– О, Боже, я не верю ни единому чёртову слову, Смайт. Ты эгоист! Ты хочешь его только для себя и готов сделать что угодно, чтобы не потерять его. Именно поэтому сегодня ты здесь, со мной. Не потому, что тебе нужен друг, который тебя выслушает. А потому, что ты хочешь ещё и меня. Ты мне только что сказал, что любишь Курта, но если бы я пригласил тебя ко мне и предложил переспать, ты бы согласился.

Эти слова поразили Себастиана больше, чем он сам мог ожидать.

Это было правдой.

Харвуд нравился ему так, как он не представлял себе возможным.

Не на этом этапе их отношений с Куртом – что складывались прекрасно – в своей любви к которому он был уверен.

И, тем не менее, мужчина, сидящий сейчас возле него, успел проникнуть ему под кожу и не желал уходить.

Себастиан был честен с Куртом.

Он не предавал его и никогда не пытался сблизиться с Тэдом. Не по-настоящему.

Но было ясно, что ему нравилось находиться рядом с ним, и что он приезжал в Чикаго почти исключительно для того, чтобы увидеть его, а не с тем, чтобы провести немного времени с Блейном или с другими.

– Однако… Позволь заметить тебе, Тэдди. Заниженная самооценка – жуткая вещь! – попытался он перевести всё в шутку.

– Это не самоуверенность, я просто реалист. Уже давно всё изменилось между нами, Бас. Возможно, это просто любопытство или физическое желание. Я знаю, что ты любишь Курта, я тебе верю, когда ты говоришь это. И себя я знаю очень хорошо. Я не создан для того, чтобы быть на втором месте, Смайт. Но иногда приходит осознание, что, или ты соглашаешься довольствоваться этим, или останешься ни с чем. А я хочу тебя, Бас. Действительно хочу, – решительно произнёс Тэд, не отводя взгляда от его зелёных глаз.

– В конце концов, каждый выбирает свою погибель, верно? – ответил Бас, нервно сглотнув. Он никогда не видел такой решимости на лице Тэда и не был уверен, что сможет продолжить сопротивляться желанию, которое тот вызывал в нём.

– Я сделал это, Смайт, прямо сейчас. Я сделал свой выбор. Я выбрал мою погибель. Теперь твой черёд решать и выбрать свою. Так что? Пойдёшь со мной или нет? – спросил, наконец, Харвуд и встал, направляясь к выходу.

И, если честно, то, что Себастиан поднялся и последовал за ним, не оказалось большим сюрпризом для Тэда той ночью.

Блейн опаздывал.

Да к тому же, был довольно-таки зол.

Разговор с Тэдом только ещё больше его запутал.

А потом, когда тот попытался затащить его в постель, Блейн оттолкнул его.

Мягко, но твердо.

Он знал, что Тэда угнетало что-то ещё, помимо случившегося с Себастианом, и что он нуждался в утешении. Но суть была в том, что Блейн не мог быть утешением ни для кого в тот момент.

Он чувствовал себя идиотом из-за того, что позволил, чтобы произошло то, что произошло между ним и Куртом, потому что, даже если к Курту не вернулись плохие воспоминания после их близости, он по-прежнему не помнил его.

И сознание этого вновь разбивало уже раздробленное в мелкую крошку сердце.

Тем не менее, сейчас он гнал на бешенной скорости по переполненным улицам Нью-Йорка, потому что не хотел опоздать на ужин.

Потому что не мог дождаться мгновения, когда снова увидит Курта.

Пусть даже тот опять попытается принизить то, что было между ними или убежать от этого.

Всё равно.

Он мог думать только о том, каково было ощущать кожу Курта против собственной.

Его вкус. Его взгляд, как он кончает.

С самого утра он продолжал слышать в голове его стоны.

Его голос, просивший большего.

– Эй, Хоббит, наконец-то! А я уж начинала думать, что моё «Ты тоже обязан присутствовать на ужине!» не дошло до адресата, – набросилась на него Сантана, едва он переступил порог.

– О, Сантана, я бы никогда не смог отклонить столь милого приглашения. Еще немного, и ты отгрызла бы мне голову, чтобы убедиться в положительном ответе.

– Эй, сладкий! Хорошо развлёкся с друзьями? И как дела у этого... как его там, Тэда, правильно? – спросила рассеянно Мерседес.

Она знала, что этот Тэд был в городе, Блейн сказал ей об этом, когда они встречались в баре.

Она толком не поняла тогда, что именно он здесь делал, но из того, что ей рассказала Сантана, догадывалась, кем мог быть Тэд.

Возможно, это был парень Блейна.

В конце концов, если Курт продолжил жить, почему Блейн не должен был поступить точно так же?

Хотя он говорил о нём лишь как о хорошем друге, и, на самом деле, ей не показалось, чтобы Андерсон сильно продвинулся вперёд со своей личной жизнью.

– Кто такой Тэд? Брюнетик, с которым позавчера ты целовался здесь, у подъезда? – встряла Сантана со своей обычной деликатностью, как раз в тот момент, когда в гостиную входил Курт, который, услышав эти слова, застыл с недовольным видом.

– О, ты пришёл! Отлично! Мерседес и Сантана помогают мне на кухне, составишь компанию Бриттани? – спросил его слегка ядовитым тоном Хаммел, не удостаивая даже взгляда.

Если бы Блейн был ещё в силах надеяться, теперь он надеялся бы, что оттенок досады, который уловил в голосе Курта был признаком ревности.

Ужин прошел тихо.

На Бриттани произвела неизгладимое впечатление статья о геях, прочитанная в каком-то странном журнале, и она принялась детально объяснять Курту и Блейну – как прямо заинтересованным лицам – каким образом, в действительности, всё происходит в гомосексуальных отношениях.

Те, время от времени, обменивались сообщническими взглядами и улыбками.

Пока воспоминания о том, что произошло между ними, не нахлынули снова, и смущение не заставило их поспешно отвести глаза.

В тот момент Бриттани описывала преимущества наличия простаты.

И пустилась в рассуждения о том, что и у женщин она имеется где-то – небольшой, практически атрофировавшийся орган, между влагалищем и уретрой, не имеющий специальных функций. Хотя некоторые ученые полагают, будто он совпадает с точкой G – и тут Бриттани уточнила, что цитирует текст по памяти, увидев, что все смотрели на неё с совершенно потрясёнными лицами.

Потом она сказала также, что пыталась найти эту чёртову точку с Сантаной, но безуспешно.

– Так вот, главный вопрос: что доставляет мужчинам удовольствие – стимуляция простаты или нервных окончаний у основания полового члена при проникновении? И это то, на что ученые пытаются ответить! – заключила Бриттани, торжественно глядя на Блейна и Курта, как если бы несла благую весть о пришествии Мадонны… буддисту.

– Как женщина, а следовательно, индивидуум, не имеющий всего этого специфического оборудования, я чувствую себя полным дерьмом, от одних разговоров об этом. Точка G… у нас есть точка G, только искать её, как иголку в стоге сена… вот ведь, грусть-блять-печаль! А посему, не сменить ли тему? – пришла им на помощь Сантана.

Она заметила, как Курт и Блейн вели себя.

Их непрерывный флирт и то, как по-новому они смотрели друг на друга.

Кое у кого здесь было большее, чем обмен биологическими жидкостями. Она была уверена.

Но, вопреки тому, что она думала прежде, это не раздражало её больше.

Потому что теперь она видела, как Блейн смотрел на её друга, и на самом деле... было обожание в этом взгляде. Почти поклонение.

Возможно ли было такое после всех этих лет? В отношении того, что, по идее, попадало под определение подростковой влюблённости?

И если так Блейн смотрел на него, когда они были вместе восемь лет назад, как Курт мог забыть об этом?

– Мне жаль… я имею в виду, из-за того, что случилось с вами восемь лет назад. Если бы я была на месте Курта, я бы тоже сделала всё возможное, чтобы забыть. Не осуждай его за это, – сказала внезапно девушка Блейну, заставая его врасплох, незадолго до ужина, как только они остались ненадолго одни в гостиной.

Блейн взглянул на неё растерянно, будто видел впервые.

Затем покачал головой, и его взгляд снова стал спокойным.