляд на нее. В ее глазах было столько живого блеска, столько ядовитости и цинизма – да, она была точным воплощением своего папаши. Но вместе с тем в ее образе присутствовала магия, которая заставляла его не отпускать ее. В глазах Сальваторе будто промелькнул вопрос: «Зачем?». И девушка дала незамедлительный ответ.

- Ты – мой новый проект.

С этими словами она покинула комнату, в которую ворвался поток буйного ветра. Деймон закрыл окно. По стеклу залупили капли дождя, а душевное угнетение стало невыносимо сильным. Никогда им не стать любовниками, никогда не установить семейных отношений.

Остается только одно – отравлять друг другу существование до конца этой гребанной вечности! Иногда люди позволяют себе это – они, понимая что вместе им быть не позволят, не желая терять друг друга, не желая отпускать, пускаются во все тяжкие.

Сальваторе усмехнулся. Отношения с дочерью будут не как у любовников, не как в семье. Здесь будет сочиться яд, а боль будет невыносимой. Здесь жар и пламя. Здесь – люди, которые никогда друг друга не отпустят и будут делать так, чтобы их слово оставалось последним, продолжая игру до бесконечности.

Здесь – враги.

====== Глава 25. Аггел. ======

Вся труппа собралась. Если еще несколько дней назад Елена хотела завязать с театром, то сейчас понимала, что никогда не откажется от этого. Последние два дня с Сальваторе были невыносимы. Они ссорились по любым темам, начиная со случайно разбитой тарелки и заканчивая Клаусом, хотя ни разу не упоминали свои прошлые отношения. Поэтому девушка стала отвлекаться на работу в театре и сценарий нового спектакля, дабы не думать об этом звере, который ворвался в ее душу и поселился там на всю жизнь.

Сейчас режиссер, – это была женщина, – Дженна Соммерс, признанная актриса театра, поясняла нюанс. Елене предстояло сыграть девушку, которая ради достижения своей цели готова на все. Она встречает священника, который дал обет безбрачия. Девушка хочет разрушить его правильность и доказать ему, что пасть может любой. В нерешительности героиня обращается к Дьяволу, с коим заключает сделку. Священник поддается страсти, а мир вокруг героев разлетается на части, забирая по крупицам самое драгоценное. А сама героиня влюбляется в мужчину. Девушка пыталась вникнуть в слова режиссера, но иногда уходила в свои мысли. Она погружалась в свои мысли, хоть и драма, в которой ей предстоит сыграть бойкую, распутную и страстную девицу ей очень нравилась. Получив инструкции, труппа была распущена. Девушка задержалась в гримерке, поскольку не спешила домой.

Шатенка медленно переодевалась, медленно собирала вещи в сумку. Очередная стычка с Сальваторе закончится ссорой, а портить себе настроение не очень хотелось.

В дверь постучали, и Елена даже обрадовалась, потому что это был еще один предлог задержаться. В комнату ввалилась худенькая девушка. Ее внешний вид привел Елену в ужас. Девушка была бедной, измученной и уставшей, с кучей тряпок и моющий средств. Эту новенькую уборщицу Гилберт раньше не замечала, но испытала чувство дежа вю.

Блондинка встрепенулась и хотела выйти, но Елена ее остановила. Уборщица прошла внутрь и загремела ведрами и швабрами. Неизвестно почему, но что-то будто влекло Елену к этой незнакомке.

- Простите, – мягко и тихо, чтобы не спугнуть, произнесла Елена. – Я вас раньше не видела?

Девушка обернулась и глазами, лишенными блеска и жизни, взглянула на актрису, о чьем успехе, сто процентов, слышала.

- Меня зовут Кэролайн. Я работаю тут недавно…

Кэролайн… И это имя эхом отозвалось в сознании.

- А мы раньше не встречались? – прищурилась шатенка, подойдя к проходу.

- Может быть…

Елена чувствовала себя неловко от того, что она стоит, пока кто-то работает. Гилберт поспешила ретироваться, ведь от этого странного диалога на душе поселилось какое-то холодное чувство: гнетущее, тянущее вниз, говорящее о том, что случится что-то плохое и неизбежное. И Елена, как ни старалась, не могла отвлечься. Будь она не ладна, эта уборщица!

Вечер встретил прохладой и свежестью. Елене нравилось быть за городом на этой ферме, и вовсе не потому, что здесь был Деймон. Тут было тихо, спокойно и красиво. Стебли кукурузы величаво возвышались, напоминая о тех ночных развлечениях, когда Елена была еще не такой взрослой, как сегодня. Купол неба, усыпанный звездами, говорил о спокойствии вселенной и бесконечности этого мира. Стрекотание кузнечиков, шум ветра и свежий воздух завершали дивный пейзаж.