– Мог бы? – спросил Блейн, словно зачарованный.

– Нет, может, и нет, – ответил Пак, качая головой и подталкивая его в направлении бара. – Идём, красавчик, похоже, тебе много чего есть рассказать мне.

Много чего рассказать и много чего выслушать.

Потому что Пак уже подготовил воспитательную речь для Блейна.

Да.

Его другу, Блейну, сейчас явно не помешала бы хорошая доза водки от Пакермана.

И, возможно, хороший совет на закуску.

От Блейна: «Не могу заснуть. Составишь мне компанию? Если не спишь, конечно».

От Курта: «Уже нет».

От Блейна: «Прости, прости, прости, я не хотел будить тебя. Возвращайся спать».

От Курта: «Что уж теперь, Блейн. Что с тобой? Почему не спится?»

От Блейна: «Мысли. Тебе когда-нибудь случалось смотреться в зеркало и не узнавать себя? Смотришь на своё отражение, и через некоторое время всё теряет материальность, контуры твоего лица будто размываются так, что ты больше не узнаёшь человека в зеркале?».

От Курта: «Ничего себе! Слишком сложно для моего сонного мозга».

От Курта: «Но да, в последнее время нечто похожее случается часто. Хотя размытым становится не моё лицо».

От Блейна: «А чьё же?»

От Курта: «В основном, лица тех, кто окружает меня».

От Блейна: «Жутковато, правда? Возможно, нам обоим стоит сходить к психиатру».

От Курта: «Или, может быть, мы должны просто перестать смотреть в одном и том же направлении и открыть новые перспективы».

От Блейна: «Что ты хочешь сказать?»

От Курта: «Да откуда я знаю? Я почти сплю! : )»

От Блейна: «Значит, завтра вечером увидимся?»

От Курта: «Да».

От Блейна: «И потом обратно домой. Мне жаль, что ты не можешь провести больше времени с моим братом. Но путешествие в самолёте будет… интересным».

От Курта: «Сделаю вид, что не уловил ни оттенка ревности, ни смутного намёка на прецеденты, Андерсон. Спокойной ночи».

От Блейна: «Я не ревную!»

От Курта: «Как скажешь... :P»

От Блейна: «Спокойной ночи, Курт».

Этот ужин Курт организовал со всей тщательностью.

Один только выбор одежды занял половину дня.

Что выглядело довольно абсурдно, если бы он остановился и задумался о том, что Блейн уже видел его голым, и много раз.

Затем следовало выбрать место, куда пойти.

Первым делом, он подумал о Брэдстикс Пака, но Блейн категорически отказался.

Когда Курт попросил объяснений, тот сказал только, что предпочитает какое-нибудь заведение вне Лаймы.

Вспомнив, что Андерсон рассказывал ему о своих проблемах в прошлом, Курт решил, что это, вероятно, связано с желанием избежать возможных неприятных встреч, и, не споря, заказал столик в одном миленьком местечке недалеко от Вестервилля, которое ему настоятельно рекомендовала Мерседес.

В сущности, если хорошенько подумать, так было даже лучше, по крайней мере, не нужно будет знакомить Блейна с друзьями, которым потом пришлось бы объяснять, какие именно отношения их связывали.

Что было трудно, учитывая, что он и сам не понимал этого.

Он знал, например, что был слишком счастлив от мысли провести, наконец, некоторое время снова наедине с Блейном, чтобы продолжать говорить себе, будто между ними ничего не происходит.

Это было не только физическое желание или необходимость уцепиться за кого-то, лишь бы не думать об одиночестве жизни без Бастиана.

Уже нет.

Если хоть когда-нибудь было только это, в чём Курт начинал сомневаться, учитывая скорость, с которой Блейн прочно обосновался в его жизни.

Нет… дело было в том, что...

Просто это был… Блейн.

Когда был он, для Курта не существовало ничего другого.

И, поскольку Блейн попросил доказать ему это... Курт постарался как следует, чтобы подготовиться к вечеру.

Он был странно возбуждён, чего уже давным-давно не случалось...

Пожалуй, с его первого свидания с Себастианом в Нью-Йорке.

В школе у него было немного парней.

Точнее, ни одного не было.

Себастиан был единственным парнем геем, с которым он был знаком, и он встретился с ним в безумный период для него.

Его последний год старшей школы, жгучее желание поступить в НЙАДИ, дополнительные физические занятия для восстановления после аварии.

Хотя Бас был явно заинтересован в нём, и Курту не претило его внимание, он не поддавался, и никогда не встречался с ним, если не как с другом.

По крайней мере, пока они были в Лайме.

Курт никогда никому не говорил об этом, но как бы ему ни было приятно внимание Себастиана – песня, которую тот посвятил ему на региональных, романтические звонки посреди ночи, неожиданные и постоянные подарки – у него оставалось смутное ощущение, будто... он ждал кого-то другого.

Как будто встречаться с Бастианом было, некоторым образом, неправильно.

Как если бы он не был... тем самым.

Затем они встретились в Нью-Йорке, и всё стало по-другому.

Курт словно бы почувствовал себя свободным на этих улицах.

Свободным поддаться влечению, которое испытывал к другу.

И он сделал это, со временем.

А потом появился Блейн, и в кратчайшие сроки сумел взять то, что Себастиану пришлось заслуживать целую жизнь.

Он забрал и его сердце?

Курт не мог понять.

Или, правильнее было бы сказать, что он был так напуган возможным ответом, что на самом деле даже и не задавал себе этого вопроса.

Но в тот вечер Курт решил признать хоть это перед Блейном.

Тем вечером они договорились встретиться прямо в ресторане, и когда Курт приехал, то увидел, что Блейн уже был там и ждал его на улице, прислонившись к своей машине.

Он говорил по телефону и смеялся.

Неужели опять Харвуд?

От этой мысли у него болезненно сжалось сердце.

О нет, это была не ревность.

Он не мог ревновать Блейна... или, может, да?

К чёрту! Учитывая, что он собирался умолять Андерсона дать ему реальный шанс, чтобы понять, что он в действительности испытывает, Хаммел мог уж и признать, что немножко ревнует его, нет?

Ладно, глядя на Блейна, который продолжал смеяться в этот чёртов телефон, может быть, и не немножко.

Курт выключил двигатель и позволил себе полюбоваться на него, оставаясь незамеченным.

Он был очень хорош в тот вечер.

На нём была черная шёлковая рубашка и очень… очень облегающие джинсы.

Он был чертовски сексуален и знал об этом.

Но и Курт знал, какой эффект производит на Блейна, и, хотя по-прежнему не был в состоянии объяснить себе это, в тот вечер твёрдо намеревался использовать всю эту свою власть.

Когда он вышел из машины, то сделал это медленно, рассчитано сексуально.

Он направился мягким кошачьим шагом к Блейну, который заметил его только когда Хаммел подошёл уже практически вплотную.

Курт улыбнулся про себя, увидев, что Блейн отключил телефон, даже не попрощавшись с собеседником.

– Извини за опоздание, – сказал он, почти невесомо касаясь его руки, а затем наклоняясь к нему, чтобы поцеловать в щёку, совсем близко к уголку губ, – но на то, чтобы как следует прихорошиться для тебя, потребовалось больше времени, чем планировалось.

По тому, как Блейн смотрел на него и впустую сглатывал, не произнося ни слова, можно было сказать, что он сделал верный выбор, решив надеть эти супер-узкие джинсы и красную рубашку. Ему было известно слабое место Блейна. Он чуть ли не боготворил его задницу, вечно прикасаясь к ней и поглаживая.

– Пойдем внутрь? – спросил он невинно, как будто и не замечая состояния, до которого довёл Андерсона в два простейших хода.

Будет просто победить.

Ещё прежде чем они вошли, Блейн собственнически опустил руку на поясницу Курта, и тот улыбнулся, когда услышал над ухом шёпот:

– Ты такой красивый сегодня.

– Ты тоже, – ответил Курт, слегка краснея. Он не мог толком понять, почему, но Блейну удавалось заставить его чувствовать себя по-прежнему неопытным подростком.