Елена не помнила, было тут зеркало, или Деймон подвел ее к нему. Она помнила лишь одно: как этот изверг развернул ее лицом к отражению и… Потом сетка царапин появилась на стекле, а на лбу Мальвины — капельки крови. Но за этим ударом последовал и еще один. Теперь нахлынуло воспоминание о второй попытке суицида.

Сейчас Тайлер четко понимал только одно: все, что накипало в течение долгих лет, вытекало наружу. Все несовершенные поступки, несказанные слова и затаенные обиды — все вырвалось наружу и раскаленной магмой поразило фальшивую идиллию. Локвуд отошел от лестницы, но выходить за пределы дома не собирался. Он расхаживал из стороны в сторону, чувствуя пристальный взгляд матери и слыша шепот, который твердил лишь одно слово: «Освободись».

— Все с самого начала было не так, мам, — начал он, словно мыслил вслух. Не смотрел на мать, не смотрел в сторону: лишь себе под ноги, расхаживая туда-сюда. — Не те увлечения, не то поведение, не та профессия. Вот только знаешь, в чем все дело?

Он остановился, потом подошел к Кэрол схватил ее за плечи, словно боясь потерять внимание своей собеседницы.

— Все дело в том, что я не в той семье родился. Не нравятся мне ни твои приемы, ни твои рауты, ни твое окружение. Понимаешь? Я не продолжу дело отца, не унаследую твоего титула. Я молод, мам! — тон его голоса вновь повысился. Только теперь — от отчаяния. Ему хотелось наконец-то достучаться до матери. — И то, что я не постоянен — это нормально. Люди — не роботы и не могут совершать выбор в считанные секунды в свои семнадцать! Я хочу заниматься музыкой, гулять и пить только по одной причине: я молод! Я хочу помочь этой девушке тоже по одной причине: я могу это сделать! Возлюбить ближнего своего — разве не это наш католический принцип, мам? И если нет, и если у тебя лишь две святыни: деньги и статус, то я могу сейчас же отречься и от наследства и от фамилии!

Сальваторе не пускал в ход кулаки, но боль пронзало тело спицами и иглами. Елена вспомнила все до конца: от второй попытки уйти из этого мира до сегодняшнего дня. Девушка не чувствовала слез, стекающих по лицу, не ощущала крови и уже не могла точно сказать, где именно болит. Ломило все тело.

Деймон отшвырнул девушку в очередной раз. Что-то упало, с грохотом разбилось. Из горла Елены вырвался отчаянный крик, который долгое время осколками пронзал глотку. Шатенку вновь подхватили. Девушка увидела взгляд Добермана, получившего, наконец, то, о чем он мечтал. Этот его взгляд, полный ненависти, удовлетворения и презрения, эти руки, бьющие и не знающие жалости, эта беспощадность — все вмиг образовало какую-то сумасшедшую и мощную энергию.

Энергия соединилась с физической болью — ураган стал сносить блоки, заставлять смиряться с горем. Елена поняла в этот миг, что только после смирения будет успокоение. Будут тишина и спокойствие…

— Еще, — прошептала, прохрипела она. — Еще!!!

И Сальваторе не заставил себя долго ждать.

Кэрол не выдержала. Потерять единственного наследника было чем-то вроде смертной казни. Женщина схватила вазу с рядом стоящего стола и скинула ее на пол. Алые розы в осколках и в луже воды были особенно метафоричными в этот вечер. Женщина заплакала.

Тайлер почувствовал укус вины. Но молчать больше не было сил. Только было он хотел оправдаться, как его мать снова сделала ход:

— Вечеринки, машины и увлечения — ты это получаешь не потому, что молод, а потому что богат! — закричала женщина, расхаживая из стороны в сторону. — И в двадцать надо определяться, Тайлер! Прекрати же шляться по клубам и девкам и строить из себя альтруиста!

— А я не строю, — тут же отозвался сын, пользуясь паузой. — Я просто хочу помочь, вот и все!

— Это не серьезно, как ты не поймешь?! — она словно с цепи сорвалась. Вся прислуга вмиг куда-то испарилась, боясь стать очевидцем семейной драмы. Но даже учитывая факт отсутствия людей, Тайлер чувствовал, что ему тесно в этих просторах. — Ты понимаешь смысл слова серьезность?

Он решился на последний импульс. Пора бы поставить точку и завершить затянувшийся разговор по душам.

Елена прикусила нижнюю губу от боли до крови. Потом она вскрикнула, когда Сальваторе размахнулся и нанес финальный удар. Правда, рассчитать силу не вышло. Хотя, может, оно и к лучшему.

Девушку отнесло в дальний угол комнаты, где стоял стеклянный стол. Она упала на него. Стекло разбилось, и Гилберт упала на осколки. Она прогнулась, закричала. Руки покрылись царапинами. Шатенка выдохнула последнюю боль и теперь затихла. Деймон не давал время для передышки. Он схватил жертву за руки, заставляя подняться, потом толкнул ее на пол. Елена попыталась подняться, но была сбита. Она попыталась еще раз, но снова оказалась сбита. И сил сопротивляться не было, ровно как и желания.

Сальваторе навис над своей подопечной как коршун. Развернул девушку, перевернув ее на спину, и руками схватился за шею. Елена уперлась в плечи мужчины, но откинуть его не могла. Ее попытки были тщетны.

Слезы, кровь, бессилие и унижение.

— Давай! — закричал Сальваторе так внезапно, что это полностью обескуражило Елену. Она ослабила хватку. — Давай, чертова сука! Сделай хоть что-нибудь! Паршивая дрянь, вот кто ты!

Он надавил на горло еще раз, и теперь Елена была иссушена полностью.

Локвуд подошел к матери, схватил за плечи и внимательно посмотрел в ее глаза. Казалось, он пытался заглянуть в душу Кэрол, пытался определить ее отношение к себе.

Но во взгляде души не отражалось. И Тайлер сдался.

— Я знаю смысл этого слова, — процедил он, сделал шаг вперед, и женщина рефлекторно стала отступать. — Знаю. Знаю! Знаю!!!

Кэрол оказалась впечатана в стену. В ее глазах застыли слезы. Недоумение, шок и страх просачивались, заполняя пространство комнаты и лишая доступа к кислороду.

— И я знаю, что в этом ебанном мире ко мне серьезно относится лишь одна девушка! — он привлек мать к себе, а потом толкнул ее в стену словно, заставляя тем самым пробудиться ото сна. — И у нее сейчас проблемы, а я тут пытаюсь выходить Бонни, чтобы доказать тебе и себе, что я способен доводить хоть что-то до конца! И она сейчас совершенно одна, а я тут пытаюсь донести тебе лишь одно: я хочу общаться с теми, кто мне нравится, а не с теми, с кем положено по статусу. Не важно, какая раса, какой пол и какую статус! Я просто хочу общаться, ясно?!

Елена попыталась выкрикнуть, но не смогла. Осознание пронзило острым клинком: сбросить груз, и станет легче дышать. Шатенка уцепилась в плечи мужчины, надавила и, сжав зубы, почувствовала в себе прилив силы, появившийся из ниоткуда.

Девушка оттолкнула парня, потом скинула его с себя… И груз с души она тоже скинула. Пусть не весь, но значительную его часть. Елена встала на ноги. Встрепенулась как раненная птица. Гилберт повело в сторону. Она пыталась ухватиться за что-то, но голова закружилась, слезы размыли изображение, и боль свалила с ног. Гилберт упала на пол, закрыла глаза и дала волю всем своим отрицательным эмоциям. Она вытерпела боль, унижение и бессилие.

А теперь хотела выкинуть из своей души все то отрицательное, что тянуло ее в темноту.

Тайлер приблизился к уху матери и практически прошептал над самым ее ухом:

— Знаешь, ты тут говорила, что желаешь мне лучшего. Повторяла, что любишь меня, но… Если любишь, то не только наставляешь на путь истинный, но и принимаешь человека таким, какой он есть. И Елена приняла меня! В ее взгляде не было осуждения, не было насмешки и упреков. Не было всего того, что я так часто вижу в твоем взгляде!

Он отстранился, но все еще нависал над матерью, все еще морально давил на нее и продолжал шептать, заставляя мать концентрировать на себе внимание:

— И я влюбился в нее. Понимаешь? Влюбился, но так сильно боюсь ее разочаровать, что решаюсь выходить грубую, но отчаянную девушку, чтобы доказать себе: я могу быть сильным рядом с женщиной, а она может быть слабой рядом со мной. Я просто пытаюсь перебороть те комплексы, что появились в результате твоей опеки, ясно? И, пожалуйста, больше не лезь в мою душу! Не лезь, мам!