Кукольный театр.

— Тут есть информация, — он перехватил папку из ее рук, случайно и почти едва касаясь тех самых пальцев. — Сортировка граффити по типажам, — он извлек какой-то лист и протянул его Гилберт. Та смутилась еще больше. Ее шарм привлекал все больше. Оголенное плечо было эпицентром его внимания. — И целая папка несортированных граффити, которые я зафиксировал на пределах территории нашего города. Просмотришь, раскидаешь, составишь статистику — это тебе работы до конца недели.

Он вновь придвинул толстую папку девушке. Та окончательно смутилась, окончательно стала той Еленой (на пару минут, по крайней мере), которой была раньше. На мгновение ударила тоска под дых: хотелось вернуться в тот октябрь, из которого Гилберт так старалась сбежать.

— На семинары можешь не приходить, пока не доделаешь это.

Мальвина вновь застенчиво улыбнулась, опуская глаза. Она и не думала поправлять кофту, чертова сука.

— Не приду, но на сессии вы с меня спросите.

— Конкретно это, — он указал на раскрытую тему в учебнике, - нет. Конференция в конце ноября, у нас мало времени.

Он всего лишь на мгновение перевел взгляд на ее плечо, а потом медленно поднялся. Обрывать разговоры на полуслове — кажется, это стало их стилем. Девушка осмотрела мужчину и, не поднимаясь, произнесла:

— Спасибо.

Он остановился, плавно повернулся к девушке. Гилберт поежилась (от холода или внимания?), а потом натянула кофту, скрестив руки на груди и продолжая смотреть Десмонду прямо в глаза.

Иногда просто встречаются такие люди, которыми хочется обладать. И нет, дело не в нашей извращенной сущности, или в каких-то наклонностях, или в сексуальной возбудимости. Дело в простом банальном «хочу», которое мы запрещаем себе когда взрослеем. Дело в самом обычном «хочу». В самом примитивном «хочу».

— Я сделала те конспекты, о которых вы говорили… Вы их засчитаете? — она взяла тетрадь и протянула мужчине. Тот усмехнулся, подошел ближе к девушке, взял тетрадь из ее рук, умело избежав физического контакта.

— Конечно, — кивнул он.

Примитивное «хочу», примитивное «а ты попробуй, может я тебе и отдамся», примитивное «а я и попробую» — и весь мир летит к чертям. Фальшивая Мальвина оказалась еще и доступной — Доберман ликовал бы, если бы сам не поддавался тому самому «хочу».

Девушка улыбнулась, опустила взгляд (в этот раз — без застенчивости), стала собирать вещи в сумку. Харрингтон прекрасно понимал, что предложи он подвезти ее еще раз — их мнимое сотрудничество закончилось бы так же быстро, как оно началось. Поэтому все, что ему оставалось — уйти, или дождаться пока Елена сама попросит ее подвезти. Она же молчала, пряча вещи в сумку и даже не удостаивая того вниманием, наверное, потому, что ее внимание было уделено другим людям. Тем людям, которым она разрушила судьбы, которым она перебежала дорогу как треклятая черная кошка.

Дес усмехнулся, развернулся и направился к выходу. Романы со студентками — идея неплохая, но романы с такими студентками как эта Мальвина — самоубийство. И дело даже не в том, что той всего лишь девятнадцать, а ему уже ближе к сорока.

Дело в тому, что за примитивным и банальным «хочу» следует самое предсказуемое «сам напросился».

4.

Они вновь терялись на пустынных трассах, возвращаясь домой с неплохой прибылью, отличным настроением и пустыми пачками от сигарет на заднем сиденье. Вела Викки. Она хорошо водила машину, это Деймон заметил еще давно. У него не осталось курева, не осталось загадок, не осталось надежд. Он устало пялился в лобовое стекло, слушая красивую музыку и думая о том, что в расчете, и правда, есть некий шарм.

— У меня есть еще одно предложение. Мое лично — не Джоанны.

Он посмотрел в сторону Викки Донован, которая выглядела на удивление довольной жизнью, после того как ее изнасиловали, после того, как она убила человека. Интересно, как она это сделала?

— Может, хватит на сегодня предложений?

— Оно легально, — ответила она, словно и не обращая внимания на предыдущую реплику. Деймон вообще отметил про себя, что слишком много проводит времени в замкнутых пространствах с сексуальными и сломанными девочками. Карма, наверное. Может, желания звезд. Людям ведь вечно нравятся свои промахи списывать на гороскопы или так называемую неудачу.

— Шестьдесят на сорок, потому что мое участие будет минимально.

Доберман протянул руку к Викки и коснулся ее руки. Он ничего не почувствовал: ни пьянительной нежности, ни испепеляющей страсти, ни обжигающей ненависти, ни иссушающего любопытства. Абсолютно ничего, что испытал бы с Еленой. Или с Джоанной.

— Знаешь, одна моя знакомая тоже была идеальна до мозга костей. А потом… Потом разбила сердце моему другу, своей подруге и свинтила в какую-то глушь…

Викки вновь улыбнулась. В ее улыбке не было безумия или надрыва — это было необычно. В новинку. Новый материал для Деймона Сальваторе по сложному предмету — «Женщины».

— Да-да, все бабы — суки, слышала я эту байку!.. Ну да черт с этим. Я предлагаю чистый расчет, Доберман, без всяких примечаний: без секса, например, без дружбы, без соратничества. Чистое партнерство.

Деймон сделал глубокий вдох, выпрямился и потянулся к магнитоле. Надо было сменить эту заунывную песню на какую-нибудь бессмысленную. Надо было сменить приоритеты и образы.

— Хорошо, добрая фея, — он нашел неплохую заремиксованную песенку, принялся рыться в бардачке в поисках курева или какого-нибудь пойла. Стирать границы — так полностью. — Что там у тебя?

Викки улыбнулась и без слов протянула новую пачку Сальваторе. Тот подумал, что его контаминация с новой героиней в его жизни, может, и закончится плохо, но определенно будет стоить свеч. Иногда стоит ставить все на кон хотя бы элементарно потому, что это самое «все» надоедает до тошноты.

Пора сбрасывать ненужный груз со своих плеч.

====== Глава 35. Они решают выживать ======

1.

— Пропусти, алло?! — она попыталась ринуться еще раз, но ее снова не пустили. Бонни Беннет сделала глубокий вдох и уставилась на охранника, который продолжал утверждать одно: «Не положено». — Да ладно, раньше было положено, а теперь, значит, нет?

Люди продолжали проходить мимо Бонни, иногда презрительно ее оглядывая. Такие косые взгляды уже не беспокоили. Ее волновало то, что ее не пускают в клуб, и у нее не получится снова напиться и натанцеваться. У нее не получится снова впасть в забвение.

— Несовершеннолетним не положено, — продолжал секьюрити с каменным выражением лица. Бонни снова была легко одета, но в этот раз — не так безобразно, не так неопрятно. Она жила у Сальваторе, пока тот пропадал где-то со своей пассией, он оставил ей кое-какие накопления, благодаря которым Бонни и могла приодеться. Просаживать деньги Сальваторе в клубах — было делом весьма неблагородным, но Бонни и не искала себе оправданий.

— Окай, тогда позвони своему шефу и скажи ему, что к нему пришла Бонни, мать ее, Беннет! Он очень разочаруется, когда узна…

— Не надо звонит, Джон, — Бонни даже обрадовалась его голосу. В конце концов, когда теряешь все смыслы, когда теряешь близких — цепляешься за последнее, даже если это последнее — самое безобразное, что вообще может быть.

Девушка обернулась, уставившись на свой сегодняшний смысл и засунув руки в карманы какого-то пальто, одетого не по погоде. На улице слишком холодно для такого тоненького пальто и коротенького платьица под ним.

— По-моему, ты окончательно страх потеряла, — прошипел он сквозь зубы, хватая девушку за локоть и отводя в сторону. На мгновение ему показалось, что у Бонни Беннет какие-то экстрасенсорные способности, потому что она всегда появляется там, где появляется он. Но потом Клаус усмехнулся: просто Беннет знает как найти приключений на свою задницу, вот и все. Магнит проблем.

— Молния бьет в одно и то же место сколько угодно раз, если эту молнию задолбало что-то, — он прижал девушку к стене. Удар спиной — Бонни стало больно, но на ее губах появилась какая-то уродливая улыбка. Кажется, эта девочка уже и не может жить без боли.