Покончив с размышлениями на тему странности этого острова, я старался наслаждаться представившимся возможностями. Погода пока стояла прекрасная: солнце постоянно светило с утра и до вечера, и лишь была пара дней, когда его изредка скрывали облака. Хотя в любом случае, я даром времени не терял и загорал на заднем дворе, превращаясь из бледного упыря в загорелого юношу, и что бы там не говорили о вреде солнечных ванн, но именно благодаря им мне стало куда приятнее смотреть на себя в зеркале, в котором рассматривая свои грубые черты лица, стал находить их не столь такими, что значительно поднимало мою самооценку. Всюду пахло благоухающим ароматом невиданных доселе цветов, которых у нас было в избытке у каждого дома. Никаких бензиновых и фабричных газообразных отходов. Зато постоянно кто-то пек пироги, дразня соседей по дому. А свежесть, доносящая из моря? Наш дом располагался в трёх кварталов от него, и мне начинало казаться, что на 90% состою из соли. Однако было и кое-что, чему я радовался больше всего: здесь у меня появились друзья со своими особенностями, но мы их не замечали, так как наше социальное рвение было наконец-то удовлетворено, а то, что кто-то хромой или низкорослый не имело совершенно никакого значения, чего нельзя было сказать о среде обитания, откуда мы прилетели. Почти каждую неделю у кого-то был день рождения, и я осознал насколько это отличается от моих прошлых празднований, которые я отмечал исключительно в компании родных со всеми скучными деталями. Здесь же мы старались отрываться как можем, и это при отсутствии горячительных и запрещённых веществ, которых здесь было не достать. Но я не особо огорчался, так как даже запах алкоголя мне был неприятен из-за частых возлияний отца и отчима, и быть похожим на них было бы сущим недоразумением и предательством своих же идеалов. Наши мамы всегда старались нам поспособствовать и дать по максимуму. Здесь же впервые я был искренне счастлив, глядя на свою мать, которая ещё больше похорошела, выпрямилась и начала улыбаться, чего я не помнил с недавних пор. А больше нам ничего не надо было. Нам даже учиться не надо было под предлогом, что здесь нам стоит провести год исключительно отдыхая, а нагрузка мозга умственной деятельностью нивелирует это понятие. Так что я помогал в саду и с работой по дому, а в свободное время гулял по городку с друзьями. Хотя было скучновато без средств массовой информации и интернета. Нам разрешались только гаджеты, на которые нам закидывали в торговом центре запрашиваемые нами музыку и фильмы, правда не все почему-то. Но нам было настолько не до того, чтобы задумываться обо всех этих странностях, ведь мы действительно почувствовали вкус жизни со всеми её прелестями, не чувствуя при этом себя ущемлёнными. Однажды к нам пришли две женщин одного возраста с моей матерью. Они представились инспекторами, после чего с удовлетворением отметили мой физический прогресс. Мое самочувствие действительно улучшилось, и я начинал ощущать себя здоровым парнем, а не вечно жующим сопли мальчиком. От них получив ключ, я пошёл в подвал, куда раньше не ступала моя нога, и открыв дверь, с радостным криком ворвался туда. Это была просторная комната, где стояли тренажёры на любой вкус; начиная от беговой дорожки и заканчивая штангой. Вошедшие вслед за мной дамы предложили мне привести тренера, который помог бы мне с физическими занятиями. И мне не хватило духу отвергнуть их предложение, так как я совершенно не имел понятия, с чего начать. Мне очень не хотелось выделяться на фоне новых друзей своей хилостью. На следующий день тренер пришел после завтрака. На вид ему было около 30, с ростом выше меня на полторы головы, с синими глазами и выгоревшими от солнца коротко стриженными волосами. Но больше в нем восхищала физическая форма вкупе с пластичностью. Он с лёгкостью продемонстрировал как работает с каждым из тренажёров, особенно впечатляло, как ему удавались тяги со штангой. Меня даже переполняла лёгкая зависть. Для начала мне было предложено начать с бега, на что я не мог ответить радостью, так как это казалось мне очень скучным занятием, а ещё от бега постоянно болит правый бок, а позже и ноги, вследствие чего я с трудом хожу следующие три дня. Но слово тренера – закон, и я стал выполнить его команды. После пробежки я, запыхавшись, уже ничего не хотел, но тренер стал настаивать на небольшой силовой тренировке. После неё я был готов отдать свою душу богу без остатка, настолько она меня вымотала до последней капли крови. Определённо мой путь будет долгим и тяжёлым. Следующий его визит был через два дня, кода я мучился от крепатуры, бегал уже не так энергично, как в первый раз, но тренер не давал мне поблажки. Под конец я стал его слегка ненавидеть. Спустя месяц я заметил, как моё хилое тело становится чуточку крепче, а упражнения, что в начале казались трудными, уже давались все легче, бегать мог уже без неприятных ощущений, а во внешнем плане стали чётче прорисовываться рельефы мышц. На что тренер удовлетворенно отметил, что сделает из меня качка в рекордные сроки, что только сильнее вдохновляло продолжать занятия спортом. Хотя по мнению матери у меня наконец-то стал проявляться переходной период в виде мужественности. Не передать того чувства, как я обрадовался таким переменам, ведь раньше меня достаточно было тронуть пальцем, дабы повергнуть. Но теперь меня переполняла начинающая уверенность в том, что если что, я всегда смогу защитить как себя, так и более слабых во имя справедливости. И мне не приходило в голову отлынивать от рутинных дел, наоборот, моей целеустремлённости не было предела. И вот тогда в один прекрасный день во время утренней пробежки перед моими глазами предстало нечто прекрасное, и имя ей было Анна. Длинные шелковистые волосы до пояса цвета пшеницы слегка развевались от ветерка, из-за солнцезащитных очков выглядывали искрящиеся зелёные глаза, тонкие черты лица, а её стать производила столь естественную хрупкость благодаря худобе… Вся эта красота была хороша в своей естественности, так как было очевидно, что на ней нет ни грамма косметики. Ведь обычно мало кто может радовать глаз без приукрашивания. Её терпеливое ожидание у крыльца закончилось тем, что к ней подошла женщина средних лет и что-то показала ей руками, на что та понимающе кивнула и вошла в дом. Завороженность её первозданной красотой приковала меня к просиживанию штанов на бордюре, где я ждал её появления. И это того стоило, чтобы понять в чем недостаток такой прелестной девчушки. Вышла она спустя полчаса, и бегом пошла в сторону, где располагалась прибрежная зона с торговым центром. Мой крик ей вдогонку прошёл мимо её маленьких ушей, и мне пришлось вставать, чтобы догнать. Когда я сравнялся с ней, она увидела меня и перепугано отвернулась, ускоряя свой и без того быстрые шаги. Опять пришлось последовать её темпу, чтобы сказать ей что-нибудь, дабы завязать знакомство: – Девушка, куда dы так спешите? Давайте познакомимся, я – Макс… Наконец-то неуловимая остановилась, и глядя на мои губы, что-то замахала в ответ, указывая на свои уши и скрещивая свои кисти, тем самым показывая крест. Вон оно что: прекрасная незнакомка – глухонемая. Это настолько меня ошарашило, что я растерялся. На моем лице возникла глупая улыбка, а взгляд блуждал, чтобы не глядеть на незнакомку. Вдруг она так же, как и Данила, полна желания съязвить? Моё всепоглощающее разочарование оказалось не менее сильным, чем вспыхнувшая ранее симпатия. Расстраивал не сам факт её глухоты, уж не мне огорчаться, а то, что не знал как с ней общаться. А ведь так сильно хотелось, и незнание языка жеста сильно осложняло мои намерения. Воспользовавшись моим шоковым состоянием, девушка быстро ускользнула в нужном ей направлении. Оставшись наедине со своим ступором, меня стали донимать мысли, а почему все мы здесь исключительно с какими-то особенностями? Неужели здесь не ступала нога здорового подростка? В общем, мои мысли опять стала все больше занимать странность этого места. Официальная версия, что мы здесь в курортно-санаторной зоне меня больше не устраивала. Потому что мы помимо ежемесячной проверки с врачами, больше не пересекаемся с ними, только в крайних случаях вроде внезапного ухудшения самочувствия. Никаких тебе процедур, просто гуляй себе, делай что хочешь и все. С чего бы так с нами так нянчились, ведь ничьи родители не вносили ни копейки за проживание с питанием и абсолютно любые капризы. Что за благотворительность такая? А почему нет, например, детей дошкольного возраста? А сорокалетних инвалидов? Боже, о чем я только думаю! В общем, я был полон решимости и желания вновь увидеть инспекторов, чтобы задать интересующие меня вопросы. А пока я с тоской смотрел на безликий дом с новыми жителями, который находился рядом с нашим. Желания стоять в ожидании появления девушки не было, да и так довольно на сегодня с неё, которую видимо сильно напугал мой пыл, проявленный по отношению к ней. Хотя если взглянуть на моё лицо… Тоска смертная. Она для меня слишком хороша, даже при всей своей глухоте. Утром следующего дня мне пришла в голову такая банальная в своей простоте идея: напишу-ка я соседке письмо, уж читать и писать она должна уметь! Отыскав в своём письменном столе завалявшуюся тетрадь, я вырвал из неё пару листов. Как только ручка оказалась в моей руке, голова тут же опустела: не знал с чего начать, привет или доброе утро, красивая незнакомка или просто незнакомка, меня зовут Макс или желаю с вами познакомиться? Глаза боятся, а руки делают, и в итоге получилась такой себе опус на несколько страниц: «Привет, незнакомка! Я тот парень, который вчера с тобой пытался заговорить! Я так понял, ты лишена возможности слышать и говорить, и поэтому тебя пугает такое настойчивое внимание вроде моего. Но тем не менее, твоя глухота не должна становиться преградой на пути возникновения нашей дружбы! И поэтому я решил прибегнуть к такому способу, как переписка, надеюсь, ты не сочтёшь меня старомодным, ведь сейчас практически никто не проводит ручкой по листу бумаги? Ладно, довольно прелюдий! Для начала, позволь представиться: мои имя – Макс, мне недавно исполнилось 15 лет, что я представляю собой внешне – ты уже увидела. У меня ДЦП, что всегда мешало мне получать от жизни удовольствие, но здесь меня словно подменили! Этого диагноза не замечаю так как раньше. Здесь вообще замечательная атмосфера взаимоуважения и понимания, потом до тебя это дойдёт. Моя страсть – это музыка, в основном прошлых десятилетий, неважно какого жанра, лишь бы затрагивала струны души; литература, которой я «заболел» благодаря дедушкиному наследию, мне от него досталась самые лучшие книги, проверенные временем, так что это письмо написано заядлым книгоманом. А ты любишь читать, если да, то какие твои самые любимые произведения?; а также недавно к моим двум страстям прибавилось вырезание небольших деревянных штучек с помощью лобзика. Ещё немного балуюсь просмотром кино, но всегда по настроению, так что, нельзя сказать, что фильмы трогают меня так же сильно, как вышеупомянутые виды досуга. Что касается школы, то там я числюсь больше в списке «троечников», с редким сдвигом в сторону «хорошистов», но по литературе и языку я крепкий отличник. Ты ведь тоже на год освобождена от учёбы, как и все мы здесь? Здесь отличные ребята, правда все – парни, но думаю, тебе не стоит бояться и избегать нас. Этим письмом я приношу клятву, что ты можешь рассчитывать на меня. И поэтому выражаю огромную надежду на то, что ты прочитаешь мои буквенные сочетания, и не станешь отвечать молчанием. С уважением, твой сосед из дома напротив. p. S. Кстати, забыл сказать, что у меня есть желание обучиться тому языку, на котором ты разговариваешь. Жду ответа.» Такого привычного предмета, как почтовый ящик, ни у кого не было, так что, мне пришлось постучаться в дверь, чтобы передать письмо. Ноги словно прилипли к асфальту, отказываясь мне служить, а сердце бешено колотилось, отдавая гулким ритмом в самые виски. Судорожно сглотнув, я все же пересилил свой страх, и мой кулак робко отбил стук. В тот самый момент меня осенило, что и та женщина может не слышать, но её звонкий крик: «Иду!» развенчал мои догадки. Видимо, мой визит нельзя назвать своевременным, ибо перед моими глазами предстала запотевшая и растрёпанная женщина, которую видел вчера. – Вы что-то хотели, молодой человек? – спросила она, подняв левую бровь. Она была настолько тонкой, будто её нарисовали единственной линий из-под карандаша. – Да, не могли бы вы передать это письмо девушке, которая здесь живёт… – Анне, что ли? – Ладно, давайте сюда, на этом все? – женщина суетливо стала поторапливать меня с ответом, когда на моем лице появилось выражение неуверенности. – Да… – и дверь тут же захлопнулась. Хорошее воспитание, ничего не скажешь. Ответа не пришлось ждать долго. Спустя несколько часов меня с руками полными продуктов по пути домой встретила эта прелестная соседка, что, видимо, хотела мне вручить конверт и какую-то книгу. Когда она увидела, что мои руки заняты, быстро положила своё на верхнюю ступеньку крыльца моего дома и тут же убежала к себе. – Маааам! – Заорал я ещё и потому что совершенно не горел желанием ставить бумажные пакеты на землю. – Зачем так кричать, я не глухая, – в мой адрес полетел беззлобное замечание, но мне было важнее то, что лежало у моих ног. – Что это лежит внизу? – Да так, это мне. – Я стал мяться, словно нашкодивший котёнок, по-прежнему пялясь на по-девчачьему розовый конверт. Как только мои руки освободились, я схватил все это добро и помчался к себе в комнату, настолько меня переполняло любопытство, что даже не рассматривал, что за книга прилагалась. Вот лежат они брошенные на кровати, а я уже чувствую нарастающее волнение, что сеяло семена страха: а вдруг она пишет, чтоб я шёл на три ласковые? Что-то сегодня уже второй приступ паники, чего раньше не испытывал. Не съест же она меня, тем более посредством какой-то бумаги, тогда и бояться нечего. Но попытки себя переселить и взять конверт в руки пали ниц перед бурлящим животом. Опустив свою голову под кран с струёй холодной воды, меня стало немного отпускать. Кое-как вытерев мокрую макушку, я сделал глубокий вдох и взял в руки конверт. Надо сказать, что конверт до этого времени лежал прямо на обложке, и убрав его, смог увидеть знак того, что мне отвечают взаимностью. На обложке красовалось название «Язык жестов для чайников». С моей души словно камень свалился, если не кирпично-строительный завод. Но руки все же немного потряхивали. Первое, что бросилось в глаза, так это искусно выработанный почерк, от чего казалось, что это буквы и слова, а какая-то картинка с закорючками и завитушками. Приложил бумагу к носу, и почувствовал еле уловимый цветочный запах. Улёгшись как можно удобнее на кровати, я стал с жадностью читать и перечитывать послание той, кого звали Анна. «Привет, Макс! Ничего, что я так без церемоний обращаюсь? Мне очень приятно было получить твоё письмо, так же как и читать. Прочитанное сильно вдохновило меня накатать ответ. Если у тебя присутствует страх того, что мне было неприятно твоё рвение познакомиться с тобой, то поверь, дело состоит совершенно противоположным образом. Та краткая информация о тебе определённо наводит на мысль, что парень ты хороший. Моё поведение было своего рода самозащитой, потому что мне сложно общаться с людьми, не умеющими выражать слова и чувства иначе, нежели вербальным способом. Ты ведь понимаешь, что такое совершенно невозможно. Но последняя строчка в твоём письме кладёт обнадёживающее начало нашей дружбе. И поэтому даю тебе эту книгу, что поможет тебе влиться в мир глухих. Это не сложно, сам убедишься, когда пролистаешь затёртые до дыр страницы. Для начала тебе достаточно выучить алфавит, и тогда присоединюсь я со своей помощью. В общем, это по поводу нашего общения. А пока можно поиграться в написание писем, потому что я, будучи большой поклонницей всяких старомодных книг, где не одну страницу расписываются послания между героями. Так что, в этом мы чем-то похожи, правда, мои руки не касаются книг в последнее время, если это только не любовные романы, надеюсь, здесь ты не станешь меня осуждать, ведь каждому человеку свойственно увлекаться творческим продуктом не самого высокого качества. Остальные твои увлечения действительно вызывают восхищение, но мне по понятным причинам не доступно осознание их прелести. Фильм только с субтитрами смотреть, а их чтение сильно утомляют, музыка – не слышу, и все тут. Зато люблю вышивать, готовить, и с техникой неплохо справляюсь. Ничем непримечательная девушка, таких миллионы. Ах, я почти твоя ровесница, скоро будет мой день рождения, и тоже освобождена от учёбы ради этой поездки. Если честно, я не хотела сюда приезжать, и до сих пор пытаюсь привыкнуть к этому острову, но пока что, мне здесь очень скучно без моих друзей и учителей, а мама со мной не сильно горит желанием общаться. Так что, бери в руки книгу и изучай. С тем же уважением, Анна.» Меня переполнило такое радостное возбуждение, что перечитывал каждую строчку, но смысл уже выскальзывал со второго раза. Но энтузиазма как не было, когда я открыл страницу с жестами, показывающие буквы. Во-первых, надо было внимательно следить за тем, какой рукой показывать и как. К тому же, мне было легко запутаться, а ведь это только начало. Мои занятия по рассматриванию иллюстраций с последующей практикой длились около получаса, и я с досадой отложил книгу под подушку, К тому же, уже и есть захотелось. За обедом ко мне вновь вернулась решительность, что вылилось в торжественное обещание выучить сегодня перед сном хотя бы десяток жестов. «Тише едешь – дальше будешь» – эта мудрость стала моим девизом во время упорной зубрёжки, и наконец-то отточив полученные знания, я полный решимости стал караулить Анну, потому что, «любезный» приём её матери напрочь отбил желание стучаться к ним в дом. Просидел я достаточно долго, чтобы было начать покидать свою зону ожидания, так тут же из-за дверей появилось нечто в коротких джинсовых шортах, что подчёркивали длину и ровность ног, а сверху облегала голубая майка, из-под которой выглядывал лифчик чёрного цвета. Волосы были уже собраны в пучок, а лицо снова скрывалось за огромными солнцезащитными очками. Глядя в мою сторону, Анна улыбнулась, обнажая ровный ряд белых зубов. Мне не терпелось ей продемонстрировать то, чему я учился последние несколько дней, Моими руками было показано «Привет, Анна». Судя по её восхищенной реакции, эффект произведён прямо в цель. Она мне что-то ответила, стоя все же там же. Но то ли я такой тугодум, то ли она слишком быстрая, но для меня стало загадкой то, что было ей показано, и моё растерянное лицо очень красноречиво свидетельствовало об этом. Лёгкой походкой пройдя дорогу ко мне, Анна взяла свою книгу в руки и присела рядом со мной. Вот так собственно, благодаря её помощи и моему желанию, я выучил новый для себя язык, благодаря которому мне единственному был выдан билет быть почётным гостем в её мире. Накануне маминого дня рождения я всерьёз задумался над тем, чтобы устроить грандиозный праздник, которого у неё никогда и не было. Ресторанов в нашем городке у нас не было, исключительно одно небольшое кафе в торговом центре, и то оно было больше рассчитано на молодую аудиторию. и я обратился к Анне за помощью, помня о её хобби. Так как кулинар из меня никудышный, а накрыть стол нужно было, так что без неё мне не удалось бы исполнить задуманное. На что она откликнулась с готовностью, уверяя меня в том, что для неё это дело чести и акт благодарности за то, что я стал первым попытавшимся завязать с ней общение. Накупив продуктов и притаскав их домой, мы немедленно приступили к задуманному. Маму я отправил в гости на пару часов, чтобы сделать ей сюрприз. Надо отдать должное, Анна не подвела мои смелые ожидания. Тонкими ручками она филигранно нарезала ингредиенты, как будто для неё это обыденное действо. Я же наводил порядок в доме и украшал гостиную. Из кухни доносился дразнящий запах, что основательно будоражило мой аппетит. У дивана я поставил самый большой букет. Стол был накрыт новоприобретенной скатертью, на которую я расставил тарелки из самого лучшего сервиза, который только был в местном единственном супермаркете. Стали подтягиваться мамины подруги с подарками, а их было около двух десятков. Анна дала знак, что все готово, осталось только потрудиться над десертом. Как только открылась дверь, мы хором закричали: «С днём рождения». Такого удивлённого и в тоже время счастливого лица я не видел никогда прежде. Она аж пустила слезинку, от чего стала прикрывать лицо левой рукой. Я усадил её за стол в джентльменском стиле. Любопытной Анне я кивнул в знак того, что она может выносить блюда. Я уселся только после того, как наложил каждому по порции, и пригласил за стол мою помощницу. Все гости были тронуты её работой на кухне, и выражали ей свой восторг по поводу яств, что я ей и переводил на понятном языке. На её едва тронутом загаром личике вспыхнул яркий румянец. Анна напросилась нам помочь с уборкой стола, от чего мы не смели отказываться. Но именинницу мы отправили отдыхать, а сами принялись потихоньку заниматься своими делами. Закончив с уборкой, мы удовлетворено оценили наши усилия. Мне до жути хотелось проводить Анну до её дома, хотя ей идти всего ничего, соседи как никак, но возникший порыв сложно было подавить. Она пыталась отговаривать, но я её убедил в том, что немного свежего воздуха мне не помешает ради улучшения сна, а значит не приложу больших усилий. Шли мы неторопливо. А зачем собственно спешить куда-то?… Спать мы не хотели, тем более, дело наше молодое – сами понимаете. Освоив язык жестов, я наконец-то понял, какая Анна интересная и культурно развитая девушка. Да, она не слышит, и от того не может разделить со мной увлечение музыкой, но она всегда с интересом «слушала» мои объяснения о том, чем музыка могла сводить с ума миллионы людей. Как бы там не было, ей было более, чем доступно понимание красоты и глубины текстов песен, и хоть так отрывочным образом она могла понять, почему мне могла нравиться именно та или иная песня. Ей очень нравилась поэзия, особенно британская. Для меня было довольно необычно, когда мне рассказывали стихи руками. Вначале я даже терялся и переставал понимать, о чем речь. Но постепенно я научился «слушать», и в этом было своё очарование. Ещё, оказывается, можно так и песни «петь» жестами. Однажды я как-то поставил свою самую любимую песню в минусовом варианте и стал следить за жестами, которыми демонстрировался старательно заранее заученный ею текст. Перформанс Анны нельзя назвать идеальным, ведь будучи лишённой слуха, невозможно попадать в ритм, но тем не менее, это было потрясающе. Не стал говорить ей о мелких, на мой взгляд, огрехах, ведь человек пытался и вкладывал душу, и не в моих силах её огорчать. Да и какое это имеет значение? Ничто идеальным не бывает, да и меня нельзя отнести к перфекционистам. И так как общество Анны было для меня желанным, всегда находился повод быть с ней рядом. Вот что собственно и было наглядно показано после маминого дня рождения. Проводив её до дверей дома, я словно прирос к крыльцу. И это моментально сбило меня с толку, так как не знал, что сказать, ведь слова никак не могли выразить всю гамму моих чувств, точнее за мной не водилось умения ними выражать мысли сложнее бытового уровня. Говорить «до встречи» не хотелось, как и задерживать длинным разговором. Анна терпеливо ждала. Думай, голова, что сказать! – Ты мне нравишься! – вылетела эта фраза из моих губ. Пусть я не показывал жестами, но она умела читать по губам. Боже, как мне неловко! Она смущённо улыбнулась, опустив свои бездонные глаза. Я стоял как идиот, не зная, что это на меня нашло. Из ступора меня вывел её неожиданный поцелуй в щеку. Затем она бесшумно скрылась за дверью. Постояв немного, я переваривал абсурдность возникшей ситуации и приятную неожиданность со стороны Анны. Затем я наконец-то развернулся в сторону своего дома. Всю дорогу я неистово улыбался; мне хотелось танцевать и орать от нахлынувших чувств. Кажется, этим ясным вечером мне были поведано, что такое любовь. Со мной раньше такого не было, и мне искреннее было невдомёк, почему такое всепоглощающее и возвышающее на небеса чувство становится для кого-то сродни пытки и причиной мучения. Будь моя воля, я бы бросился делать мир лучше, настолько меня переполняло счастье! Дома я завалился одетым в кровать (о, это становится плохой привычкой), включил плейлист со самыми лучшими песнями о любви, надев наушники, где уже на полную громкость зазвучал голос непревзойдённого Брайана Ферри. Лежал, и под него фантазировал на тему нашего с Анной будущего. В следующий раз, когда мы встретились, я преподнёс ей самый лучший букет, хотя нельзя меня назвать знатоком флористики, но судя по её восторженной реакции, он таковым и был. Анна сегодня была особенно хороша. Чем больше я на неё глядел, тем больше она мне нравилась. Хотя «нравилась» слово какое-то слишком мягкое, не находите? Когда она появлялась на горизонте, у меня вмиг начиналось гореть лицо и уши, ноги становились ватными, а пульс яростно наращивал темп. А уж когда она стояла рядом… В общем, из-за соображений скрыть свои неподвластные мне эмоции я не пожалел своих денег и взял самый большой. Судя по всему, не один я испытывал неведомые ранее столь сильные чувства. Она взяв букет, с такой трепетной нежностью приложила его к себе и несла так, как будто от этого зависела судьба всего бренного мира. Я ей предложил пойти в кафе, на что услышал в ответ утвердительный ответ. По пути мы не особо разговаривали, так как Анна не могла из-за букета «разговаривать», так что это я молол ей всякую чепуху, на что получал понимающую улыбку, что было для меня большой наградой. Наш обоюдный выбор пал на самый дальний столик, чтобы нам никто не мешал. Официант вызвался на помощь, помимо своих прямых обязанностей, взял у нас цветы, чтобы на время поставить их в воду, пока мы будем здесь перекусывать. Анна заказала чай и яблочную шарлотку, я же – только кофе, потому что из-за того, что я не выспался прошлой ночью (бессонница стала моей постоянной гостьей), меня слегка клонило в сон. Да и аппетита как такового нет, мне вполне хватало коктейлей, которыми снабжал меня тренер. На вкус они были не слишком изысканными, но зато отбивали желание перекусывать надолго. Такое «питание» не одобрялось моей матерью, и поэтому я иногда старался чередовать приёмы коктейлей и поглощение её стряпни. Иногда приходилось есть через силу, что вызывало ощутимый дискомфорт. Прикосновение руки Анны вывело меня из задумчивости. Как раз нам поднесли заказ, и я с жадностью стал хлебать кофе. И вновь мы говорили обо всем, кроме моего монолога на крыльце. Оказывается, скоро у неё день рождения, и она хотела бы устроить вечеринку, но переживала, что из-за шумихи мы можем мешать более старшим жителям городка. Я заверил её, что не стоит переживать по тому пустяковому поводу, и что пришла моя очередь устроить ей праздник. Во время обсуждения я заказал ещё чашку кофе, за что был одарён недоумевающим взглядом моей девушки. Да, моей девушки. Букет было решено придержать у официанта, естественно за вознаграждение. Взявшись за руки, мы неспешно направились к берегу. Пляж располагался за торговым центром и был ограждён рядом деревьев и кустами. Поскольку Анна шла быстрее, опустив меня, то она уже сидела, уставившись вдаль океана, а я тем временем едва семенил. Оказавшись рядом с ней, я увидел насколько она была сосредоточена на чем-то, что было видно исключительно её величеству. Стало понятно, что меня не замечают, и присел рядом с ней, стараясь не тревожить её своими неловкими движениями. Так и сидели на берегу бесконечного океана две души, каждая из которых имела свой жизненный багаж, с нуждой иногда так просто посидеть и смотреть в никуда. Волны все сильнее набегали, выбрасывая себя со всей своей природной мощью на берег. Видимо, дело идёт к смене погоды. Солнце все чаще спряталось за облаками, которые словно тяжелели и серели, прежде чем выбросить на землю накопленный небесный нектар. И ветер бил в лицо, тем самым доказывал, что его мощь будет только расти. Я слегка продрог, и меня переполняло желание уйти куда-то, где можно спрятаться от ещё не непогоды, но близкой к этому. Анна ничем не проявляла дискомфорт, как будто ничего не меняется вокруг неё. Наконец она обернулась ко мне и улыбнулась: – Мне кажется, или тебе холодно? – её рука коснулась моего плеча, и хоть от неё веяло теплом, но меня еще больше затрясло, – о, да ты дрожишь! Я пытался отнекиваться, но Анна уже поднялась, выражая решимость уйти отсюда. Моя рука схватилась за её протянутую. Её глаза вновь смотрели в даль сквозь меня. – Волны волнуются все сильнее, какое зрелище может быть ещё прекраснее?… – В её глазах застыло какое-то мечтательное блаженство. Мне стало неловко, что из-за меня девушка лишается возможности предаться грёзам. Я ей предложил остаться, но она наотрез отказывалась: – Ты что, заболеешь ещё! Как-нибудь придём сюда в следующий раз. Я испытал большое облегчение, хотя старался не подавать виду. Наш путь пролегал через кафе, где мы забрали букет, а дальше – домой.