Конечно же, он хотел Курта. Хотел его постоянно.

Но, как ни парадоксально, казалось, они оба предпочитали не торопиться на этот раз. Даже в некоторых вещах.

В первую очередь, сейчас им предстояло потрудиться над общением.

В Чикаго, в то рождественское утро, когда Курт убежал из его квартиры, ничего не говоря, он сделал это потому, что нашёл кольцо Бастиана. И вообразил, будто оно могло быть для Джона.

Когда Курт накануне сказал ему об этом, Блейн расхохотался от души. Но затем он понял, что недоразумений между ними было слишком много, и что многое следовало прояснить. Прежде всего, они должны были заняться именно этим. Поэтому он начал с того, что дал Курту прочитать надпись внутри кольца, и рассказал ему о том, что произошло между ним и Себастианом. Разумеется, тот всё понял.

Включая значение, которое этот жест имел для Блейна. Курт понял, что именно он, больше всего остального, убедил его дать Бастиану настоящий шанс.

В конце концов, его самого до сих пор больно жалили многие слова, сказанные ему Себастианом, но и на него подействовала сила и значение, которое эта фраза имела для них.

Для него.

И сознание того, что Бас решил вернуть Курту его Блейна и его прошлое ещё до того, как случилось то что случилось, дарило ему надежду, что и им удастся восстановить прежние отношения.

Снова стать друзьями.

Это была одна из тех вещей, которые он хотел сделать. Одна из многих.

– Я хотел сказать, – продолжил затем Курт, очнувшись от этих мыслей, – что я действительно собираюсь посетить твоего отца, сразу после праздников. Мне нужно спросить его кое о чём. Хочу спросить его, почему? Мне нужно... я не знаю, посмотреть ему в лицо и... понять, почему.

Блейн слегка вздрогнул и, сам того не сознавая, сжал крепче хватку вокруг Курта. Он знал, что этот момент настанет. Он знал это с того самого вечера, когда отец позвонил его матери. И он знал, что для него тоже пришло время решить, как действовать.

Он не видел своего отца восемь лет. Он никогда не навещал его, даже в тот раз, когда один из заключённых ранил его в бок вилкой.

Его не интересовало ничего из того, что тот человек мог сказать.

Но он был готов поддержать Курта, если тот хотел его услышать.

– Я с тобой, Курт. Если ты хочешь пойти к моему отцу, я пойду с тобой, – сказал он тихо, но твёрдо.

– Ты вовсе не обязан, любимый.

– Я знаю, но тебе это нужно. И на этот раз я хочу быть рядом. Я хочу быть с тобой.

Курт улыбнулся. Он хотел попросить Блейна переехать к нему и жить с ним там, в Нью-Йорке. Но для этого было, пожалуй, слишком рано. Или, может быть, нет. Возможно, они опаздывали уже на целых восемь лет. Но Курт знал, что на этот раз они должны делать всё правильно, действовать спокойно и продвигаться вперёд маленькими шажками. И нужно было вернуть себе всё то время, которое кто-то отнял у них, для того, чтобы быть по-настоящему счастливыми. Для того, чтобы стать семьёй.

Они начнут завтра вечером, с простого приглашения на ужин в любимый ресторан Курта. Они начнут жить вместе в те дни, когда Блейн будет навещать его по выходным. Они начнут делать всё то, что в эти годы не могли.

Узнавать друг друга. Снова и снова, каждый раз.

Навсегда.

– Я был потерян, Блейн, – сказал вдруг Курт, поглаживая колечко, подвешенное на его цепочке.

– А я тебя нашёл. Я всегда буду находить тебя, Курт, куда бы ты ни пошёл. Всегда... и навсегда, – ответил Блейн, ставя точку в разговоре поцелуем.

После этого были лишь «Я люблю тебя, Курт», чередующиеся с «Я люблю тебя, Блейн».

Повторённые многократно.

И на этот раз не только произнесённые мысленно, или сдержанные, или написанные на листке бумаги.

Теперь эти слова были сказаны в полный голос.

Были отвоёваны у прошлого.

Выпущены на свободу.

Они были сказаны, глаза в глаза, на пике страсти.

Потому что воспоминания иногда делают и это.

Позволяют вновь обрести себя и то, что ты потерял.

И иногда возвращают тебя к твоей любви.

Возвращают тебя домой.

Первое, что Финн заметил, когда автомобиль появился на вершине холма, было то, что он всё ещё был цел. Второе – то, что Жанин, возможно, не очень-то справлялась с коробкой передач. Третье – то, что, возможно, она вела немного слишком медленно для здешних запруженных улиц.

В любом случае, машина, казалось, была в порядке, и то слава Богу.

Когда девушка позвонила ему, чтобы попросить разрешения перегнать машину, Финн согласился только потому, что Жанин обещала две вещи:

1. Блейн вернулся бы к Курту значительно раньше, если бы сел на самолёт.

2. Они же двое могли бы вернуться к тому, что началось в ночь на Рождество, у Блейна в квартире, когда они поцеловались.

Какая-то часть его продолжала задаваться вопросом, что случится, если Рэйчел вернётся. Но другая, была окончательно вымотана всей этой историей и просто хотела идти вперёд. Он действительно любил Рэйчел. И именно поэтому дал ей множество шансов. Он страдал, но и боролся за эти отношения. В отличие от неё, что каждый раз просто шла вперёд, возвращаясь к нему, когда не находила того, что искала, он боролся. Но сейчас он больше не мог.

Как всегда говорила ему Люси: «Некоторым историям суждено повторяться бесконечно, ни к чему толковому не приводя, пока один из двоих не устанет и не положит этому конец, Финни».

И вот, пришёл момент, когда поставить точку в этой истории, и по-настоящему, было единственным, что он мог и хотел сделать. Ему не в чем было себя упрекнуть. Он боролся. Он не отступал перед трудностями. Много раз он старался любить Рэйчел, прощая ей непростительное. И, наконец, чувство просто погибло на очередном поле боя.

– Боже мой, Хадсон, эта машина не только кажется чистым безумием. Она такая и есть! – воскликнула Жанин, выйдя из автомобиля, остановившегося прямо перед ним.

Финн улыбнулся, видя искреннее восхищение девушки. Жанин была не только очень красивой девушкой. А в этом не оставалось сомнений при взгляде на её рыжие волосы и серые глаза, не говоря уже о фигуре... даже если она развлекалась, скрывая всё это под маской сволочной адвокатши, как она сама это называла, нельзя было не заметить, что девушка была действительно красива.

Но прежде всего, его привлекал её характер. Эта девушка была в состоянии пить, рыгать и вести себя вульгарнее портовых грузчиков. Но при этом обладала какой-то невероятной глубинной мягкостью и добротой, какие редко можно найти в таких красивых женщинах. И ещё её симпатия. Финн обожал её чувство юмора, хотя часто сам становился его жертвой.

– Жанин, могу я тебя кое о чём спросить? – прервал он восторженную болтовню девушки о тормозах и колёсах Impala, в то время как некая идея зарождалась в его сознании.

– Ты шутишь, да? Ты позволил мне реализовать мою величайшую мечту, разрешив проделать всю эту дорогу на твоей машине. Теперь ты можешь просить у меня даже почку!

Проблема состояла, однако, в следующем: о чём Финн должен был просить? Об ещё одном поцелуе? О настоящем свидании? О возможности познакомиться ближе? Разумеется, он хотел всего этого, но как следовало об этом просить?

Как говорила Люси: «Если нет слов, переходи к делу». И Финн так и поступил. Шагнул к Жанин и поцеловал её. Снова.

Это было его новое начало. Полное неопределенности и риска. Но всё же, это было новое начало.

Люси бы сказала: «С чего-то ведь надо начинать, нет?»

И скажем прямо: любовь – всегда отличное начало.

°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°°

*Мафусаи́л — в Библии — один из праотцов человечества, прославившийся своим долголетием: он прожил 969 лет. Старейший человек, чей возраст указан в Библии.

====== Глава 30. Реванш. ======

«Наступает момент уйти из жизни человека, даже если идти тебе некуда».

Из фильма «7 жизней»

Организовать свадьбу в три дня.